Страница 39 из 82
— Доброе утро! Проходи, — когда Чонгук зашел в кабинет своего лечащего врача, тот улыбнулся ему и жестом пригласил сесть в кресло напротив своего стола. — Позволь уточнить для записи… С кем имею честь беседовать?
— Чонгук, — ответил мальчик и сел в кресло, складывая руки на коленях. — Здесь вкусно кормят, мне понравилось!
— Это хорошо, — Уильям улыбнулся и положил на стол маленькую камеру. Заметив, что пациент испуганно подался назад, доктор объяснился: — Теперь мы будем записывать наши сеансы, так нужно для лечения. Тебе восемь лет, верно?
— Да.
— Расскажешь, как ты появился?
— Я… я хотел помочь Тэхену, — Чонгук нервно сглотнул и сжал пальцами свои дрожащие коленки. — Джу Хван часто бил Тэхена и его маму. Я чувствовал, что должен защищать его, и заступался. Мы ведь были друзьями.
— Что ты помнишь из детства? — доктор Харпер перестал улыбаться, стал серьезным и очень внимательно смотрел на мальчика.
— Это нехорошие воспоминания, — зажмурившись, Чонгук мотнул головой.
— Я понимаю, Чонгук, но ты должен мне рассказать. Мы ведь хотим помочь Тэхену? Всем вам?
Чонгук неуверенно кивнул и тихо попросил доктора открыть окно. Утро было ясным и солнечным, температура в кабинете медленно, но верно поднималась, и мальчик почувствовал, как ему стало жарко. Уильям охотно выполнил просьбу, а когда вернулся на место, вопрошающе посмотрел на своего пациента.
— Никто не любил Джу Хвана, — начал рассказывать Чонгук. — Когда он возвращался домой, всем становилось страшно. Он не трогал только свою младшую дочь, потому что очень любил ее, а вот Тэхена и его маму почему-то… ненавидел. Он их постоянно бил, кричал на них, а однажды… однажды…
Уильям увидел, как Чонгук быстро задышал, словно ему не хватало кислорода, заморгал глазами, из которых по румяным щекам покатились прозрачные капли соленых слез. Мальчик их неумело вытер ладонями, всхлипнул и, поджав губы, посмотрел себе под ноги. Доктор хотел, чтобы эта личность осталась, не ушла из-за нахлынувших воспоминаний, иначе их дискуссия будет бессмысленной. Было очень важно вызвать в каждой личности ощущения, благодаря которым они появились и существовали по сей день, заставить их вспомнить и мысленно пережить то, с чем они персонально сталкивались. Это помогло бы раскрыть все карты, выяснить причины возникновения и объединить раздробленное сознание Тэхена, которое было сродни кусочкам пазла, лежащим в одной коробке. Необходимо было соединить их вместе в нужном порядке, чтобы получилась полноценная картина.
— Однажды, когда Тэхен вернулся из школы, а его мамы не было дома, Джу Хван сидел на кухне и выпивал. Тэхен убежал в свою комнату, потому что не хотел попадаться отцу на глаза, но тому удалось его заметить. Я почувствовал, что Тэхену страшно, и вышел вместо него.
— Стоп. Вышел вместо него… Что ты подразумеваешь под этим?
— Обычно я сижу с другими в темноте, мы занимаемся своими делами и чувствуем, если кому-то надо выйти. Я тогда понял, что ему нужна помощь, и вышел. Джу Хван стоял напротив меня и кричал. Он ругался, говорил нехорошие слова и замахивался. Потом он убежал на балкон и вернулся с веревкой в руках. Он привязал меня к ножке стола, вытащил из штанов ремень и избил меня… Было очень больно и страшно. Джу Хван и раньше нас бил, но тот раз был особенным. Тэхен две недели боялся выходить из дома, потому что все его тело было в шрамах и синяках. Он соврал, что заболел, и закрылся в своей комнате. Его мама очень переживала… Она знала, что Джу Хван бьет ее сына, сама терпела побои, но уйти не могла. Боялась разрушить семью. Намджун говорил, что семья уже была разрушена.
— Я согласен с Намджуном, — доктор Харпер нахмурился и медленно почесывал подбородок указательным и большим пальцами. — Мне очень жаль, что и тебе, и Тэхену пришлось такое пережить. Домашнее насилие — это действительно страшно.
— Мы всегда были с Тэхеном вдвоем. У него больше не было друзей. В школе его считали странным и обижали, устраивали всякие подлянки. Могли даже на улице подкараулить и сделать что-нибудь плохое. Но позже, когда мы перестали общаться, у него появились друзья — Пак Суён и Ким Чансон. Тэхен повзрослел, и я ему больше не был нужен. Мне нравилась его младшая сестренка, мы дружили и играли вместе, но Джу Хван был против. Он назвал меня странным словом и запретил подходить к ней.
— Значит, ты помнишь всю жизнь Тэхена с самого детства?
— Да, — Чонгук кивнул. — Остальные хоть и появились позже, но тоже помнят. Мы все являемся частью Тэхена и неотрывно с ним связаны.
Уильям поблагодарил Чонгука за рассказ и попросил, чтобы тот позвал Намджуна. Мальчик кивнул и зашевелил губами. Он закрыл глаза, едва заметно дернулся, словно его прошиб табун мурашек, и его лицо поменяло свое выражение: теперь на доктора Харпера смотрел взрослый и серьезный юноша с осознанным, мудрым взглядом. Мужчина понял, что к нему вышла доминирующая личность, и улыбнулся в знак приветствия. Намджун уверенно расположился в кресле, складывая руки на подлокотниках, осмотрел кабинет и глубоко вздохнул. Как быстро пролетел вчерашний день — вот он снова здесь.
— Вы заставили Чонгука нервничать, доктор Харпер. Я понимаю, это часть лечения, но он совсем ребенок с неокрепшей психикой, и мрачные воспоминания наносят по ней удары, а она и без того сломана. Я бы даже сказал, разодрана по кускам, — Намджун горько усмехнулся. — Я все слышал, можете не объясняться. Всем нам придется вспоминать что-то из прошлого, чтобы прочувствовать это заново.
— Совершенно верно, — мужчина кивнул. — Расскажешь о своем появлении?
— Все просто. Я всегда тяготел к науке, хотел изучать что-то новое, искать пищу для ума. Какой смысл жить, если у тебя здесь пусто? — юноша постучал костяшкой пальца по своей голове. — Когда Тэхен бродил в библиотеке Нью-Йорка, я понял, что настал мой час. Сейчас или никогда. Я должен был наполнять его мозг полезной информацией, чтобы он рос умным, мудрым человеком. Знания — сила. Тэхен был слишком неопытен и, прошу прощения, зелен, чтобы самостоятельно решить для себя, что важно, а что второстепенно. Чонгук несмышленый ребенок, Чимина интересует только одно — женщины, Хосок никогда не тяготел к научной литературе, а про Юнги я вообще молчу… Поэтому появился я. Я понял, что кроме меня существуют и другие, когда стал терять время и слышать чужие голоса. Было непросто, но я собрал всех вместе, мы познакомились и узнали о существовании друг друга. Вероятно, Вы хотите узнать насчет Сокджина? Я создал эту личность, потому что мне было скучно. Я хотел иметь друга, собеседника, с которым мы могли бы вести интеллектуальные беседы, говорить об искусстве, философии, науке… Но, увы, в жизни он бесполезен. Да, Сокджин талантлив, он прекрасно рисует и разбирается в живописи, но его нарциссизм до добра не доведет.
— Поэтому вам всем нужно объединяться друг с другом, — Уильям указал ручкой на Намджуна, качнув ею пару раз в воздухе. — Нарциссизм Сокджина смягчится, если он будет действовать сообща, например, с тобой. Ты его создатель, и вас будет проще объединить. Как ты на это смотришь?
— Вы доктор, Вам решать, а мы доверимся и будем делать все, что от нас потребуется. Можете на нас рассчитывать.
— Чудесно, — доктор Харпер улыбнулся. — Позови Сокджина, только сам не уходи. Завладейте реальностью вместе. У вас получится?
— Давайте попробуем…
Намджун закрыл глаза и позвал Сокджина. Тот нехотя вышел к нему и кое-как согласился на весьма сомнительный, по его мнению, эксперимент доктора Харпера. Отказываться не было смысла, ибо тем самым он подвел бы всех и подверг опасности существование не только других личностей, но и себя, а это заботило его в первую очередь. Намджуну было очень непривычно делить реальность с кем-то еще помимо себя, но он старался изо всех сил. Открыв глаза, он попытался прочувствовать то, что ощущал Сокджин: неожиданное тепло растеклось в его груди и заставило сердце биться чуть сильнее. Он словно смотрел на мир другими глазами и видел прекрасное в мелочах — эти прекрасные занавески из дорогой ткани, эти стильные настенные часы, прекрасно гармонирующие с общим интерьером кабинета… Особенно ему понравились модные черно-белые постеры, висящие рядом со стеклянным шкафом, в котором хранились награды доктора Харпера, грамоты и прочие статуэтки.