Дис

— Здравствуй Джон, — поприветствовал ребенка Антон, — как ты себя чувствуешь?

— Небо серое, — едва слышно ответил мальчик, все еще неотрывно глядя в окно, — а облака белые, но с темным неровным отливом.

— Это обычная погода для этих мест, — сказал Антон, — по-крайней мере в это время года. Но как ты сам-то сейчас, ничего не болит?

— У меня ничего не болит с той ночи, когда я впервые увидел во сне девочку, — теперь уже повернувшись к гостям, ответил Джон. — Она помогла мне тогда. А теперь я уже полностью поправился. И мне сказали, что вчера ко мне тоже кто-то приходил… это были не вы?

— Да, это я сюда приходил, — ответил Антон спокойно. — И очень хорошо, что тебе сейчас намного лучше. Но, скажи мне, пожалуйста, может у тебя есть какие-нибудь пожелания?

— На улицу, — коротко ответил мальчик.

На это Антон тут же вышел в коридор, где и столкнулся чуть ли не с половиной всего персонала клиники. Там он сказал людям, что ребенок хочет погулять и спросил разрешения. А те, — ну они просто не могли отказать ему в подобной просьбе, поскольку и сами были сильно взволнованы и очень переживали по поводу всего случившегося. И вот так они вместе, — Антон с одной стороны, а Катя с другой, водили Джона по двору клиники. Сам-то он ходил еще с большим трудом, поскольку мышцы его от долгого нахождения на одном месте почти атрофировались. Наконец они вернулись назад. В холле их встретил на этот раз уже сам главный врач больницы и поинтересовался, может ли он им хоть чем-то помочь. Антон спросил его о родственниках несчастного ребенка. А тот ответил, что родственников у Джона не было никаких, и что они с Катей были первыми посетителями, кто к нему пришел за все то время, что он находился в больнице. Наконец они провели мальчика назад в палату, где Антон попросил всех оставить его с ребенком наедине, после чего еще примерно с час беседовал с ним. Наконец он вышел.

— Все Катюш, — произнес он с явным облегчением, — можем ехать. С парнишкой, — он указал на дверь палаты, — все в порядке.

После чего попрощался с теперь уже совершенно оторопевшим персоналом больницы и попросил их получше следить и ухаживать за ребенком.

Потом они ездили в Париж на какую-то научную конференцию, в Нью Йорк еще летали. Были в Мюнхене и в Риме, откуда Антон почти сразу же улизнул и отправился на поезде в Неаполь. Он ведь, на самом деле, совсем не забыл того обещания, которое дал белому призраку в пещере под кладбищем. В Неаполе же он накупил себе цветов и отправился в городские катакомбы. Там он долго бродил по тускло освещенным проходам и закоулкам, глядя на места тайных поклонений и молитв, а так же на склепы древних христиан. Причем, пару раз ему показалось даже, что он кого-то там видел, будто некую серую тень вдалеке, на один лишь миг возникшую и тут же бесследно пропавшую. Он даже однажды крикнул негромко: «Коррадо, это ты?» Но не услышал никакого ответа. Так он и оставил там свои цветы у одного из саркофагов, и фактически ни с чем вернулся вечером того же дня к своей Кате в Рим.

В перерывах между научными конференциями они приезжали в Москву, где и любовались на свою, как они ее теперь называли: «призрачную пирамиду». Дом по проекту, утвержденному когда-то еще Антоном и Аркадием Николаевичем, строился очень быстро. Потому как технологии, используемые при его строительстве, были почти такими же, что и при постройке обычных монолитно-бетонных домов. Вот только основной материал на этот раз был совершенно иным. Но все равно Антон с Катей всякий раз удивлялись, как быстро их стеклянная башня, у которой почти сразу проявился изумительный зеленоватый оттенок, уходила все выше и выше в небо.

Несколько раз Антон связывался с Люн и рассказывал ей как у него дела. А та все внимательно выслушивала, хотя про себя ничего не говорила. И только лишь однажды, она, видимо уже просто не выдержав, вдруг выдала ему, причем совсем ни к месту: «Они относятся ко мне как к ребенку». И все. Впрочем, и этого было вполне достаточно. Поэтому Антон ни переспрашивать, ни уточнять ничего не стал. Много раз они говорили с ней про Катю. Девочку этот вопрос почему-то очень интересовал. А Антон и рад был поболтать. Все что мог, он ей в таких беседах рассказывал, а что не мог, Люн и сама хорошо понимала. И все же она частенько просила Антона Катю беречь и по возможности не обижать ее. На что тот всякий раз недовольно ворчал и повторял, что у него даже и в мыслях ничего подобного не было.

Так прошел год. А Люн все не возвращалась. Вот уже и стеклянная пирамида была построена. По-крайней мере внешняя ее часть. Относительно же внутренней отделки и прочих технических деталей, дело хотя и продвигалось, но уже не так споро как прежде. Видимо тем, кто курировал этот проект было намного важнее иметь вещественное воплощение своего замысла, чем простое удобство людей. И все же, спустя еще несколько месяцев и внутренняя отделка была завершена. После чего состоялось торжественное открытие мегапроекта. На той церемонии, которая проходила прямо у главного входа в пирамиду, собралась почти вся властная элита города. Были там и представители Университета, в котором полтора года назад было впервые получено невесомое стекло. Поэтому и Горский, и Павел Андреевич там присутствовали. Антона, конечно, тоже приглашали. Но он, вовсе не желая в очередной раз лицезреть себя по телевизору, сказал, что предпочитает оставаться среди публики и со стороны наблюдать за происходящим.

В тот день они с Катей пришли к пирамиде уже довольно поздно, когда торжественная часть подходила к концу. Однако, поскольку людей пускали внутрь лишь по одному, и сразу после того как под вспышками множества фотоаппаратов была перерезана символическая красная ленточка, у них еще оставалось достаточно времени, чтобы еще раз на все как следует посмотреть и даже немного пройтись. Они решили тогда даже засечь время, сколько будут идти нормальным шагом вокруг пирамиды. И у них вышло примерно минут сорок. Это было довольно много, даже с учетом той, ну просто гигантской высоты строения. Катя во время этого путешествия, несколько раз подходила к почти вертикальной стене пирамиды и дотрагивалась до нее. Стекло было холодным. Да и вообще, на вид, это было самое обыкновенное стекло, правда, как уже и заметили многие, с очень странным, но невероятно красивым зеленоватым отливом.

Наконец они завершили свой круг и подошли ко входу. Там их вежливо поприветствовали сразу четверо консьержей и, после тщательной проверки документов, пропустили внутрь. Внутри же пирамида оказалась еще более завораживающей на вид. Поскольку в ней почти все было сделано из того же легкого стекла, что и внешние стены, а оттого зрелище представшее Антону и Катерине, иначе, кроме как фантастическим, назвать было просто нельзя. Полупрозрачные, отливающие всеми цветами спектра, но все же с уклоном в зеленый потолки. Невероятной толщины, отчего и странно искривляющие свет колонны. Пол строения, переливающийся загадочными бликами, а так же преломлениями света и тени. Фундамент, бездонной пропастью уходящий в туманную глубину. Стены здания, да и вообще, абсолютно все вокруг представлялось словно бы пришедшим из далекого, таинственного и непостижимого для разума современного человека будущего.

Катя, глядя на все это футуристическое великолепие, невольно взяла Антона под руку и с силой прижалась к нему. Потом они прошли к лифту. Первому из пяти, подъем на которых им еще предстояло преодолеть. Машина понесла их быстро наверх. Однако, поскольку она разгонялась да и вообще двигалась очень плавно, то молодые люди не испытали никаких неприятных ощущений. Во время подъема, они, конечно, не могли видеть того, что находилось вокруг, поскольку стены шахты были покрыты каким-то светоотражающим напылением. Однако, они вполне могли судить по тому, с какой скоростью проносились мимо них элементы конструкций, что долго подниматься в этом лифте они не будут, и тот километр, на который он был рассчитан, пролетит для них очень быстро. Так и вышло. Поэтому не прошло и нескольких минут, как они оказались в новом холле башни, втором из пяти. Здесь они вышли из лифта и решили немного пройтись по этажу.