Страница 20 из 26
ИИ – это не столько особое предметное направление в неоинституциональном анализе и даже не специфическая методология, а стратегический подход к анализу (Sven Steinmo) – «Path Dependence» («зависимость от предшествующего развития», «эффект колеи»). Теория зависимости опирается на междисциплинарные, близкие к синергетическим или постструктуралистским теориям эволюции общества, где настоящее и будущее не является жестко предопределенным. Эволюция институтов в этом случае в значительной степени непредсказуема и зависит от точек бифуркации, порождающих возможности выбора. Когда представители ИИ пишут об исторической случайности первоначального выбора политической траектории, они пытаются выявить события прошлого, когда произошел выбор одной возможности из различных альтернатив в силу неопределенности и неустойчивости баланса социально-политических сил.
Теоретический подход «Path Dependence» ориентирует на анализ существующих политических институтов с позиций потенциальных возможностей, не реализованных в прошлом. Д. Норт отмечал, что «теория Path Dependence является способом концептуально сузить диапазон выбора и связать во времени процесс принятия решений. Это не рассказ о неизбежности, при которой прошлое предрекает будущее… Мы можем теперь интегрировать изменения, связанные с path dependence, в институты, которые характеризуются устойчивыми моделями долговременного роста или упадка. Поскольку зависимое от пройденного пути направление развития уже определено, сеть внешних обстоятельств, процесс формирования организаций и исторически обусловленное субъективное моделирование результатов закрепляют это направление» [North, 1990, p. 98–99].
ИИ развивается как реакция на одностороннее объяснение проблем эволюции современных политических институтов. Стремление на основе конкретно-исторического, многофакторного и многоуровневого анализа патологий или позитивных институциональных эволюций в диапазоне времени обеспечивает его теоретическую и эмпирическую привлекательность по преодолению стереотипов выдавать желаемое за действительное в рамках позитивистского или идеологического дискурса институциональной динамики. ИИ нацеливает на проверку различных альтернативных теорий, претендующих на универсальность, будучи заинтересован в объяснении национального разнообразия стилей промышленной или социальной политики, задаваясь вопросами о падении или росте народной поддержки в государствах, проводивших при первом приближении сходную политику реформ при аналогичной ресурсной базе или формальном дизайне институтов.
Представители ИИ не придерживаются строго определенных институциональных теорий или методологий, но тяготеют к сравнительному анализу политических и экономических институтов. В отличие от поиска подобия в различном, ИИ сосредоточен на поиске специфического опыта строительства институтов как следствия внутренней политической борьбы или внешнего влияния.
2.4. Сетевой институционализм
Теоретические и эмпирические интерпретации феномена «политико-управленческих сетей» (policy networks) на основе «сетевого подхода» (network approach) широко представлены в современном политологическом дискурсе. Чаще всего специфику политических сетей (policy networks) определяют как «альянсы», «союзы» политических акторов, преследующих общие цели, которые характеризуются достаточно высокой степенью устойчивости, наличием определенных моделей координации, реализующихся через коллективные действия.
Многие авторы отмечают известную противоречивость в трактовке специфики «политических сетей» и их исторической эволюции, способов институционализации политических сетей. Видится уместной метафора немецкого исследователя Т. А. Бёрзель о «вавилонском столпотворении» при интерпретации смысла и содержания концепта «политические сети» [Börzel, 1997; Börzel, Heard-Lauréote, 2009]. «Мода» на использование понятия «Network» в современных междисциплинарных исследованиях породила высокую вариативность использования концептов «сетевое взаимодействие» и «сетевой подход», что влияет на изучение «политических сетей». Понятие «политическая сеть» может выступать как метафора многоуровнего характера политических взаимодействий, как специфический метод социально-политического анализа социальных структур и как социологическая теория.
Часть институционалистов определяет политические сети как «набор» неформальных правил, регулирующих взаимодействие между государством и группами интересов. Эти правила можно назвать институтами, поскольку они известны большинству акторов и структурируют повторяющиеся взаимодействия. Общность представлений о структурных основаниях «политических сетей» проявляется в отсылках к их неиерархической природе, неформальным правилам игры или к сотрудничеству, лежащим в основании согласования многообразия политических интересов акторов сетевых взаимодействий.
Но можно встретить расширенные трактовки организационной и институциональной специфики политических сетей, где они определяются как социетальная структура (от лат. societas – общность). Как и иные структуры социетальной системы, они выполняют определенную функцию и придают этой системе в ходе взаимоотношений с другими ее структурами новое системное качество. Социетальная система постоянно воспроизводит социальное качество своих структур и социальные качества индивидов и групп индивидов, включенных в их функционирование. Возникает тенденция адаптации к формам и способам функционирования социетальной системы ее структурных элементов.
Институционально политические сети различаются по таким параметрам, как сплоченность, уровень доверия, значимость санкций и т. д.
Политические сети – это система коллективов, организованных и упорядоченных на основе единых нормативных образцов и обобщенных средств взаимообмена между людьми, основанная на влиянии и солидарности, а не деньгах или публичной власти.
Об исторических корнях сетевого взаимодействия ведутся дискуссии. Некоторые исследователи относят их появление к процессу глобализации, другие, например автор теории «сетевого общества» М. Кастельс, считают, что политические сети являются «очень старой формой социальной организации». М. Кастельс писал, что становление «общества сетевых структур» (network society) ведет к доминированию «социальной морфологии над социальным действием» и конституированию информационных сетей как наиболее эффективной формы организации взаимодействий, что делает оправданным акцент на исследование внутренней структуры политико-управленческих сетей, поиске правил согласования интересов и совместных действий, анализа горизонтальных уровней распределения функций политических акторов, описании сотрудничества как доминантного способа взаимодействия.
Возникающие информационные сети находятся в конфликтных отношениях со сложившимися социальными системами и сетями, порождая структурные трансформации в символических сетях культуры, которые, в свою очередь, фрагментируют сетевое взаимодействие и ведут к изменению в программах сетей. Подобная динамика порождает проблему политической легитимации социального порядка, так как ослабление формальных институтов и доверия к ним заставляет людей строить собственную систему защиты и идентичностей, что делегитимизирует систему публичной власти и весь социальный порядок [Castells, 2000]. Исследование динамики политического доверия в сетевых структурах как основания политической легитимации сетевого порядка имеет особую значимость.
Ряд исследователей выделяют в сетевом анализе политики несколько направлений:
1) Group – interaction approach: выявление групп интересов и их связи с государственными структурами, воздействие этих взаимосвязей на политику;
2) Personal – interaction approach: изучение персональных связей между политическими лидерами и бизнесом, крупными государственными чиновниками и т. д. Здесь политические сети рассматриваются как «более высокий уровень» взаимодействия, в котором участвуют отдельные «политические сообщества», т. е. группы лидеров, которые взаимодействуют друг с другом, обмениваются ресурсами и разделяют общие ценности;