Талларн (ЛП)

Кулок закрыл дверь и посмотрел на старика. Астропат, конечно, мог быть и не старым. Возможно, он был не старше самого Кулока, может даже моложе. Но по-другому думать о нём не получалось, учитывая снежно-белый цвет покрытой старческими пятнами кожи, складками свисавшей с узкого безволосого черепа. За приоткрытыми губами поблёскивали жёлтые зубы. Тени сгустились в пустых глазницах под высоким лбом. Скелетообразные руки были вывернуты неестественным образом и сжаты в кулаки под подбородком. Сабир говорил, что у него есть имя – Халаким. Кулок некоторое время рассматривал тело, чтобы удостовериться в том, что человек ещё дышит. Удовлетворившись своими наблюдениями, он повернулся к выходу из комнаты.

– … око… ночи…

Кулок стремительно повернулся на звук голоса. Астропат не пошевелился. Кулок замер, единственным звуком, который он слышал, было участившееся биение его сердца. Ему почудились слова? Неужели это был голос его собственного изнеможения? Он сделал шаг вперёд.

– … они видят…

В этот раз Кулок уловил движение губ старика. Он наклонился. Волосы вздыбились на его коже, и он ощутил лёгкое касание кожи лица, словно дотронулся до паутины.

– … бесконечная тьма… – прошептал астропат. – Холод… Звёзды холодны…

– Ты слышишь меня? – сказал он, думая, чтобы добавить. – Я здесь. Я с тобой.

Старик схватил Кулока так быстро, что у последнего не было времени, чтобы уклониться – скелетообразная рука сомкнулась на его запястье. Обмораживающая боль пронзила руку Кулока. Он не мог сдвинуться с места. Тьма окутала его, и он увидел звёзды, но они двигались, кружились, словно насекомые, а за ними что-то тёмное и запутанное извивалось, щёлкало и урчало, подползая всё ближе и ближе.

Он сумел высвободиться, жадно ловя воздух ртом, комната вернулась назад. Рот астропата продолжал двигаться, пустые глазницы, казалось, уставились прямо на Кулока.

– Пыль… – просипел астропат. – Слышишь ли ты пыль, летящую с ветром? Так сухо. Так холодно под куполом ночи. – Старик скорчил гримасу, с его уст сорвался звук, наполовину напоминавший крик, а наполовину – всхлип. Это был звук боли и отчаяния столь острых и чистых, что он сумел пробить завесу страха и шока Кулока.

Он взял старика за руку. Пальцы были словно изо льда, но в этот раз боли не было, а комната не растворилась перед его глазами.

– Я здесь, – произнёс он низким и твёрдым голосом. – Я с тобой.

Голова астропата повернулась, и Кулок почувствовал, как скрюченные пальцы сжали его руку в ответ.

– Я здесь, – повторил он. – Мы не одни. Помощь идёт.

Лик ехал в штурмовом транспортнике, чувствуя, как гусеницы скребут землю, осматривая раскинувшийся вокруг мёртвый пейзаж по передаваемому в системы шлема видеопотоку. Силуэты походивших на надгробия домов появлялись и исчезали в жёлтом мраке по обе стороны магистрали. Они двигались по центральному шоссе, которое скалобетонной и пласталевой эстакадой пересекало северные районы Полумесяц-сити. На залитом блестящим шлаком дорожном полотне изредка встречались машины – времени для паники под падающими вирусными бомбами не было, люди попросту не успели заполонить дороги. В паре мест машины преграждали им путь, но четыре танка просто переезжали их, не сбавляя хода.

«Уничтожитель» с лазерным вооружением возглавлял колонну. За ним следовал транспортник с Ликом и отрядом бойцов. Третьей шла ЗСУ, круглые блюдца её антенн вращались, а орудия и ракетные установки рыскали из стороны в сторону, словно голова охотничьей собаки. Замыкающим двигался «Покоритель», длинное дуло которого было развёрнуто назад. Танки неслись к центру города на максимальной скорости на самом краю допустимых пределов нагрузок на двигатели. Они не скрывались, но Лик надеялся, что противник понятия не имеет с какого направления их ждать, поэтому предпочтёт добраться до убежища цензориума первым, нежели будет делать попытки перехвата. До сих пор эта надежда оправдывалась.

Лик сморгнул изображение с одного окуляра. Отсек с ним делили восемнадцать человек. Каждый в громоздкой опечатанной броне, покрытой вулканизированной резиной. Куполообразные шлемы закрывали голову и стыковались с бронёй через латунные шейные кольца. Большинство были вооружены короткоствольными волькит-кулевринами, у двоих на коленях лежали мелтаганы. Все они дышали воздухом из заплечных баков, а броня была создана для пустотных боёв. На поверхности Талларна, это могло купить им пару минут жизни. Лик гадал о том, как долго его собственная силовая броня сможет продержаться в разъедающей атмосфере. Вирус мог проникнуть через любую брешь. Даже он не сможет пережить такое.

– Маршал, – пришёл по воксу короткий и квалифицированный вызов от командира головного танка. – Мы приближаемся к выезду с шоссе.

– Принято, машина один, – ответил он, моргнул, перенастраивая вокс на частоту отряда. На краю взгляда побежали светящиеся цифры. – Всем машинам, до цели – десять минут хода на текущей скорости, будьте готовы к смене курса…

Ракета развалила головной танк пополам. Пламя и дым взметнулись над местом взрыва. Обломки полетели вниз с шоссе, разбрасывая гусеницы.

Транспортник ушёл в занос.

Вокс-эфир взорвался голосами.

– Манёвр уклонения…

– … подавляют наш ауспик…

– Где эти…?

– Пытаюсь навестись на цель…

– Наблюдаю три быстро снижающиеся воздушные цели…

Лик, моргнув, переключился на обзор местности вокруг транспортника. Кольца оранжевого пламени и чёрного дыма виднелись в жёлтом тумане. Обломки головного танка были прямо по курсу и приближались. В искорёженном корпусе мелькали вспышки, по мере того, как детонировали боеприпасы. За обломками виднелся съезд с шоссе, исчезавший в жёлтом тумане.

– Тарань его! – крикнул Лик. Водитель штурмового транспорта не колебался. Двигатели взревели, и корпус содрогнулся от прокатившейся по нему мощи. С визгом раздираемого металла, лобовая броня машины врезалась в горящий остов. Транспортник встал на дыбы, инерция и мощь потащили его вперёд сквозь разбрасываемые по сторонам горящие обломки танка.

– Ракета! – крик из ЗСУ достиг ушей Лика за секунду до того, как второй снаряд ударил в догоравшие позади них обломки. Новый взрыв приподнял кормовую часть транспортника.

На секунду чувство невесомости охватило Лика, после чего транспортник рухнул обратно на дорогу. Отдача прокатилась по нему. Он услышал приглушённые вскрики солдат, которых впечатало в переборки.

– Всем машина – максимальная скорость, – передал он по воксу. – Продолжать движение. Машина три, доложите статус целей.

– Наблюдаю три активных воздушных цели, – ответил командир ЗСУ. – Два, вероятно, «Громовых ястреба», опускающихся к поверхности в районе цели миссии. Вероятно – для высадки матчасти. Третий – меньше, класс не могу определить, похож на штурмовой самолёт. Они используют сенсорные глушители.

Лик, почувствовал, как обнажились его зубы.

– Очистить небо от противника.

– Неуверенный захват цели. Атакую пушками, – туман подсветился вспышками, грозный рокот тяжёлых орудий ЗСУ начал соревнование с рёвом двигателей. – Противник уклоняется. Транспортники приземлились. Есть захват цели на штурмовике, – последовала пауза, напомнившая Лику о задержке дыхания у снайпера перед выстрелом. – Ракета ушла.

– Время подхода к цели – шесть минут, – передал по воксу Лик. Транспортник накренился, выезжая на спуск с шоссе и набирая скорость. Высоко в небе вспыхнул взрыв, огненные полосы полетели вниз, утопая в жёлтом мраке.

– Противник сбит, – доложили из ЗСУ.

– Сбейте транспортники на взлёте, – ответил Лик. – Всем машинам – ауспики на полную мощность – в зоне операции находятся машины врага.

– Что это было? – спросил Сабир, посмотрев на потолок убежища.

Никто не ответил. Рука Гатта замерла над настройками системы шифрования. Стены вздрогнули ещё раз. Посыпалась пыль. Кулок почувствовал, как начало сводить желудок. Это было старое, но хорошо знакомое ощущение. Он чувствовал себя точно также, когда началась бомбардировка и в те далёкие годы, что он отдал Великому Крестовому походу.