Универсальный бег

— Это бессмыслица — привлекать армию и устраивать на него засаду на вокзале! Он не виновен! Теперь я знаю это совершенно точно! — кричал Грароздар. Но начальник упрямо твердил одно и тоже, и медленно выходил из себя, пока не проорал:

— А мне плевать! Невиновен — значит получит своё законное место в раю! Но он должен умереть — так надо всем!

— Кому? — вымученно воскликнул детектив.

— Мне, — чтобы получить место начальника Управления Орсона, Орсону — чтобы получить место руководителя Антикриминальной Службы Архагу, Архагу, — чтобы сесть в кресло министра, и самому министру, — чтобы уйти на покой! И военным, чтобы повесить на грудь медальки! И интеллигентам — чтобы чувствовали себя лучше! И светской элите — чтобы при рассказах об аресте преступника у них выделялся адреналин!

— Так всё это, — поразился Грароздар, — ради жалких побрякушек, ради цветных бумажек, ради признания глупой толпы?

— А ты что думаешь? Этот неумеха Фучмол хотел того же, потому так наседал на Райэдара, хотел, чтобы тот признал вину и прокатился на молнии! А сам надеялся прокатиться в новенькой машине, купленной на премию за быстрое раскрытие преступления! Что, Грар, сам никогда, что ли, так не делал?

— Нет! — ошарашено произнёс детектив.

— Потому-то и живёшь в какой-то берлоге, и ездишь на служебной легковушке, и на перерывах не то что в ресторан, даже в дешёвую столовую в Управлении не сходишь, из-под стола сухари грызёшь! — вопил начальник. — И одет всегда в форму, потому что денег на костюм нет! Посмотри на меня, — он встал из-за стола. — Утром обед мне доставляют из ресторана, потом меня везут на моей — моей! — машине в Управление! И на работе полный порядок — раскрывание преступлений в три раза выше установленной нормы! И всего-то и делов — поймать кого-нибудь на улице, да положить ему в карман улику! Или заставить подписать признание! А за всё это я могу позволить себе обедать в ресторане — том, что на углу! А ты был хоть раз внутри? Да тебя туда в твоей форме не пустят! Посмотри на мой костюм, и на себя в зеркало! Ну что, — изгалялся начальник, — денежек нет на хороший костюм? Может, тебе мой старый отдать? — он захохотал, довольный собой и своим костюмом, и своими шуточками. Грароздар подпрыгнул к нему, и схватив за лацканы вельветового пиджака, прорычал:

— Я вобью тебе твои слова глубоко в глотку! Костюм у тебя хороший, спору нет, а вот надет на манекен, слепленный из дерьма!

Начальник потерял дар речи, ноги его подкосились, и он упал в кресло — детектив не в силах был удерживать на весу такую тушу. Едва хват исчез, как силы вернулись к начальнику, и он подскочил, резво отбежал к дальней стене, за стол.

— Ты!.. Ты ответишь за это!.. Считай, что тебя уже нет!.. — задыхаясь, выкрикивал начальник. — Ты нарушил закон, ты поднял руку на старшего в звании!

— Закон, — надменно произнёс Грароздар, — это всего лишь жалкие буковки на тленных бумагах. На такой же бумаге печатают компиляцию всего самого грязного, самое худшее, что придумал человек — деньги! И мне нет разницы между бумагами! Я презираю и одни, и другие! Единственный закон, что имеет право быть, это тот, что написан здесь! — Грароздар ударил себя по левой стороне груди. — Я сам пишу его всю жизнь, и это единственно верный закон! И такой закон должен быть у каждого человека, иначе он перестаёт быть человеком!

Каждый должен выработать себе свод морально-этических норм, и следовать им неукоснительно!

— Да ты!.. Ты!.. Самый худший из… из…

— Ересиархов? — с улыбкой спросил Грароздар и направился к дверям.

— Мятежник!.. — завопил вслед начальник, понимая, что опасность миновала. — Мятежник!.. Я напущу на тебя министра, я напущу на тебя Лигу Этики!.. Тебя засадят так далеко и так надолго, что ты никогда не будешь мутить своими вражескими речами разумы наших соотечественников!

— Это верно, — детектив остановился на пороге. — Мы враги! И я враг всем тем, кто похож на тебя! А Лига — это всего лишь сборище гнусных червей, и рано или поздно они отправятся туда, где много их собратьев!

Глава 6

Райэдар чувствовал необъяснимую тревогу, она появилась, когда до столицы оставалось три или четыре остановки. Беглец попытался проанализировать окружающую обстановку, чтобы выявить причину беспокойства.

В шести скамьях от них с Алирией сидел человек. Когда он только вошёл, то сел лицом к ним, а когда вернулся из тамбура, куда ходил покурить, сел уже спиной. Чёрт возьми!.. Да он ходил в тамбур чтобы позвонить в Управление, по одному из тех телефонов, что были подписаны ниже его портрета на листовках, расклеенных по всей области. Потому и вернулся так быстро, потому и не потянуло из тамбура гарью, что вовсе и не курил он!

Засаду, следует думать, они поставят на конечной станции. На столичном вокзале. Ближе им не успеть.

Райэдар повернул Алирию к себе лицом, сказал твёрдо:

— Любимая, ты сможешь сделать то что я скажу? Это не сложно.

— А что нужно?

— Всего-то пересилить себя, и выйти на следующей остановке, и посидеть у газетного киоска, почитать журнальчик, и подождать, когда я приду за тобой.

— Я не могу… — пролепетала она. — Там… много людей…

— Да, там много людей, но если кто из них захочет причинить тебе зло, то скорее всего, побоится сделать это при остальных. Но ты же никуда с ним не пойдёшь, правда? — Райэдар коснулся её носика своим. — И я тебе дам свой автомат. Спрячь его, и если кто будет приставать, направь на этого человека, и нажми на курок. На автомате глушитель, так что никто даже не обратит внимания. — Он не отрываясь смотрел ей в глаза. — Ты сделаешь это?

— Да, — девушка взяла из рук Райэдара свёрток, который он достал из сумки. Вместе они прошли к дверям, — Райэдару было интересно смотреть, как заволновался доносчик, если Райэдар выйдет, то он не получит обещанную награду. Впрочем, он не получит её при любом раскладе.

У самых дверей Алирия прижалась к Райэдару, и заговорила быстро-быстро:

— Зачем ты едешь без меня? Не оставляй меня, пожалуйста!

— Так надо. Это нужно, для нас. Но я вернусь. Я вернусь, жди меня до вечера, а потом, если что, иди домой. И постарайся найти моего друга Ромне, он честный человек, единственный честный, из всех, кого я знаю… знал.

Поезд замедлял ход, за стеклом уже виднелась платформа. Внезапно Алирия уткнулась лицом в грудь Райэдара, заплакала, а потом подняв к нему мокрое лицо, прокричала:

— Никаких «если что»! Слышишь, никаких «если что»!

— Хорошо! Я обещаю, что приду ещё до темноты. Да, чуть не забыл, у тебя же совсем нет денег, чтобы купить ваши женские журналы. А то заскучаешь!.. — он отдал ей свой бумажник, пухлый, набитый поддельными документами, которые не отличишь от настоящих, ассигнациями, государственными облигациями, в которые беглец перевёл почти все деньги продажного полицейского следователя.

Дрожащей рукой она приняла маленькую кожаную папочку. Вышла из вагона.

Они стояли по разные стороны провала между поверхностью платформы и покрытием вагона, и до последнего держались за руки. В сужающуюся щель девушка внезапно закинула бумажник, и прокричала, через стекло:

— Он мне не нужен! Мне ты нужен! Вернись!

Райэдар прислонился к стеклу, и прошептал:

— Обещаю!..

Она не слышала его, всё перекрыл шум заработавших электродвигателей, но поняла по движениям губ, что он сказал.

Райэдар с печальной улыбкой смотрел в окно, до тех пор, пока было видно её, потом подобрал бумажник, выломав чью-то руку, уже тянувшуюся к толстому искусителю, спрятал поглубже. Пошёл обратно к скамье, на которой остались меч и сумка с оружием, не доходя метров пяти, отвернулся, и крепко зажмурил глаза. Граната, которую он оставил так, чтобы взорвалась при открытии сумки, если делать это неумело, — один конец шнурка к чеке, другой к застёжке, — вспыхнула на секунду с яркостью в несколько раз большей, чем солнце, перед самым лицом воришки. Тот повалился на пол, забился в судорогах, наверно, пытался вскочить, опереться о что-то, но лишь попадал руками в кровавые обрубки, лежащие под сиденьем, да всё больше пачкался в крови. Потом затих, — мощнейший световой импульс не только выжег зрительные нервы, но и вывел на время из строя нейроны.