Страница 9 из 55
Есть и еще одна угроза свободному развитию человечества — это распространение разного рода антигуманных идеологий и возникновение политических институтов, на них опирающихся. Один из примеров таких теорий — теория Мальтуса о перенаселении Земли. Суть ее в том, что земные ресурсы ограничены и надо ограничивать рост населения, чтобы не прийти к катастрофе.
Мальтузианство давно уже показало свою полную несостоятельность — все его предсказания оказались неверными, и корень ошибки был в том, что люди не только потребляют ресурсы, они и создают их при помощи новых прогрессивных технологий. Возрастает не только население Земли, но и уровень его жизни, в полном противоречии с Мальтусом. Однако споры с идеями Мальтуса должны идти на страницах академических журналов. Люди же должны просто видеть перед собой огромные неиспользованные поля и моря ресурсов- Когда все ограничено, люди волей-неволей становятся врагами друг другу. Только в мире неограниченных ресурсов все люди могут стать братьями.
Марс зовет
Западные цивилизации родились в момент экспансии, развивались в ней и для их нормального бытия просто необходима экспансия. Некоторые формы общества могут существовать в замкнутом мире — те, кому не нужны и не важны свободы, творчество, индивидуальность, прогресс и другие виды человеческой деятельности, отличающие нас от животных. Там нет места правам человека, да и просто человеческой жизни как таковой.
Не надо забывать что свободные общества — исключение в истории человечества. Они существовали лишь четыре века, когда «граница» двигалась на запад. Открыл ее Христофор Колумб. Теперь она закрыта, эпоха экспансии закончилась. Если мы не хотим, чтобы о прошедших годах историки будущего вспоминали как о счастливом, но кратком «золотом веке» среди нескончаемой череды человеческих страданий, надо открыть новую границу. Марс зовет.
При этом Марс — это всего одна планета. И если его освоение пойдет успешно, он не сможет занимать внимание человечества более трех-четырех веков. Если мы откроем границу на Марсе, человечество получит возможность экспоненциального роста и освоение Марса станет попросту спасением цивилизации.
Космос огромен. Ресурсы его поистине беспредельны. За четыре века наличия «границы» на Земле наука и технология продвинулись совершенно невообразимо. То, что достигнуто в двадцатом веке, во много раз превосходит самые смелые ожидания века девятнадцатого, показалось бы просто сном из восемнадцатого века и волшебством — из семнадцатого. А теперь представьте, чего мы достигнем, если перед нами опять будут лежать четыре века свободы? И у меня нет никаких сомнений, что так и будет.
Марс неизбежно приведет к созданию новых, более мощных источников энергии, более быстрых видов транспорта, а после этого человечеству откроются пути к границам Солнечной системы, а потом — к звездам. Главное — не останавливаться. Если прекратить развитие, общество кристаллизуется в статической форме. Это именно то, что с нами сейчас происходит. «Граница» закрыта, налицо первые признаки кристаллизации общества. Прогресс пока лишь замедлился, он не остановился, люди еще верят в него, наши правящие институты пока не вошли с ним в противоречие.
Мы пока еще не лишились главного завоевания четырехсотлетнего Возрождения человечества: думать, принимать решения, открывать новые границы. Марс ждет нас, его пионерам понадобятся новые технологии, наука, творчество, свободная мысль свободных людей. Люди из застывшего общества не смогут освоить Марс. Мы пока еще можем. Марс ждет нас, но он не будет ждать вечно.
Художественный перевод Александра Семенова.
Контрвзгляд Взгляд Владимира Буковского
Из книги «Московский процесс». М.: МИК, 1996.
Как ни странно, видимо, надо пожать в Америке, чтобы почувствовать Европу, европейскую культуру как некую отдельную и единую сущность. Обыкновенно, живя в Европе, мы этого не ощущаем, не замечая ничего общего между французами и англичанами, итальянцами и немцами; оказавшись же в Америке — и китайцу рад, и с японцем находишь больше общего, чем с местным продуктом. И дело тут вовсе не в том, что, как принято говорить, американцы — молодая нация, не накопившая еще своей культуры: думаю, они ее не накопят и через тысячу лет. Ибо заняты отнюдь не этим, а тем, что определено в их конституции странным выражением «pursuit of happiness». Даже перевести адекватно это выражение я не берусь. Во всяком случае, по-русски «погоня за счастьем» звучит слишком издевательски, предполагая полную тщету такого занятия, и уж никак не годится для конституционного права. Точно так же можно было бы торжественно записать в конституцию священное право человека считать себя чайником.
Между тем именно этой бессмысленной «погоней» за призраком счастья и занята вечно молодая американская нация. Циничная Европа еще в римские времена постигла, что omnia mea mecum porto, что от себя самих не убежать, а улучшить свой жребий можно лишь упорным трудом. Но ведь ровно те и побежали в Новый Свет, кто в это не поверил, кто винил старушку Европу в своих неудачах. Удивляться ли теперь, что их потомки свято верят в «американскую мечту», то есть в то, что человек может начать свою жизнь сначала, с нуля, точно перевернув страницу. А посему, коли полного счастья не наступает, собирай пожитки, седлай коня и — «скачи, парень, на Запад!» Средняя американская семья живет на одном месте не более пяти лет. Какое уж там «накопление культуры», если прошлое в Америке — это две недели назад, а пять лет назад — уже древность, Каждые пять лет Америка заново открывает мир, жизнь, пол, религию — все это без малейшей связи с минувшими открытиями утекших пятилетий. Это зачарованная страна, где жизнь трехмерна, а о четвертом измерении не ведают, пребывая в состоянии перманентной амнезии. Такое ощущение, будто ваши шаги не вызывают эха, а тело не отбрасывает тени. И даже при неимоверном старании вы не можете ничего изменить или хотя бы оставить за собой след, словно всю жизнь шли по песку в полосе прибоя.
Не знаю, быть может, в начале века Америка и была «страной свободы», но слушать сегодня эти слова без смеха невозможно. Трудно представить себе нацию, более порабощенную любой, самой идиотской модой, любой горсткой ничтожнейших шарлатанов, эту моду придумавших. В конечном итоге — своей погоней за успехом. Да ведь и успех, понимаемый столь трехмерно, вневременно, может быть лишь сугубо материальным, не выходящим за рамки известной русской присказки: «Лучше быть здоровым, но богатым, чем бедным, но больным».
Удивляться ли, что при всей этой погоне за счастьем американцы в массе своей — люди глубоко несчастные, не удовлетворенные своей судьбой, часто осажденные проблемами, которые они сами же и создают, бесконечно «ищущие самих себя» и ничего не находящие. Отсюда и процветание всяческих «гуру», психоаналитиков, сект и прочих спасителей людей от самих себя, без которых не может обойтись, кажется, добрая треть американского населения. Порою создается впечатление, что американцы, будучи неспособны вынести бремя свободы, просто ищут, кому бы отдаться в рабство.
Вовсе не на Марсе решаются судьбы Запада
— утверждает философ Александр Панарин
— Всегда вызывает симпатию человек, намеренный отстоять свою цивилизационную идентичность. А у Роберта Зубрина речь идет о том, что никого сегодня не оставляет равнодушным,— о самоидентичности Запада в его наиболее чистом американском выражении. О цивилизации, основанной на инициативе, смелом индивидуальном дерзании. На идее отодвигаемой границы — опробовать себя с начала, на новом месте. На архетипе Америки как океанической державы. Но поскольку океан сегодня не является простором для одиссеевых подвигов, то они переносятся в космос, туда, где нет границ для смелого индивидуалиста. Автор предлагает новую одиссею, новую метафору бесконечного простора для индивидуалиста. Все это симпатично.