Страница 9 из 11
Ваня. Я кому сказал, Сад!
Нюра (тонюсенько голосит). Ух-ух, сейчас буду стрелять! (И целится прямо в Усяму).
Ваня. Сад!
Клавдия (заносит гитару над головой Франциско). Когда на том свете спросят, кто тебя убил — назовешь мое имя: Клавдия Кастро! Народная артистка Советского Союза!
Педичев. Всех убьем, на могилке напишем: тут без мира хоронятся бывший мой сын, предатель социалистического отечества без имени и фамилии, и также отъявленный душегуб по кличке Усяма, взрыватель невинных людишек и башен Близнецов!..
Сад дико рычит и рвется с поводка — Иван с трудом его удерживает.
Фидель. Папа, поверь мне, он плакал слезами, когда их взрывал — я сам видел!
Педичев. Крокодиловы слезы, знакомо!
Фидель. Как невинный ребенок, он плакал! Плакал, взрывал, плакал, взрывал!..
Педичев. Мало, врага в отчий дом запустил, так еще и в святая святых — мавзолей?
Фидель (восклицает в отчаянии). Усяма меня попросил — я не мог ему отказать!
Педичев. Великую тайну, можно сказать, за семью печатями — продал!
Фидель. Папа, бесплатно!
Педичев. Обидно!
Фидель. Не мог отказать!
Педичев. Честное большевистское слово, я тебя породил, я тебя и!..
Сад рванулся и злобно залаял.
Усяма (неожиданно сбрасывает паранджу и разом оказывается в исподнем; опутанный с головы до ног проводами с мигающими лампочками, он похож на маленькую электростанцию). Всих взириваю на фуй, килянус виликий Аллях!
Фидель (растерянно-радостно). Хозяин…
Усяма. Мая ничиго ни баица, пилад!
Франциско. И моя ничего не боится, камрады! (Сдирает галстук-бабочку с шеи и рвет на себе сорочку, обнажая торс, увешанный гранатами.)
Ильич (должно быть, поддавшись общему порыву, восстает в гробу и восклицает со слезами отваги на глазах). Я тоже уже ничего не боюсь, товарищи!
Все, кто был, включая человека-волка, в истинном смысле этого слова одномоментно пали на колена.
Сколько лет я томился, тревожился и трепетал! Сколько лет страхов, тоски, одиночества! Всеми оставленный, преданный всеми и не преданный земле, восстаю, вдруг, подобно тени отца Гамлета после полуночи, и скорбно и неприкаянно слоняюсь по Мавзолею до первых петухов! (Скорбно воздыхает). До сих пор я влачил и терпел в ледяном сакофаге, и только мечтал о том дне, когда я понадоблюсь снова! Когда меня заберут хоть куда-то отсюда!.. Что угодно и лишь бы куда, но только не тут, умоляю! Лежать, сложа руки, в гробу — товарищи, не для меня! Не мое это дело, товарищи! (Спрыгивает на пол, пожимает руки товарищам). Здравствуйте, Ленин… Владимир Ильич… Ленин…
Клавдия (радостно). Клавдия Кастро, народная артистка…
Ильич. Бога ради, вставайте, товарищ, такая вы женщина, ах!
Клавдия (поднимается). Какая?
Ильич. Многоцветная! Жгучая! Яркая! Как две капли воды, похожи на революцию!
Клавдия (вся зардевшись). Я?..
Ильич. Эх, был бы я вашим отцом, я бы вас верно назвал: Революция!
Клавдия. Ах, назовите, не поздно еще: Революция Кастро, народная артистка СССР!
Ильич. Еще слаще на слух: Мировая Революция! Вслушайтесь только в это волшебство звуков: Ми-ро-ва-я Ре-во-лю-ци-я!
Клавдия (высоко запевает). Мировая Революция Кастро, народная артистка СССР!
Ильич. Дивный голос… спасибо… бодрит, и весьма… (Франциско). Вы, товарищ…
Франциско. Камрад…
Ильич. Поднимайтесь, камрад! В переводе — товарищ, насколько я помню, с испанского?
Франциско. Друг, товарищ и брат! (Восстает.)
Ильич (растроганно). Хорошо!
Франциско. Хорошо!
Ильич. Как по-вашему, призрак, скажите-ка мне, коммунизма все еще бродит по нашей старушке Европе?
Франциско. Бродит, Владимир Ильич!
Ильич (не на шутку возбудившись). В чем, скажите-ка мне, выражается это, товарищ?
Франциско. Во всем!
Ильич. Хорошо!
Франциско. Хорошо!
Ильич. Вот и я говорю: хорошо!
Франциско. Вот и я говорю!
Ильич (подхватывает). Хорошо! Хорошо-хорошо! Хорошо!.. (Переходит к Фиделю, с удовольствием разглядывая опутанного проводами Усяму). Вы, товарищ, я вижу, с Востока?
Фидель. С него, Владимир Ильич!
Ильич. Что, товарищ, пылает Восток?
Фидель. Пылает по-ленински Ближний Восток!
Ильич. Хорошо! Пусть горит!
Фидель. Пусть горит, Владимир Ильич!
Ильич (протягивает руку Усяме). Ах, голубчик, вставайте с колен. Я не Бог, и не царь, и не судья… Вашу руку, товарищ с Востока!
Фидель. Хозяин…
Усяма (сквозь зубы). Мая панимаит, мальчи… (Со странной улыбкой принимает руку вождя и поднимается с колен).
Ильич (по-ленински, вдруг, прищурившись). Товарищ, скажите, мы прежде встречались? Мне ваше лицо отчего-то знакомо… Может быть, в одна тысяча девятьсот третьем году на Втором съезде РСДРП, в Брюсселе? Или в Лондоне — это возможно?
Фидель (радостно). Возможно, Владимир Ильич! Хозяин мне сам признавался, что в прошлых своих воплощениях обязательно был пламенным революционером. Ведь — правда, хозяин?
Усяма. Пирявда…
Ильич. Старый, испытанный друг, надежный товарищ по революционной борьбе! (От души пожимает усямину руку). Архи-рад!
Усяма. Линин ест харёши мая бря-ат…
Ильич. И голос теперь узнаю, и милую сердцу подпольную привычку слегка коверкать слова.
Фидель. Обнимитесь!
Ильич. А что! (Растроганно и с удовольствием прижимает к груди Усяму).
Фидель. Облобызайтесь!
Ильич. А что! (Трижды с удовольствием лобызает Усяму). А что, дорогие товарищи, что, мировая революция не за горами?
Фидель. Не за!
Франциско. Ох, не за!
Рэйчел (по-обезьяньи запрыгивает на гроб и рычит). Не-э з-зааа!..
Ильич (шагает на месте). Я даже чувствую сердцем… ее чугунную поступь!
Франциско (шагает). И я тоже чувствую: пам! пам! пам! пам!
Рэйчел (шагает в гробу). Пам-м! пам-м! пам-м!
Франциско (шагает). Пам! пам! пам! пам!
Ильич (шагает и машет Педичеву рукой). Кто не с нами, тот против нас! Товарищ, вы с нами?
Педичев (встрепенулся и зашагал). Да с вами, я с вами, Владимир Ильич!
Ильич. Хорошо, на Европу! На Ближний Восток!
Все: На Европу! На Ближний Восток! Хорошо!
Ильич. Мы! на горе! всем! буржуям! Мировой! пожар! раздуем!..
И вот уже все шагают с ним в ногу, и Рэйчел шагает, стоя в гробу, и все хором подхватывают и повторяют: «Мы! на горе! всем! Буржуям! Мировой! пожар! раздуем!..»
Ильич (чеканит шаг). Мировой пожар в крови!
Все (чеканя революционный шаг). Господи, благослови!..
Картина пятая
Там же, в Мавзолее. Гроб вождя чудесным образом трансформировался в стол, заставленный виски, шампанским, вином, ананасами на серебряных подносах и хрустальными вазами с фруктами.
Ильич (стоя во главе импровизированного стола с вознесенным бокалом; заметно, навеселе). Товарищи революционеры!