Страница 16 из 26
Институты нередко определяются как совокупность учреждений, установлений с определенной структурой и субординацией, воспроизводимой с течением времени совокупностью норм и правил, упорядочивающих социально-политические отношения между организациями и людьми. Некоторые исследователи, например Ж. Блондель, предпочитают рассматривать институт одновременно и как норму, и как организацию. Однако, как отмечает Д. Норт, необходимо отличать правила от игроков, т. е. не сводить институты к организациям [Норт, 1997]. Некоторые авторы различают эти явления по уровню действия; институты функционируют на макроуровне, организации – на мезоуровне, акторы – на микроуровне (Р. Алфорд, Р. Фриленд).
При определении института как устойчивой модели поведения С. Хантингтон и Р. Гудин акцентируют внимание на способах внедрения в институциональные структуры правил, норм, ожиданий и традиций.
Институты могут влиять, формируя способность к целенаправленному действию, на персональное и коллективное поведение людей как непосредственно, так и косвенно. При этом некоторые авторы, например Ж.-Э. Лэйн и С. Эррсон, определяют институты как средства для сдерживания отклоняющегося поведения элит. Таким образом, важной стороной функционирования институтов оказывается ограничение индивидуального поведения.
С этой точки зрения, по мнению А. Лейпхарта, очень важна функция институтов для перевода предпочтений граждан в русло публичной политики. Однако в трактовке сторонников неоинституционального подхода, например Дж. Марча и Й. Ольсена, именно институты диктуют политическим акторам определенные предпочтения в той или иной политической ситуации, предлагая индивидам определенные шаблоны поведения безотносительно их собственных интересов.
Поскольку формирование, укрепление и стабилизация политических институтов – длительный процесс, для его характеристики используется категория «институционализация». Институционализация понимается учеными многообразно: как процесс учреждения институтов (В. Пауэлл) и как их укоренение в политическую систему (С. Хантингтон); как процесс закрепления норм (Ж.-Э. Лэйн, С. Эррсон) и как приобретение институтом определенного статуса в общественном сознании и системе институтов (Дж. Мэйер, Б. Роуан) и т. д.
С. Хантингтон характеризует процесс институционализации с помощью четырех пар параметров:
1) адаптивность – ригидность;
2) сложность – простота;
3) автономия – подчинение;
4) сплоченность – раздробленность.
Эффективные политические институты обладают такими свойствами, как адаптивность при высоких показателях автономности и сложность организации при высокой степени сплоченности. Б. Г. Питерс дополняет критерии институционализации С. Хантингтона конгруэнтностью (соответствие отношений внутри института социальным нормам, поддерживающим эти институты) и эксклюзивностью (зависимость продолжительности существования института от наличия/отсутствия структур с аналогичными функциями). Н. Полсби отмечает такие характеристики высокой институционализации, как существенное отличие сложно организованного института от среды и наличие в институте универсального (автоматического) механизма принятия решений.
К политическим институтам относятся государственные органы власти (парламент, правительство, суд), структуры, осуществляющие представительство интересов (политические партии, группы интересов, лоббизм); способы избрания должностных лиц (избирательные системы) и др.
Б. Ротстайн выделяет четыре основополагающих типа политических институтов в обществах, ориентирующихся на общее благо:
1) регулирующие общие интересы (институты законодательной власти);
2) реализующие принятые решения в жизнь (институты исполнительной власти);
3) регулирующие спорные вопросы (институты судебной власти);
4) наказывающие нарушителей общепринятых норм (институты принуждения).
По его мнению, если общество вынуждено подчиняться некой силе – диктатору или элитной группировке, институты должны классифицироваться иначе; первая группа институтов призвана для легитимации власти этой группировки или отдельного властителя, вторая – для реализации в жизнь их воли, третья – для урегулирования конфликтов правителей и подданных, четвертая – для противодействия недовольным существующей системой правления. При этом внешне институты из первой и второй схемы могут быть похожими (Б. Ротстайн связывает их с «правильной» и «неправильной» моделями правления), но их природа и характер деятельности существенно различаются.
Каждый институт включает формально-правовые, административные и организационные элементы – нормы и правила, регламентируемые властными и управленческими органами; механизмы государственного контроля над выполнением установленных норм и правил; механизмы общественного контроля; неформальные нормы, укорененные в культуре данного общества. Эти элементы института взаимосвязаны и в реальной жизни всегда сохраняют некоторую автономность.
Теория политических институтов формировалась в русле теории социальных образований. В социологии институт традиционно определяется как способ действий и суждений, которые существуют вне и независимо от отдельного индивида. Фактически институт выступает как набор действующих правил, которые фиксируют, кто может принимать решение, каким процедурам должно следовать, какие акторы имеют ограничения, какая информация должна быть доступна для социума и т. д. В некоторых случаях институты определяются как нормы и часть социальной практики (П. Холл), как рутина (Й. Ольсен), как формы социальной практики (С. Г. Кирдина), как взаимная типизация хабитуализированной (опривыченной) деятельности (П. Берген, Т. Лукман).
Социальный институт является исходным методологическим понятием в изучении политических институтов. Речь идет о тех составляющих социальных институтов, которые анализировали основоположники данной концепции (Г. Спенсер, Э. Дюркгейм и др.), их исследования используются при изучении общего и особенного политических образований разных стран. Для Э. Дюркгейма институты – некие идеальные образования обычаев и верований, материализующихся в практической деятельности социальных организаций в различных пространственно-временных континуумах. Г. Спенсер определял социальный институт как устойчивую структуру социального действия индивидов и социальных групп, упорядочивающую и организующую на нормативной основе удовлетворение их базисных потребностей [Спенсер, 1877].
Основными признаками этих институтов являются:
• прочность социальных связей, основанная на долговременном и устойчивом взаимодействии людей;
• четкое и зафиксированное разделение функций между людьми, их детальная регламентация и регулирование формальными и неформальными нормами живого, социального и позитивного права;
• конкретные определенные образцы поведения, идеалы, ценности и установки, на основе которых протекают взаимоотношения людей при удовлетворении их многообразных потребностей, во многих случаях зафиксированных в неписаных и писаных кодексах поведения, обычаях, традициях, ритуалах, моральных заповедях и других нормативных и обычно-правовых установлениях;
• социокультурные символы и церемониалы (гербы, знамена, гимны, церемонии присяги и др.);
• обеспечение специально подготовленными кадрами.
Согласно Т. Парсонсу, основная задача институтов заключается в стабилизации общества; дисфункции институтов свидетельствуют и о противоречиях в обществе.
Универсальные функции социальных институтов следующие:
• установление легальных и общепризнанных способов и форм удовлетворения конкретных, непреходящих и особо значимых (базисных) для людей потребностей;
• социально-регулятивная, связанная с координацией деятельности членов общества и контролем над их поведением посредством обычаев, традиций, принуждения на основе норм живого, социального и позитивного права и других средств;