Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)

— Окей, я рада, что ты со мной согласен, — отвечаю ему, стараясь истолковать его «говорю-не говорю».

— Разве я сказал, что согласен? — спрашивает он, косо поглядывая на меня.

— Ты ничего не ответил, вот я и предположила…

Йен останавливает меня.

— Вечно у тебя эта ужасная привычка неправильно истолковывать вещи.

— Я бы этого не сделала, изложи ты свою точку зрения, — отрезаю я несколько сердито.

— Как будто это имеет значение… — говорит мне полемически.

Я в отчаянии обхватываю голову руками.

— Господи, дай мне сил… — говорю, вздыхая. После того, как я с трудом досчитала до десяти, чтобы не ударить его, я снова беру себя в руки. — Окей, видя, что мне интересно, можешь поделиться со мной мыслями?

— Ну…, — тут же начинает мямлить он. — Тогда,… — снова пробует он нерешительно, –—…по правде говоря, я не знаю, что и думать.

Клянусь, я ожидала чего угодно, но не этого.

— Что значит «не знаешь»? — спрашиваю удивлённо.

Он мне почти улыбается.

— Странно, правда? Но, правда такова, что я проснулся вчера утром, я действительно улыбался. Разумеется, до того, как обнаружил, что ты вчера смылась, — добавляет он несколько сухо. — Но тебе вечер понравился? — спрашивает.

Хотя бы об этом я могу ответить ему искренне.

— Да, вечер был замечательным. Но когда речь заходит о нас, я не могу думать о позитивных вещах. Думаю лишь обо всех последствиях. Йен, я, правда, не та женщина, которая с головой бросается в отношения на одну ночь. Это не в моём характере и меня это огорчает. Не считая того, что в моём возрасте я должна стремиться к другим вещам, — стараюсь объяснить ему.

— Даже, если серьёзные отношения начинаются именно так, — говорит мне убеждённо.

— Да, но у нас другой случай. Это произошло, но больше никогда не повторится, — отрезаю твёрдо. Может, он старается сбить меня с толку?

— Не могла бы ты прекратить это? — спрашивает меня.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашиваю.

— Я могу тебе кое-что продемонстрировать.

И не получив моего ответа, притягивает меня к себе и начинает целовать. Я так удивлена, что не могу вырваться из его объятий. При малейшем прикосновении я чувствую прилив адреналина и не могу сделать ничего другого, кроме как ответить на поцелуй.

Несколько минут спустя Йен отстраняется.

— Видишь? — говорит мне он, слегка покрасневший. — Это влечение.

К такому же выводу пришла и я, проснувшись в субботу утром.

— Оно здесь не при чём. Ты чувствуешь влечение почти к любому, — замечаю я.

— По правде говоря, только к самому малому количеству людей, которые мне нравятся, — уточняет он резко.

Может, он держит меня за идиотку?

— Разумеется, только если ты ложишься в постель с теми людьми, которые тебе не нравятся…

Йен смотрит на меня угрюмо.

— Это не твоё дело, но, да, я часто хожу поужинать, почти всегда с разными девушками. Однако потом я возвращаюсь домой. Один. — Вид у него явно напряжённый.

Разумеется, как же иначе. А я всё ещё верю в Санта Клауса.

— Именно, это совершенно не моё дело. Для меня ты можешь делать всё что угодно.

— Мне так не кажется, — отрезает он. — Но мне кажется, что ты принимаешь всё близко к сердцу.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга почти со злобой. Потом Йен протягивает руку и опять прижимает меня к себе.

— Может, ты прекратишь это? — спрашиваю оскорблённо, чувствуя, что он снова собирается поцеловать меня.

— Очень забавно наблюдать за твоим выражением лица, когда я тебя обнимаю. Это смесь обиды и возбуждения. Никогда не видел подобной реакции она поцелуй.

Смеётся, засранец. Я рада, что хоть у кого-то из нас двоих есть повод для радости.

— Хочешь расслабиться ненадолго? — спрашивает он почти сладким голосом.

— Нет, — отрезаю сухо, но совершаю ошибку, посмотрев в синие глаза, в которых тебе кажется, что ты тонешь. — Даже не вздумай сделать то, что ты делаешь… — предупреждаю я его.

Он изображает святую невинность.

— А что я делаю?

Ты сам знаешь, что! Отпусти меня, проклятый!

Его объятие очень крепкое.

— В обмен на поцелуй… — осмеливается он.

Не могу в это поверить.

— Эй, ты дьявол? Нет, потому что Йен, которого я знаю, совсем легкомысленный.

— Добрый брат-близнец перед тобой страдает от нехватки любви, — говорит мне он, смеясь.

— Тебе, правда, нужен поцелуй? А потом ты оставишь меня в покое? — спрашиваю я, доведённая до крайности.

— Если он будет хорошим, обещаю освободить тебя, — говорит мне торжественно.

— Приложив усилие, приближаю своё лицо к нему. Он закрывает глаза, прижимает меня к себе и целует. Нельзя сказать, что он один из тех, кто теряет время. Но не моя сестра! Она появляется на сцене несколько минут спустя и, шокированная, замирает и смотрит на нас, пока мы не отходим друг от друга.

— О, святые небеса, — говорит она, теряя дар речи и смотря на меня так, словно я - марсианка.

Я собираюсь что-то сказать, но это совершенно не её дело!

— Ты нас искала? — спрашиваю её совершенно спокойно, даже в тон голоса. Мой вид же явно куда менее убедительный.

— Да, ужин готов, — сообщает она нам, продолжая смотреть на нас и изумлением. Она ведь уже видела раньше, как двое людей целуются, разве нет?

— Спасибо. Пойдём, Йен? — спрашиваю я его, будто бы ничего не случилось.

Когда я прохожу мимо моей сестры, она стоит всё так же неподвижно. Надеюсь, ей удастся прийти в себя до ужина.

ГЛАВА 24

Без тени сомнения, это будет наихудший ужин в моей жизни. Еда ужасная, да и компания не особо расслабляющая. Но кого я обманываю, здесь собрались наименее спокойные люди в мире!

Моя сестра то и делает, что бросает на меня убийственные взгляды, а моя мать отказывается смотреть мне в лицо. Подозреваю, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не ляпнуть какой-нибудь злобный комментарий, потому что надо прислуживать представителю знати, а то, что она делает, определённо сводит её с ума.

— Итак, Йен, — начинает моя сестра. — Кем ты работаешь?

Вопрос может показаться безобидным, но учитывая её присутствие при одной щекотливой сцене, я не сомневаюсь, что она собирается добраться и до остального.

— Я финансовый эксперт отдела, — терпеливо объясняет он, прекрасно осознавая, что его уравновешенность на самом деле непрочная.

— И тебе нравится твоя работа? — снова спрашивает Стейси.

— Да, очень, — заверяет Йен. Не похоже, что Стейси рада это слышать.

— Тогда получается, что ты исполняешь совсем другую работу, чем моя сестра…

— Да, она адвокат. Мы дополняем друг друга, — говорит Йен. Возможно, этого можно было избежать.

Стейси бросает на него убийственный взгляд.

— Помимо работы в одном и том же банке, я бы сказала, что ты и моя сестра очень разные. Слишком разные, — подчёркивает она.

И премия за деликатность вручается Стейси Перси!

Решаю вмешаться.

— Йен – коллега, ясно? — говорю ей жёстким голосом.

По её губам пробегает издевательская улыбочка, которая не остаётся незамеченной для моей матери. Отлично, именно этого она нам и хотела.

— Йен, тебе нравится овощной суп? — спрашивает моя мать у Йена, который с трудом пытается проглотить ещё одну ложку супа. Я даже ценю его усилия.

— Очень вкусный, — убеждает он её с такой ослепительной улыбкой, что, кажется, на несколько мгновений моя мать отступает перед его чарами.

— И ты не занимаешься делами семьи? — спрашивает Том. Как по мне, он мог бы и продолжать дремать.

— На данный момент, нет. Мой дедушка и мой отец больше подходят для этого.

— И, следовательно, ты зарабатываешь себе на жизнь… — добавляет с иронией Том.

— Как и любой другой человек, — спокойно заверяет его Йен.

— Ну, не совсем как любой, — отрезает моя сестра. — Никто из нас здесь не зарабатывает такие суммы.

Йен серьёзно на неё смотрит.