Талларн (ЛП)

Один из советников сделал шаг вперёд, метнул взгляд на лицо Лика и опустил глаза. У человека было бледное измученное лицо молочного цвета. Губы его скривились прежде, чем он начал говорить.

– Со всем смирением, мой повелитель…

– Я не повелитель – голос Лика оборвал речь человека подобно удару меча. На один удар сердца повисла полная тишина. Лик кивнул в сторону военного губернатора. – Он – повелитель.

Одеяния говорившего дрожали. Лик отметил, что одежда была расшита лиственным орнаментом переливающегося бирюзового цвета на чёрном фоне. Он предположил, что человек решает, насколько сильно он боится космодесантника. Советник облизал губы и открыл рот.

«Недостаточно сильно боится», – подумал Лик.

– Со всем смирением, – повторил советник. Слова были настолько слащавыми, что едва не капали с языка человека. – Есть целый ряд вещей, которые должны быть урегулированы прежде, чем ваш запрос может быть рассмотрен.

Лик хранил молчание. Говоривший советник вновь облизнул губы.

– Повелитель Деллазарий, – произнёс Лик, медленно переводя взгляд на военного губернатора, – кто эти люди?

Военный губернатор оглядел толпу советников и повернулся обратно к Лику.

– Представители знати и торговых династий Талларна, – ответил Деллазарий. Лик увидел рябь эмоций, промелькнувших по морщинистому лицу. – Они связаны с практическими сложностями дела, о котором вы говорите.

– Верность не является чем-то сложным, – произнёс Лик.

Губернатор встретился взглядом с Ликом. Он слегка кивнул.

– Но требующиеся для неё действия являются, – отозвался грузный человек, утопавший в шафранном шёлке.

Лик посмотрел на человека и удивился, не обнаружив в его глазах с янтарными крапинками ни капли страха. Укутанный в шафран советник махнул жирной рукой, отягощённой серебром и золотом.

– Что оно значит для этого мира? Вы говорите, что мы должны мобилизоваться и привести в готовность свою оборону. Что мы должны расходовать ресурсы на укрепление нашей планеты и нашей системы.

Советник развёл руки в стороны, словно ставя точку, будто выражая искреннюю печаль. Другой советник с кисломолочным лицом заполнил паузу прежде, чем Лик успел ответить.

– И вы говорите, что мы должны быть готовы отправить войска туда, куда вы посчитаете нужным.

Лик кивнул, переместив левую руку по рукояти клинка:

– Именно это вы и должны делать.

– У нас нет необходимых ресурсов, – произнёс бледнолицый советник, скорчив гримасу. За его спиной заколыхались ткани и зазвенели украшения, когда прочие закивали и забормотали, соглашаясь.

– Наша казна опустела за прошедшие годы, – произнёс толстяк, пожимая плечами. – Многое изменилось.

– Это – несущественно, – отрезал Лик. Лицо его окаменело. – Вы что, преднамеренно отворачиваетесь от того, что творится в галактике? Это была транзитная планета наивысшего класса – транспортный узел крестового похода. Здесь есть войска, вооружение, материалы.

Губернатор слегка кивнул, но толстяк рассмеялся, отчего его щёки и подбородки затряслись.

Лик ощутил едкое покалывание в мышцах и осторожно вдохнул, чтобы усмирить свой гнев.

– Осколки. Несовместимые единицы, застрявшие здесь, оборудование, для которого нет операторов, орудия без снарядов, снаряды без орудий.

– Садурни… – начал было Деллазарий. Немного румянца появилось на жухлом лице губернатора.

Лик повернулся, всё его внимание сосредоточилось на советниках. Толпа как будто сжалась, собравшиеся у трона люди зароптали.

– Вы говорите, что не можете или не будете служить своему Императору? – резко произнёс Лик глухим голосом. Говоря, он готовился, напрягая мышцы, чтобы выхватить болтер и открыть огонь.

«Неужели я опоздал? – Вопрос крутился в его голове, пока привитые рефлексы убийцы приходили в действие. – Есть ли тут что-то, помимо жадности? Побывали ли здесь агенты предателей? Правда ли, что эти люди больше, чем просто слепцы? Повторится ли здесь история, произошедшая на Кантаридин»?

– Нет! – рявкнул Деллазарий. Губернатор стоял на ногах. – Этот мир – верен Терре, и мы…

Зазвучала тревога. Советники замерли. Шум нарастал по мере того как всё больше сирен присоединялось к хору.

Губернатор стоял на том же месте с открытым ртом. Лик успел сделать два шага по залу прежде, чем завыла вторая сирена. Советники не двигались. Они стояли, зажимая уши руками.

В разуме Лика факты и инстинкты формировали выводы, пока мускулы несли его вперёд. Звучала тревога орбитальной бомбардировки. Выпущенные с орбиты снаряды какое-то время будут проходить атмосферу планеты. Но не очень долго. У них есть всего несколько минут, если, конечно, повезёт.

Он сгрёб губернатора. Озадаченное выражение лица человека сменилось шоком, когда Лик поднял его в воздух и повернулся к дверям зала. Вот теперь советники задвигались, разбегаясь как стадо закутанного в шелка скота. Лик промчался сквозь них, не сбавляя темпа. Двери зала были изготовлены из пластали, отделанной медью, врата были украшены рельефным изображением виноградной лозы, вьющейся между деревьев. Лик почувствовал прокатившуюся по телу отдачу, когда плечом смял и выбил с петель двери.

– Что происходит? – выдохнул Деллазарий. Лик бежал и тащил его на себе.

– Враг здесь, повелитель, – ответил он. За высокими окнами дворца в небесах начали расцветать новые фальшивые солнца.

– Маршал Лик, – раздался поблизости голос.

Он моргнул, и та половина его разума, что блуждала в воспоминаниях, соединилась с той, что оставалась начеку. Комната вокруг него была маленькой и голой. Люмен-сфера, свисавшая над единственной дверью, источала мутный свет. Недели, прошедшие с момента бомбардировки, сделали это помещение его убежищем в редкие минуты отдыха. Он был здесь один – последний воин VII легиона на Талларне. После начала атаки со «Света Инвита» не поступило ни единого слова. Это делало вероятным выживание ударного крейсера. Возможно, он добрался до окраины системы и в этот момент извещал верные Императору войска о гибели Талларна. И то и другое казалось Лику маловероятным. Его братья были мертвы, корабль уничтожен, а сам он был одиночкой среди осколков человечества на мёртвом мире.

– Маршал? – вновь раздался голос, входная дверь открылась внутрь. Вошедший человек дрожал, несмотря на то, что было довольно тепло. Бледное лицо, бритый череп и плохо сидящая форма в подтёках засохшего пота завершали образ.

– Да, – отозвался Лик.

Адъютант замер на месте и начал переминаться с ноги на ногу. Человек явно страдал от постоянного приёма стима. Лик видел, что многие офицеры крепости Рашаб боролись с утомлением при помощи наркотиков.

– Военный губернатор вызывает вас, – осторожно произнёс адъютант.

Лик понаблюдал за тем, как адъютант пытается остаться неподвижным, а затем поднялся. Броня загудела, выходя из «спящего» режима, едва он начал движение. Подхваченный болтер с сухим стуком примагнитился к бедру. Он двинулся к двери. Адъютант пошёл следом.

– Где военный губернатор? – спросил Лик, пригибаясь, чтобы пройти в дверь.

– В главном коммуникационном узле, – ответил адъютант, переходя на бег, чтобы поспеть за космодесантником. Лик повернулся к человеку, когда тот сумел его догнать.

– Антенны уловили что-то, – пояснил человек. – Что-то новое.

– Ещё раз, – сказал Кулок, пытаясь перекричать рёв двигателя машины.

Гатт покачал головой и махнул рукой в сторону шкал приборов, расположенных вдоль рулевой колонки:

– Энергия почти на исходе. У нас заканчивается топливо.

Костюм приглушил слова Гатта. Чтобы перекричать грохот двигателя транспортника, приходилось повышать голос даже при разговорах по внутреннему воксу. Машина представляла собой громадного монстра с высокими бортами и приплюснутым носом, выкрашенным в бело-синюю цветовую схему. Остальная часть глыбообразного корпуса была выкрашена в светло-серый цвет, на фоне которого были нанесены эмблемы администрации Полумесяц-сити. Машина предназначалась для экстренной эвакуации служащих в случае гражданских волнений. Цвета отражали её назначение – смелая демонстрация власти перед лицом анархии. Они довольно быстро распрощались с геральдикой после выхода на поверхность. Через пару минут путешествия сквозь заполнивший улицы туман Кулок заметил серую жижу, стекавшую по стёклам смотровых блоков. Окружавший их воздух растворял даже краску. Он ничего не сказал Гатту – парень и так был на взводе.