Маргаритка

- Да, хорошая, - согласилась Надежда.

- Но правильно говорит Олеська, - продолжил Олег, - ты - гениальная актриса. Ведь ничего не заподозрила моя женушка.

- Ничего, - ответила Надежда. - Но мне все равно неприятно. Вы не могли в том интервью помягче написать. Не упоминать меня, не сравнивать нас. Олеське же обидно будет.

- Я потом во всем признаюсь, - заверил Олег.

- А может, и не надо, - в раздумье говорила сестра Олеськи. - Я знаю этого режиссера. Он непорядочный человек, любит стравливать людей. Кстати, я ведь получила от него тоже приглашение на роль. Там, кроме княжеской дочери, есть ведьма-крестьянка. Эту роль предлагали мне, в будущем я должна была оказаться родной сестрой княжны и выйти на первый план. Словом, вторая "Катя-Катерина". Так что ты со своими хакерами не особо врали, сочиняя интервью, - Надежда помолчала. - Кстати, мне пришлось сказать твоей жене, что это я тебе рассказала про Леночку. А то Олеськи не хватает Маргаритки, не с кем перемыть косточки знакомым.

- Они поссорились? - удивился Олег. - Из-за чего?

- Да, ведь Маргаритка тебе рассказала про Леночку, - пояснила Надежда.

- Маргаритка и ни при чем, - отозвался Олег.- Я ничего не знал, когда говорил, что мне все известно. Вот Олеська сама и рассказала.

- Ну и как ты отнесся к этому? - в строгом голосе Надежды звучало явное осуждение сестры.

- Ты, Анастасия Деревенская, вредная штучка, - язвительно отозвался муж Олеськи. - Я с сериала помню, когда мне пришлось по твоей милости сожрать банку варенья. Не терпишь возражений и компромиссов. Виновата Олеська у тебя, и все. Оправдания не принимаются. А где, скажи-ка мне, ты была, мудрая порядочная старшая сестра, когда нужна была помощь молодой девчонке?

- В Америке, - с недоумением отозвалась Надежда, не догадываясь, к чему клонит муж Олеськи.

- Ах, в Америке ты была! Далеко. Не удалось помочь! А потом, вернувшись, не видела, что переживает младшая сестренка, расстроена сильно, плачет?

- Да нам наша мать не давала толком видеться, - оправдывалась Надежда. - Не знала я ничего. К тому же я сразу начала сниматься в другом сериале.

- На все у тебя есть оправдание, Анастасия Деревенская, ты во всем права, - ответил Олег. - А сестру не можешь простить. Ты же старше ее намного, мудрее должна быть. Прояви понимание, терпение.

- Нет! Не могу и не хочу, - упрямо повторила Надежда. - И не буду! Ребенок - не игрушка.

- И как тебя твой Станислав терпит? - вздохнул Олег. - Железная леди! Гвозди только из тебя делать. А я вот простил свою Олеську. Сразу простил.

- Ага! - насмешливо отозвалась Надежда. - Еще до того, как все узнал.

- Я ее все равно люблю и буду любить, - твердо произнес Олег.

На секунду в телефонах повисло молчание. Потом Надежда сказала:

- Олег, я рада, что ты простил Олеську.

- А-а-а, все-таки переживаешь за сестренку, - пробурчал старший Яликов и добавил: - Все! Нет сайта. А моя Олеська есть! Ой, что будет, когда я во всем признаюсь!

- Будет, будет, - заверила Надежда. - Пошумит и успокоится. Ей и самой не очень-то хотелось расставаться с тобой. Так что признавайся быстрее. Ты уж береги ее. Трудно было моей сестренке, росла с матерью. А та себя любила только раз в неделю, да и зачем-то сказала, что наш папка ей не родной. Ты ведь для нее стал опорой в этой жизни. Помни это.

Но пока ни Олег, ни сестра не знали о беременности Олеськи.

Вечером сорокалетний, всегда выглядевший барственно-важным Олег Константинович Яликов, полковник милиции, скакал и прыгал, как юнец. Олеська никак не ожидала этого от своего такого благородно-рассудительного мужа. Танец в стиле дикарей племени мумбо-юмбо с такими же выкриками продолжался минут десять, потом Олег бросился целовать свою хохочущую жену. Он повторял одно:

- Я скоро стану отцом! Я скоро стану папой! Ты мне родишь девочку, такую же хорошенькую, как ты! Я все равно хочу девочку, чтобы она была похожа на тебя! Лесенька моя, роди нам дочку!

Так старший Яликов узнал, что он скоро станет папой. О работе своих хакеров и не вспомнил. Да какое теперь это имело значение!

Олеська хохотала от души, глядя на пояски радости мужа. Но все равно в самой глубине жила боль, связанная с именем Леночка. И эта боль будет жить вечно. Никогда больше актриса не поставит карьерные интересы выше человеческой жизни, даже если ей будет светить всемирная слава, как у Надежды или как у Ирены Орел-Соколовской. Она родит и будет любить своего ребенка. Он тоже имеет право на жизнь, несмотря на все грехи мамы. И когда-нибудь Олеська расскажет Леночке, что у нее есть еще сестренка или братишка. "Если, конечно, позволит Белочка, мать Леночки", - добавила про себя актриса.

Жизнь продолжалась. Беременность в один момент перевернула многие представления Олеськи и жизни, о будущем, поменяла все ценности. Если раньше она считала, что рождение второго ребенка - это третье предательство по отношению к Леночке, то теперь женщина думала: а как назвать аборт? Убийством второго ребенка? От этого жизнь не повернется вспять, и актриса не исправит допущенные в юности ошибки. Зачем убивать будущее дитя? Она родит этого ребенка, раз судьба решила его ей подарить. И по-прежнему актриса будет любить Леночку и каждый день благодарить Пречистую Деву Марию, что дала ее первой дочери таких любящих родителей, как Белочка и Тарас Петрович. Олеська не догадывалась, что и приемная мать Леночки, Бела Андреевна, каждый день благодарит Бога и Олеську за то, что они подарили ей детей. Вместе с Леночкой пришел в их дом и Антошка, младший сын погибших бабушки и дедушки Леночки. Девочка всегда считала его старшим братом. И пусть Антон не называет Белу Андреевну мамой, но в его глазах светится такая благодарность. А Леночка? А Леночка просто младшая любимая дочка и сестренка...

На другой день Олеська пошла мириться с Маргариткой. Испекла сама большой торт "Рыжик", угрохав на него целую банку густой деревенской сметаны. Торт получился вкуснейший, просто объедение. Актриса разрезала его пополам, любимому мужу надо тоже оставить кусочек, Олег любит ее стряпню. Уложив оставшуюся половину на небольшой поднос, Олеська пошла через мостик к дому тети Кати. Осторожно ступала актриса по проложенным дощечкам.

- Не оборвался бы, не провалился бы, - думала она. - Я, конечно, сильная, по оврагам каталась, даже ребеночку не навредила, но падать не надо.

Во дворе дома была тетя Катя, чистила яблоки для сушки, рядом в манеже сидел важный Костик. При виде Олеськи малыш заулыбался. Он уже забыл, как недавно испугался тетю Олесю. Тетя Катя сердито и непримиримо предупредила гостью:

- Если идешь опять орать, то не пущу. Я не племянница, выкину за шкирку за ворота и все тут! Лучше уходи сразу, даже не зови Маргаритку. Надо же так орать было! Глотка луженая! Напугала нашего парнишку, всю ночь вскрикивал мальчишечка во сне, плакал. Матери спать не давал.

- Теть Кать, простите меня, - покаянно произнесла Олеська, опуская глаза. - Я не буду больше. Я извиниться иду.

- Из-за чего поссорились-то? - уже чуть помягче полюбопытствовала тетя Катя.

Этот вопрос услышала Маргаритка, она в это время распахнула окно. Рядом с ней маячила любопытное личико младшей дочери тети Кати - Светланки.

- Да Олеська ко мне Олега приревновала, - засмеялась подруга. - Решила, что я от него Костика родила.

Олеська тут же подыграла.

- Да, тебе смешно, - обиженно заговорила она, перекладывая поднос с тортом в другую руку. - У твоего Костика глаза, как у моего Олежки. Каково бы тебе было, если бы позвонили по телефону и сказали: "Проворонила, дурища, свое счастье. Муж тебе изменяет с лучшей подругой. Она даже своего сына от твоего мужа родила".

- И ты поверила? - ахнула тетя Катя.

- Поверила, - у Олеськи и бровь не дрогнула, в голосе звучала правдивость и раскаяние. - Еще как поверила, теть Кать. Разорвать готова была Маргаритку. Я своего Олега никому не отдам. А Олегу-то как тоже досталось!