Страница 6 из 149
24 декабря 1863 г. Теккерея не стало. Даже по меркам XIX столетия умер он рано, едва достигнув пятидесяти двух лет. Проститься с автором "Ярмарки тщеславия" пришли более 2000 человек; ведущие английские газеты и журналы печатали некрологи. Один из них был написан Диккенсом, который, позабыв многолетние разногласия и бурные ссоры с Теккереем, воздал должное своему великому современнику. В потоке откликов на смерть писателя особняком стоит небольшое стихотворение, появившееся 2 января в "Панче", известном сатирическом журнале, с которым долгие годы сотрудничал Теккерей. Оно было анонимным, но современники знали, что его автор - Шерли Брукс, один из постоянных критиков и рецензентов "Панча", давнишний друг и коллега Теккерея. Неожиданностью было среди карикатур и пародий, шаржей и бурлесков, переполнявших страницы журнала, видеть это серьезное и полное глубокого чувства стихотворение. Рисуя образ человека, которого он и его коллеги по "Панчу" знали и любили, Ш. Брукс постарался в первую очередь опровергнуть расхожее мнение о нем как о цинике.
* * *
Теккерея переводили в России, начиная с 1847 г.; уже в 50- 60-е гг. прошлого века были изданы все его большие романы: "Ярмарка тщеславия", "Пенденнис", "Генри Эсмонд", "Ньюкомы", "Виргинцы", "Дени Дюваль". "Теккерей составил себе европейскую славу", - восторженно восклицал критик журнала "Отечественные записки". "Ярмарку тщеславия" знают все русские читатели", вторил ему рецензент из "Сына Отечества". "Отечественные записки" за 1861 г. писали, что "Теккерей стоит далеко впереди самых знаменитых имен в списке юмористов".
Периодические издания разных направлений и ориентации наперебой печатали все, что выходило из-под пера Теккерея. Нередко одно и то же произведение публиковалось параллельно в разных журналах и в разных переводах. "Ярмарка тщеславия" (или "Базар житейской суеты", как называли роман в самых первых русских переводах) вышла в 1850 г. в приложении к журналу "Современник" и в "Отечественных записках". Также и "Ньюкомы": в 1855 г. этот роман появился практически одновременно в приложении к журналу "Современник" и в "Библиотеке для чтения".
В числе переводчиков Теккерея был сам Иринарх Иванович Введенский, блестяще представивший русскому читателю Диккенса. Переводили Теккерея В. В. Бутузов, В. А. Тимирязев, бабушка А. Блока Е. Бекетова. На страницах журналов и газет печатались не только его крупные произведения, но и многочисленные повести, рассказы, эссе. Жанр рассказа и эссе, в котором выступал Теккерей, по своей художественной сути был родственен "физиологическому очерку", получавшему все большее распространение в русской словесности. Поэтому не будет преувеличением сказать, что переводы Теккерея косвенно могли влиять на процесс формирования русского реализма XIX в.
Русские критики, в числе которых, в первую очередь, необходимо назвать Александра Васильевича Дружинина, сделавшего немало для популяризации творчества Теккерея в России, сознавали, что Теккерей - писатель особый, что автор "Ярмарки тщеславия" - глашатай нового аналитического, психологического направления, которое только еще начинала осваивать русская, да и вся европейская словесность. В этом отношении показателен эпизод, о котором рассказывает Достоевский в письме к Страхову от 28 мая 1870 г.: "Давно уже, лет двадцать с лишком назад, в 1850 г., я зашел к Краевскому, и на слова мои, что, вот может быть, Диккенс напишет что-нибудь и к новому году можно будет перевести, Краевский вдруг отвечал мне: "Кто... Пиккенс... Диккенс убит... Теперь нам Теккерей явился, - убил наповал. Диккенса никто и не читает теперь".
Среди писавших о Теккерее встречаются имена многих русских классиков: Герцен, Гончаров, Тургенев, Некрасов, Писарев, Короленко, Достоевский, Толстой, Чернышевский. И все же сердце русского читателя безраздельно было отдано Диккенсу, популярность которого в России, действительно, была феноменальной. Всю жизнь, у себя на родине и у нас, в России, Теккерей находился в тени великого собрата по перу. Русской публике, очарованной, завороженной Диккенсом, не слишком нравился голос этого ироничного, желчного, пугающего своей психологической обнаженностью английского романиста.
Вот мнение Л. Н. Толстого, который, как можно судить по его переписке, дневникам, разговорам, не раз обращался к Теккерею. Однажды на вопрос, как он относится к творчеству английского писателя, Толстой отмахнулся, в другой раз заметил, что "ему далеко до Диккенса". После обстоятельного знакомства с "Ярмаркой тщеславия", "Генри Эсмондом", "Ньюкомами" в письме к Н. А. Некрасову от 1856 г. Толстой замечает: "Теккерей до того объективен, что его лица со страшно умной иронией защищают свои ложные, друг другу противоположные взгляды". При этом нелишне вспомнить, что теккереевская тема снобизма занимала Толстого, начиная с "Детства и отрочества" и вплоть до "Анны Карениной". Он сам на манер Теккерея восставал против лжи, лицемерия, цинизма светской жизни. И еще. Хранящийся в Яснополянской библиотеке экземпляр романа "Ньюкомы" с замусоленными уголками страниц - не красноречивое ли это свидетельство того, что Толстой внимательно, может быть, даже пристрастно изучал Теккерея? Не менее любопытно и другое отчетливый интерес Толстого к Троллопу, в книгах которого он высоко ценил "диалектику души" и "интерес подробностей чувства, заменяющий интерес самих событий". Но ведь Троллоп-психолог с его "диалектикой души", как давно доказали критики, прямой ученик Теккерея.
А Тургенев, видевший Теккерея в Париже и в Лондоне и даже продекламировавший автору "Ярмарки тщеславия" во время их лондонской встречи одно из стихотворений Пушкина? Он тоже не оставил воспоминаний о Теккерее, о чем остается только сожалеть, ибо они были бы для нас бесценны.
Кропотливые текстологические разыскания показали, что и те русские писатели, которые оставили весьма скупые заметки о Теккерее, иногда заимствовали образы, сюжетные линии из его произведений. Есть основания полагать, что Достоевскому был знаком перевод рассказа "Киккельбери на Рейне" (1850), который под заголовком "Английские туристы" появился в той же книжке "Отечественных записок" (1851, Э 6, Отд. VIII. С. 106- 144), что и комедия брата писателя, Михаила Михайловича Достоевского "Старшая и младшая". Изменив заглавие рассказа, переводчик А. Бутаков переделал и название, данное Теккереем вымышленному немецкому курортному городку с игорным домом Rougenoirebourg, т. е. город красного и черного, на Рулетенбург - именно так называется город в "Игроке". Кроме того, есть и некоторое сходство между авантюристкой Бланш и принцессой де Магадор из очерка Теккерея, оказавшейся французской модисткой, и англичане в обоих произведениях живут в отеле "Четыре времени года". Просматривается сходство между "Селом Степанчиковом" и "Ловелем-вдовцом": подобно герою повести Теккерея, владелец имения у Достоевского - слабовольный, хороший человек, который, наконец, находит в себе силы восстать против деспотизма окружающих его прихлебателей и женится на гувернантке своих детей.