Время учеников 1

Было очень холодно. Лениво падал снег. На много кило– метров вокруг простирались лишь запорошенные снегом развали– ны. Я поежился, попытался поднять комок грязного снега. Снег был вполне реален, его явно можно было привезти домой. Потом я подумал, что снежок этот радиоактивен, выбросил его и то– ропливо вытер руки. В это мгновение кто-то тронул меня за колено. Подскочив в седле, я обернулся и увидел маленького мальчика в резиновом балахоне и противогазе. Из под стекла противогаза нездорово светились запавшие, глубоко посаженные глаза. Секунду я размышлял, тот это мальчик или не тот, но, так ничего и не решив, спросил:

– Тебе что, малыш?

– Твой аппарат поврежден? – глухо осведомился он из-под противогаза.

– Нет… – прошептал я.

Мальчик без особой радости кивнул и присел на снег. По– хоже, он очень устал и замерз. Я растерянно подумал, что на– до схватить его и привезти в реальный мир… Конечно, был риск, что привезу я лишь противогаз, но мальчик был таким измученным и несчастным, что выглядел реальным. Однако маль– чик, отдохнув, поднялся и побрел дальше.

– Эй! – завопил я. – Подожди! Пойдем со мной!

Мальчик на ходу покачал противогазным хоботом и отве– тил:

– Не принято… уже…

– Что случилось-то? – в отчаянии осведомился я.

– Стенка железная рухнула, – равнодушно ответил маль– чик, исчезая среди сугробов.

Мне стало так страшно, что я едва удержался от нажатия на газ. Соскочил с машины времени, бросился за ребенком – но его среди сугробов уже не было. Видимо, в данной книге дог– нать его было «не принято»… С ловкостью велогонщика я зас– кочил в седло и дал по газам. Опять начались взрывы. Стена кренилась и рушилась все больше. Из-за нее в мою сторону пробежал детина с автоматом и в кожаной куртке на голое те– ло. Рядом с ним неслась чудовищных размеров псина, и оба они смерили меня плотоядными взглядами. Я ускорился, но это было как наваждение – лет через тридцать по спидометру очень по– хожий мужик с очень похожей собакой пробежал в обратную сто– рону. Это было похоже на некий обмен дружескими делегациями.

Кошмар!

Несколько минут я мчался мимо остатков Железной Стены, наблюдая взрывы и оборванцев с оружием. Потом, вроде бы, все поутихло. Оборванцы стали чище, автоматы и базуки сменились мечами. Вместо собак временами пробегали демоны. Вместо руин появились мрачные храмы. Я по-прежнему не решался сбросить скорость и продолжал движение.

К моей дикой радости, взрывы больше не повторялись, му– жики с автоматами исчезли вовсе, а граждане с мечами хоть и продолжали бегать, но стали совсем уж прозрачными и невнят– ными. Руины быстро отстроились, превратившись в довольно ре– альные здания, по улицам двинулись почти настоящие люди. Я остановился. Мир вокруг казался настоящим. Люди были одеты нормально, по улицам ездили очень красивые, но правдоподоб– ные машины. Воздух, насыщенный выхлопными газами, однако, казался не радиоактивным. В витринах магазинов стояли муляжи продуктов. Я взвалил машину времени на плечи и зашел в один из магазинов. Там стояла длинная очередь за разливным моло– ком, и еще более длинная – за водкой. Поежившись, я выскочил обратно.

На меня стали обращать внимание. Кое-кто просто озирал– ся, а какой-то тощий, подозрительно знакомый мальчик, улучив момент, когда я поставил машину времени на тротуар, попытал– ся ее утащить. Впрочем, аппарат оказался для него достаточно тяжелым, и я отобрал его без особых хлопот.

Было так неуютно, что я торопливо двинулся к поросшим травой останкам Железной Стены. За ней, как ни удивительно, было куда чище и пристойнее. Там высились полупрозрачные ку– пола и сверкающие акведуки. В небе пролетали космолеты. Ка– кие-то люди, разукрашенные татуировками и частично состоящие из кибернетических протезов, вели странные, заговорщицкие беседы, но, по крайней мере, на меня смотрели снисходительно и почти дружелюбно.

– Хеллоу! – выдохнул я.

– Русский? – полюбопытствовала красивая девушка в пере– ливающихся одеждах.

– Да…

– Ну заходи… посидишь в сторонке.

Некоторое время я посидел, слушая их разговоры. Но они, в основном, велись о проблемах лингвистики, борьбе с цивили– зацией кристаллических насекомых и последних дворцовых сплетнях. Мимоходом я услышал, что девушку собираются разоб– рать на внутренние органы для трансплантации их собеседни– кам. Мне стало совсем плохо, и я заскочил в седло.

– Не советоваю, – сказала девушка вслед. Я не внял пре– дупреждению и отправился в путь.

По эту сторону Железной Стены было одно и то же. Варва– ры с мечами, красивые девушки, киборги. Остановившись через пару лет, я торопливо перетащил машину времени на свою сто– рону и снова двинулся вперед.

Местность особенно не менялась. Видимо, сверкающие ку– пола, тучные хлеба и астропланы совсем уж вышли из моды. Вы– сились нормальные здания, бродили нормальные пешеходы. Я снова остановился и подобрался к какому-то магазину. Витрины были заполнены продуктами, почему-то сплошь – импортными. Внутри люди оживленно и со вкусом занимались покупками. Я почувствовал, что близок к цели. Мир этот, в общем, казался достаточно приличным и реальным. Побродив среди прохожих, я убедился, что разговоры они ведут вполне человеческие, вот только очень уж мрачные. Все они делились на две группы – одна, большая, состояла из каких-то кадаврообразных граждан, озабоченных вопросом, что сейчас модно, где и что можно ку– пить дешевле, и как «отхватить» побольше денег. Были они настолько мерзкими и прямолинейно подлыми, что слушать их было просто противно. Вторая, более симпатичная, хоть и ма– лочисленная группа, состояла сплошь из рефлексирующих интел– лигентов. Они смотрели друг на друга и на меня с печальной, обреченной добротой. Они говорили о прекрасном, цитируя из– вестных и элитарных авторов. Смысл их разговоров сводился к тому, что человек, по сути своей, мерзок и гнусен. Сами они, очевидно, были редкими исключениями, но никаких надежд для рода людского не питали. Наиболее потрясающим было то, что многие из них являлись телепатами, воплощениями Всемирного Разума, второй инкарнацией Христа, их охраняли законы приро– ды и космические силы. Любой из них был способен накормить пятью хлебами тысячу голодных, не считая женщин и детей. Но они к тому вовсе не стремились, ибо были уверены, что начав действовать, немедленно поддадутся самым гнусным устремлени– ям и побуждениям. Немногие активные индивидуумы, пытающиеся что-либо совершить, служили иллюстрацией этого тезиса, крат– ковременно становясь диктаторами, извергами и кровавыми ти– ранами. Кажется, основной идеей, витавшей в воздухе, была пассивность, позволяющая второй группе остаться хорошими, пусть и беспомощными людьми.