Страница 13 из 38
Кто-то схватил Уткина за плечо.
Уткин нажал красную кнопку.
...............................................
Кто-то схватил Уткина за плечо.
Уткин нажал красную кнопку.
...............................................
Бритый и стриженый застыли, тупо глядя друг на друга. Они ничего не могли сделать. Всё, что могли осталось в отмененном времени.
- Он все время держал руку в кармане, я заметил, - сказал стриженый.
- И сейчас он держит там руку, - сказал бритый.
- У него там что-то лежит в кармане, - заметил стриженый.
- Что-то такое лежит, если он держит там руку, - сказал бритый.
- А что он держит там руку, я сразу заметил, - сказал стриженый, осторожно трогая Уткина за локоть
- У него что-то лежит в кармане, потому он и держит, - сказал бритый.
- Рука, карман, деньги, - пробормотал стриженый. - У него кошелек в кармане, большие деньги.
- Деньги у него в другом кармане, - сказал бритый и, подумав, добавил, - но в этом кармане тоже деньги.
- За деньги держится, которые в кошельке, - сказал стриженый, снова трогая Уткина за локоть, - а зачем держаться? Не бзди, не отнимем.
- Нормальный чел, что мы к нему пристали, - бритый похлопал Уткина по плечу. - Скажи, ты нормальный?
- Нормальный он, и пойдем отсюда, - сказал стриженый.
Они двое пошли, а третий остался.
- Поговорим? - сказал третий и направился в противоположную сторону.
Уткин последовал за ним.
- Впечатляет, - сказал третий. - Я подумал сперва, что гипноз. Но ведь и не только гипноз?
Уткин промолчал.
- Я ведь тоже заметил, что у вас что-то в кармане. Не сейчас. С самого начала было заметно. Я не спрашиваю, что это. И думаю - что-то мне подсказывает, что пытаться выяснить это э-э... принудительным образом не стоит. Ведь так?
- Возможно, - сказал Уткин.
- Хотя тут ведь могут быть разные способы, - произнес третий, садясь на скамейку под кустом персидской сирени. - Меня зовут Николай, - представился он.
- А меня - Павел, - сказал Уткин.
- Так вот, Павел, можно грубо взять вас за руку и залезть в карман. Но что-то мне опять же подсказывает, что это не проканает. А можно оглушить битой по голове - тихо, сзади. Никто не заметит, и вы в первом числе. Здесь на соседней скамейке весной зарезали человека - среди бела дня, ножом - и никто не обратил внимания. Такие времена, такие люди. Но доставать неизвестно что из кармана у трупа, не имея возможности понять, что это такое, - не вижу смысла.
- Рука в кармане - это у меня нервное, - нашелся сказать Уткин. - Если надо, могу и вынуть.
Он вынул руку из кармана и показал раскрытую ладонь Николаю. Тот посмотрел внимательно, словно хотел изучить дактилоскопический узор ладонных линий.
- Обыкновенная рука, - произнес он разочарованно. - Как у любого на этой улице. Или, по крайней мере, у каждого второго. А вот в кармане у вас, мне кажется, лежит что-то необыкновенное. Не могу даже представить, что. В наше время появляются иногда удивительные предметы. Мои друзья, - он показал взглядом, и Уткин увидел на противоположной стороне улицы знакомую парочку, - почему-то решили, что это деньги.
Если он сейчас не встанет и не уйдет, я нажму кнопку, подумал Уткин.
Николай поднялся со скамейки, посмотрел на часы.
- Забыл об одном деле, - сказал он. - Но мы еще встретимся. Но хочу предупредить.
Ни слова больше и пусть уходит, подумал Уткин, мысленно обращаясь к кнопке.
Николай, забыв о том, что хотел, повернулся и ушел, не оборачиваясь. Уткин смотрел ему в спину, пока тот не скрылся. Поискал глазами парочку на другой стороне улицы. Те наблюдали со своего места. Пусть смотрят, подумал Уткин.
Он пошел, держа руку в кармане, палец на кнопке, и чувствовал себя вполне защищенным. При первом же нападении, каким бы оно ни было, достаточно нажать кнопку. И он даже не будет знать, напали на него или не напали. Напавшие тоже не будут знать. Забавно. Уткин вынул руку из кармана, потом засунул обратно.
Лифт не работал, и Уткин поднимался пешком на свой четвертый. Немного не дойдя до своего этажа, остановился. Сквозь вымытое по какому-то случаю окно (неожиданно чистые стекла) виднелись разрозненные крыши домов и деревья. И за ними, на миг показалось Уткину, открылась даль, которой никак не могло быть на этом месте - какая-то морская гладь, вытянувшаяся яркой синей полоской, белые корабли у причала, далекий гористый берег.
Уткин вглядывался, прищурив глаза, но всё исчезло. Тем не менее, оставшиеся двенадцать ступенек он преодолел в приподнятом, радужном настроении, даже что-то напевал, вставляя ключ в замочную скважину.
Кто-то крепко схватил его за руку.
Кто-то надел черный мешок на голову.
Уткин дернулся.
- Тихо, - сказал знакомый голос. - И без глупостей.
Это был голос Николая. Уткин узнал его, и стало как-то спокойнее.
С мешком на голове его провели по коридору - по его коридору. Усадили на стул - его стул, в его комнате. Гаджет с кнопкой, естественно, вынули из кармана.
- Какая-то шняга, - сказал другой голос - не Николая, а, наверное, его стриженого приятеля.
- Вот почему он держал руку в кармане, - сказал еще один голос - должно быть, бритого, если прошлый был стриженого.
- Значит, эту кнопочку он нажимал в кармане, - сказал стриженый.
- А мешок сняли бы, - попросил Уткин.
- Это мы сами решим, снимать или нет, - сказал Николай.
- А смысл? - возразил Уткин. - Вы думаете, я вас не узнал?
- Не надо ля-ля, - сказал Николай.
- Я не гипнотизер, - сказал Уткин.
- Не надо ля-ля, - повторил Николай и сильно ударил Уткина в живот.
- Что вы хотите от меня? - проговорил Уткин, переведя дыхание.
- Догадайся с трех раз, - сказал Николай и снова ударил.
- Погодь, - это был голос стриженого, - он сейчас сам все расскажет. Правда?
И тут же ударил.
Мешок на голову - это психологично, думал Уткин. Кто говорит, кто бьет - непонятно. Это деморализует. Тот ли говорит, который бьет, тот ли бьет, который говорит? Добрый следователь, злой следователь - а бывает, что оба в одном флаконе.
- Молчать - это плохая идея, - сказал кто-то новый. Голос был тихий, вкрадчивый, и Уткин напрягся, ожидая удара.
- Я расскажу, расскажу, - быстро пробормотал Уткин.
- Что это за шняга? - спросил стриженый, - Для чего кнопка?
Что у них всех, слова другого нет кроме "шняга", подумал Уткин.
- Не тяни резину, - сказал тихий голос.
- А подумайте простую вещь, - начал Уткин. - Почему никому из вас не пришло в голову ее нажать, эту кнопку?
В том-то и дело, что пришло. И нажимали бессчетно. Но все нажатия - они, как водится, оставались в отмененной реальности. А в действительной реальности кнопка оказывалась ненажатой, и у каждого, кто ее нажимал, появилась конкретная причина, по которой он не нажал ее.
- И даже сейчас, когда я прямо обратил ваше внимание на эту проблему. Когда, фактически, предлагаю нажать эту кнопку - никто ее не нажал и, заранее могу сказать, не нажмет, - сказал Уткин. - А почему не нажал, кто-нибудь скажет?
- А вдруг рванет? - предположил бритый.
- Потому что она красная, - выпалил стриженый и тут же поправился: - Я тоже думаю, что может рвануть.
- Потому что придурки, - пробормотал Николай.
- Снимите с меня этот мешок, - сказал Уткин. - Если что-то пойдет не по-вашему, вы можете повторить попытку. С каким-то другим подходом. Например, битой по голове - кажется, кто-то намекал на такую возможность?
Мешок сняли. Уткин поискал глазами обладателя тихого голоса. Такого не было. Странно, конечно - голос был слышен, и говорил понятные вещи..
- Для начала хочу предупредить, - сказал Уткин. - Эта кнопка заточена лично под меня. Никто другой не сможет до нее даже дотронуться. Хотя нет, - поправился он. - Дотронуться может, если осторожно. Нажать - нет.