Вэндал (ЛП)

– Мой муж погиб. Что ты делал, когда врезался в нас? Был пьян? Зажимался с девушкой? Я должна знать, что случилось. Писал на телефоне сообщение? Дочь отвлекла тебя? Скажи мне! – требует она.

– Нет ... ничего из этого. Я уснул. Я был истощен и не должен был садиться за руль. Клянусь, это правда, Табита. Я никогда не пил, когда садился в машину с Кэти, не зажимался девушкой, не писал сообщения.

Она уставилась на меня, не моргая, слезы продолжают капать из ее глаз.

– Так трудно оставаться в сознании за рулем? – плачет она. – Нормальные люди не водят машину в таком состоянии, да еще и по темной горной дороге.

– Я знаю, но нужно было отвезти Кэти домой. Ее стерва-мать угрожала мне, – я хватаю ее за руки. – Пожалуйста, Таби, послушай меня…

– Угрожала тебе? – она выдергивает руки. – Как? Чем? Что может быть настолько ужасным, чтобы рисковать жизнями других невинных людей?

Все, что я сказал, правда, но ее недостаточно. Это была ошибка, с которой я собираюсь жить вечно.

– Она угрожала подать в суд за нарушение расписания посещения. Я лишился бы родительских прав, – отвечаю я.

– Так, потому что у вас, двух идиотов, был ребенок, недостаточно зрелых для того, чтобы общаться, мой муж должен был умереть. Замечательно, – она встает и начинает ходить по комнате, останавливаясь, чтобы посмотреть на статую волка на полке над камином.

– Он не единственный, кто умер. Я потерял дочь. Ей было всего пять.

Она оборачивается и холодно смотрит на меня.

– И давай не будем забывать о шлюхе на пассажирском сидении.

– Достаточно, – говорю я, вставая. – Прости меня. Это все, что я могу сказать. Я прошу прощения за все. Я сожалею о Ники, о Рене и о Кэти, – я поднимаю ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня. – Прости, что причинил тебе боль.

Новые слезы покатились из ее красных, опухших глаз.

– Я призналась тебе в любви, Вэндал. Я была уверена в этом. Ты ни разу не говорил мне этого. Как ты думаешь, я чувствую себя по этому поводу на фоне всего остального? Виноватой и еще более одинокой, чем раньше.

– Ты не одинока, Таби. Я все еще здесь, – я притягиваю ее в объятия, надеясь успокоить.

– Я сейчас так растеряна, что даже не знаю, что чувствовать. Я ненавижу тебя за смерть мужа и за то, что люблю, – она отходит подальше от меня. – Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

– Я обязан иметь возможность прикоснуться к тебе, когда захочу. Ты обещала. Позволь мне держать тебя. Пожалуйста.

– Нет, – говорит она, отступая. – Почему ты можешь прикоснуться ко мне, но не можешь сказать нужных слов? Что с тобой не так?

Если бы я только знал ответ на этот вопрос.

Я медленно качаю головой.

– Не знаю, – признаю я. – Но что бы со мной не случилось, ты делаешь это легче и лучше. Вот это я знаю.

Взгляд ее глаз говорит обо всем. Я больше не вижу в них любовь или заботу.

Только боль и сожаление.

Глава 24

Табита

Вэндал выглядит разбитым, и должна признать, часть меня довольна этим. Я хочу видеть, как он страдает. Все же не сильно, но хотя бы чуть-чуть. Он не сможет остаться невредимым. Я не позволю ему. Раз уж у меня останутся шрамы, то и у него тоже.

– Просто потому что я прежде не говорил этого, не значит, что я ничего к тебе не чувствую, Таби. Эти чувства важны для меня, так как я никогда раньше не любил ни одну женщину. Они для меня были лишь объектами желания, и я не мог изменить своего отношения к ним. Я руководствовался лишь своими желаниями.

Сделав глубокий вдох, он встает передо мной так, что мне приходится посмотреть на него.

– Любовь пришла к тебе легко. Ты сама мне говорила. У вас с Ником были счастливые, легкие отношения с радугой и единорогами, без какой-либо чертовой боли, лжи и борьбы, – он тяжело сглатывает. – У меня никогда этого не было и не будет. Я не простой человек и ты тоже, нравится тебе это или нет. Мы изменили друг друга. Ты сделала меня лучше, и, наверное, я сделал тебя хуже, но я действительно люблю тебя. Единственным известным мне способом, – его голос становится ниже, и он касается моей щеки. – Я никогда не говорил о любви никому, кроме Кэти. Пожалуйста, не лишай меня этого.

Господи, ненавижу то, как просто он может перевернуть все во мне вверх дном. Несмотря на то, что быстро я возвела стены вокруг сердца, чтобы защитить его от Вэндала, он уже сумел разрушить их, обнажить мою душу, заставляя вновь увидеть человека, которого я люблю со всеми его недостатками.

Я вздыхаю всем телом, кладу свою руку поверх его на моей щеке, позволяя ей остаться там ненадолго, прежде чем отталкиваю ее.

– Я не знаю, что ты сделал со мной, Вэндал, – говорю я мягким голосом уже без ненависти. – Как я могу отличить желание контролировать от любви? Вот, что ты делаешь: управляешь, манипулируешь и доминируешь. Ты зациклен на этом. Это и есть ты. Ты контролировал мое тело и мысли. Заставил меня хотеть и нуждаться в тебе. Не знаю, заставило ли все это меня любить тебя, – мой голос дрожит, я задыхаюсь, с трудом сглатывая ком в горле. – Как я пойму, что это настоящая любовь? Может, у меня крыша поехала от того, что я была твоей сабой. Я отдавала тебе каждую частичку себя и была полностью поглощена тобой. Не отрицаю, что хотела и наслаждалась этим. Я пошла на это добровольно, – произношу, смотря в его глаза, полные боли. – Этот образ жизни привлекал меня, и как только ты меня с ним познакомил, я сразу же захотела подобного. Но сейчас мне интересно, любила ли я тебя или все-таки нет. Разве ты не видишь? Я вряд ли могу доверять собственным чувствам.

Он выглядит напуганным, когда с широко открытыми глазами резко хватает меня за руки.

– Конечно, ты можешь доверять своим чувствам. Сердце никогда не лжет. Бабуля сказала мне это, и она чертовски права. Я никогда не манипулировал твоим сердцем, Таби. Ты знаешь это. Даже наоборот, всячески старался не затрагивать его.

– Знаю. И это ранит еще больше. Ты не хотел моей любви. Не хотел любить меня.

Он качает головой, отчего его волосы падают на лицо.

– Ты права. И это должно сказать тебе кое о чем, блядь, очень важном. Мы полюбили друг друга, хотя ни один из нас не хотел этого. Это по-настоящему, Таби. Мы не можем отрицать этого.

Я скрещиваю руки на груди, стараясь казаться уверенной и не показывать слабины.

 – Я была в депрессии и суицидальном настроении, когда встретила тебя на кладбище. Я прощалась с ним в тот день. В выходные я планировала убить себя. Звучит драматично, но вот, о чем я думала, – теперь я смущена тем, как сильно меня тогда затянуло в депрессию. – Тогда ты и появился, а я сказала себе: «К черту! Может, этот пугающий парень убьет меня и избавит от хлопот?».

– Таби…

– Но потом я увлеклась тобой. Мне понравилось, как ты заставлял меня себя чувствовать. Я любила опасность, исходящую от тебя. Затем ты прикоснулся ко мне и пробудил что-то внутри. Не знаю, как объяснить это. Все случилось так быстро, будто бы перещелкивали переключателем, и это казалось лучше, чем быть мертвой.

Он кладет руки мне на плечи, вынуждая посмотреть на него. Не хочу, но у меня нет выбора, поэтому я смотрю ему в глаза.

– Детка, я не планировал ничего из этого. И не думал, что встречусь с тобой когда-нибудь лично, но после того, как это произошло, я захотел услышать твой голос, увидеть улыбку, почувствовать твои прикосновения. И с тех пор как привел тебя сюда, я чувствовал, что ты все, чего я желал, и знал, что могу заставить тебя забыть все дерьмо и сделать счастливой хотя бы на короткое время, – он наклоняется немного вниз, убеждаясь, что я продолжаю смотреть в его глаза. – Я никогда не хотел причинить тебе боль. Все, о чем я мечтал, это чтобы ты была счастлива и в безопасности, а также чертовски сильно любила меня.

Я снова тону в его глазах, завороженная его словами, но не хочу этого сейчас. Я освобождаюсь из его захвата и создаю пространство между нами.