Страница 9 из 20
Следующей мыслью юноши была забота о луке. Он скоро приобрел его у самого модного поставщика луков; и был он из самого лучшего материала и отличной работы. Лук был слоновой кости, украшенный розовым бантом и шелковой тесьмою. К нему прилагался изящнейший колчан, красиво раскрашенный и вышитый, с дюжиной великолепных стрел из ветвей знаменитого яванского анчара и с наконечниками из дамасской стали.
Совершив все эти покупки (помимо саквояжа, несессера, смены белья и прочего), юный искатель приключений расспросил о местонахождении постоялого двора, где имели обыкновение собираться лучники. Узнавши, что это "Золотой Олень", он поспешил под сей веселый кров и, заказав немало вина и эля, быстро свел знакомство со своими будущими товарищами, случившимися за общим столом, и снискал их расположение.
Когда они вдоволь напились и наелись, Отто обратился к ним с такой речью:
- Когда вы отправляетесь, друзья? Я родом издалека и еду, как и вы, на состязание в замок герцога Адольфа; ежели вы не погнушаетесь моим обществом, это скрасит мой одинокий путь.
Лучники отвечали:
- Ты молодой и славный малый и тратишь свое золото, как истинный дворянин, а потому мы с охотой берем тебя с собой. Готовься, ибо в половине третьего мы выступаем!
В означенный час вся веселая компания приготовилась в путь, и всеобщая любовь к Отто немало возросла, когда юноша побеседовал с хозяином, после чего этот последний вошел в комнату, где перед дорогой собрались лучники, и объявил:
- Господа, счет оплачен! - Слова, покуда еще никогда не оскорбившие слуха ни одного лучника на свете, ей-ей, никогда, как и человека всякого другого из ведомых мне призваний.
Они бодро отшагали несколько лье, обмениваясь шутками, распевая песни и рассказывая о тысячах подвигов на ратном поле, в любви и на охоте. Между делом кто-то заметил Отто, что он одет не совсем по форме, ибо на шляпе у него нет пера.
- Не беспокойся, я раздобуду себе перо, - улыбаясь, ответил молодец.
Тогда другой принялся трунить над тем, что лук у Отто совсем новый.
- Смотри, как бы твой старый не оказался похуже моего нового, добрый Вольфганг, - отвечал невозмутимый юноша. Его ответы, его осанка, его щедрость, его краса и его находчивость наполняли всех новых друзей Отто интересом и вместе любопытством, и всем им не терпелось узнать, оправдает ли его искусство стрелка тайную сердечную склонность, какую они к нему питали.
Случай показать это искусство не замедлил представиться - как это всего чаще бывает с героями романов, такими, как юный Отто. Судьба словно следит за подобными героями; события происходят с ними в точности в должный миг; они спасают дев из самой пасти людоедов; они случаются при дворе во время интереснейших церемоний и видят интереснейших людей в интереснейшие минуты; необходимо ли им приключение - и приключение немедля подвертывается; и мне, замечу мимоходом, часто приходилось восхищенно недоумевать (причем тайна так и осталась для меня неразгаданной), каким образом самый скромный из романтических героев - синьор Клоун - безотлагательно раздобывает себе все нужное ему для пантомимы. Как это ему удается? Захочет ли он переодеться женщиной, к примеру, и в ту же секунду рядом возникает угольщик в шляпе, легко могущей послужить капором; тотчас же следом приходит мальчик из мясной лавки со связкой сосисок и бычьими пузырями, невольно поставляя господину Клоуну ожерелье и турнюр и совершенно то же со всем прочим туалетом, отчего бы это? О, не сомневайтесь, есть нечто, чего мы не ведаем, в этом таинственном умении великих личностей покорять себе обстоятельства, в этом счастливом и чудном совпадении Человека и Часа; и потому, что до меня, то после слов лучника насчет отсутствия пера на шляпе у Отто, мне тотчас же стало ясно, что в следующей строке выпрыгнет цапля, дабы снабдить нашего героя плюмажем.
И точно, так оно и было; поднявшись над болотной топью, мимо которой шли наши лучники, прекрасная цапля, выгнув шею, подняв хохолок, поджав ножки, уставив клюв и красные глаза против ветра, летела медленно, являя несравненную мишень.
- Стреляй, Отто, - сказал кто-то из лучников, - в ворону не станешь стрелять, ибо она нечистая птица, ни в ястреба, ибо он благородная птица; подстрели-ка ты эту цаплю. Она летит медленно.
Отто, однако, в тот момент шнуровал ботинок, и Рудольф, третий по меткости стрелок, выстрелил в птицу и промахнулся.
- Стреляй же, Отто, - сказал Вольфганг, юноша, полюбивший молодого стрелка, - она улетает все дальше и дальше.
Отто, однако, в тот момент обстругивал только что срезанный ивовый прут. Макс, второй по меткости стрелок, выстрелил и промахнулся.
- Ну, - сказал Вольфганг, - попытаю-ка и я счастья; чтоб тебе пусто было, негодник! Такой случай пропустить!
Вольфганг прицелился со всем тщанием и выстрелил в птицу.
- Ее уж не достать, - сказал он, - разрази ее гром!
Отто, как раз обстругавший свой прутик (он вырезал на одном конце отличнейшую карикатуру на Вольфганга), отбросил свою тросточку и сказал беспечно:
- Не достать? Будто? Фью! В нашем распоряжении еще две минуты. - И он принялся загадывать загадки и шутить шутки, которых никто из лучников, однако, не слушал, так внимательно следили они, задрав носы, за отдаляющейся птицей.
- В какое место целить? - спросил Отто.
- Полно тебе! - сказал Рудольф. - Ничего уж не различить, она вся-то не больше блохи.
- Ладно, стреляю в правый глаз, - сказал Отто; и, ступив шаг вперед на английский манер (как показывал ему крестный, научившийся этому в Палестине), он оттянул тетиву до самого уха, внимательно прицелился, принял в расчет ветер, в точности вычислил параболу, - ввв-у-уу-х! - и стрела засвистела.
Он снова принялся за прутик и стал вырезать на другом конце голову Рудольфа, смеясь, балагуря и напевая балладу.
Долго стояли лучники, глядя в небо и держа носы по ветру, но наконец переменили вертикальное положение на горизонтальное, говоря:
- Да ну его, он просто враль! Стрела пропала, пошли!
- Чур моя! - смеясь, воскликнул Отто. В небе показалась точка, она быстро приближалась; вот она уже стала величиной с крону, потом с куропатку, потом с чайник и - бух! - на землю упала великолепная цапля, при падении свалив с ног злополучного Макса.