Вперед в Ссср

-Ну, теперь поверили?

Командир, трясущимися руками, наливает стакан самогона. И отвечает:

-А что бы с нами сделали? Если бы поймали?

-Да головы бы отрубили, как колдунам, согласно "уложению о наказаниях" Жечи Посполитой. Или на костре бы сожгли, это если бы Церковь подключилась. Или осиновый кол в сердце, и закопали бы.

-Они там что, хуже фашистов?

-Так ведь 1494 год - жизнь другая совсем.

"Окном" был холст с большой дырой, на экране смотрелось вполне похоже. "Партизанами", "немцами" и "стражниками" - солдаты, целый батальон, не только для съемок, но и для нашей охраны, как сказал Ватутин, "хоть и не осталось тут бандеровских банд, но лучше подстраховаться, нам с товарищем Федоровым спокойнее будет - если с вами что-то случится, нам перед Москвой ответ держать". И кавалерийский эскадрон - в Советской Армии кавалерия еще есть, "для труднодоступной для техники местности", как Валя Кунцевич пояснил, конные егеря, а не те, кто в атаку с саблями наголо. У нас они будут рейтар изображать - не было тогда еще знаменитых "крылатых" гусар, они появятся буквально через десятилетие после времен, что в наше фильме. Да и доспехи их изготовлять было бы хлопотно - кстати, их крылья были не парадным, а боевым элементом: чтобы на всадника аркан не набросить, ведь польские гусары изначально должны были с татарами биться, против которых прежние польские рыцари оказались слишком тяжелы и неповоротливы - но очень быстро стали полноценной тяжелой конницей, а от татар южную границу Речи Посполитой защищали нанятые "реестровые" казаки. Что до реквизита, то сам Ватутин (знакомый мне и Анне еще по Киеву) распорядился выделить нам имущество с военных складов, как например сабли и пики (были у польской кавалерии до 1939 года), сапоги (кирзовые, но на экране кто различит?), шинели (похожи на долгополые жупаны шестнадцатого века, чуть лишь перешить), и немецкие стальные каски (также схожие с теми, что были у ландскнехтов тех времен).

Я там по роли "партизанка Таня", девушка-снайпер. Анна усмехнулась и сказала - "меня сыграешь, как у нас было в том же сорок втором, я все тебе расскажу". Оружие у меня по фильму, как у нее тогда было, винтовка СВТ с оптикой - у "мосинки", а особенно у немецкой винтовки "98" отдача слишком сильная, для женщины было бы тяжело, а что у самозарядки меткость хуже, в лесу не столь важно. Еще я в фильме играю пани Анну, возлюбленную нашего Чародея, похожую на девушку из двадцатого века, как сестра-близнец (что в сюжете используется). Есть и дублерша Вера, для сцены нашей встречи, ее там снимают в моем платье и со спины. Как и для эпизода, где мы с Чародеем целуемся - вот не могу я, даже не по-настоящему, даже если мой муж, мой рыцарь, простил бы, все равно, это грех!

Для съемок мы набрали сто пятьдесят человек массовки. Для "крупного и среднего плана" достаточно - а для сцен, где в кадре войска во всю ширину поля, предполагался какой-то особый метод (со странным названием "блуждающая маска"), позволяющий как бы "размножить" на весь экран копии одного кусочка (подразделения в строю оказывались абсолютно одинаковыми, но кто будет это различать). Тем более, что и экипировать с исторической достоверностью большее число статистов не получилось бы. Как и предполагалось, в подавляющем большинстве студенты университета, пока занятия не начались еще. Парни, девушек и десятка не наберется (для женских ролей наших "смолянок" хватает). Кстати, приехав в университет, я удивилась, что если в высших учебных заведениях Москвы девушек почти одинаковое число с мужчинами, в Львове это не так. Или тут, как и в моей родной итальянской деревне (мадонна, как давно это было!), считается, что женщинам образование вовсе не нужно, чтоб выйти замуж, растить детей? Ну и кто тогда отсталый?

А еще, при "европейскости" города Львова, меня поразила внешняя бедность его жителей. И в Москве мужчины нередко одеваются в военном стиле - но именно подражая, уж я-то различу пошитое по фигуре и из более дорогой ткани, и с "неуставными" деталями - ну а тут все еще в ходу армейские обноски, потертые, часто даже не в размер! Про женскую моду деликатно промолчу - я, Анна и наши девушки выглядели просто королевами на львовской улице, даже в воскресный день! И дело было не только в бедности - инженеры и рабочие здесь, как нам сказали, зарабатывают не сильно меньше, чем в Москве, Ленинграде, и даже в городе на севере, куда мы с Анной ездили уже трижды. Но там женщины (и не только жены начальства) одеваются вполне прилично - и вещи в большинстве не куплены у нас в "Риме", а сшиты по выкройкам из выпускаемых нами журналов ("Комсомолочка" в Москве, после к ней ленинградский "Силуэт" добавился). Анна говорила, эти журналы можно купить даже в Харбине и Порт-Артуре - а здесь, во Львове, я их ни в одном киоске не видела, интересно почему?

В анкетах нашей массовки, пунктом "национальность" стояло, шестьдесят три - русские, и только сорок восемь - украинцы (прочие - евреи, поляки, словаки, даже двое армян есть). Так что "всеобщий украинский национализм" маловероятен. И как я слышала, пойманных бандеровцев тут даже вешали публично, как в старинные времена, при полном одобрении народа. В то же время я ощущала какую-то скрытую неприязнь, как когда-то на севере в "деле Пирожковой", тогда это меня обидело, я к Анне побежала жаловаться, с чего все началось, сейчас же я усвоила сказанное моей наставницей и подругой, "если ты, твои поступки и слова, твой внешний вид кому-то не нравятся - то это их проблемы". Если конечно речь идет не о тех, чье мнения для тебя авторитетно - товарищей Сталина, Пономаренко, ну а для меня и моего рыцаря, без всякого сомнения. Так что, враги, объявляйтесь скорее, я жду!

Привыкнув, я иногда ходила по Львову пешком - благо, там недалеко, и погода была отличная. От Ратуши по улице Русской, пересечь улицу Ивана Федорова, свернуть налево на Подвальную, и вот уже Арсенал, через пару кварталов. Или же, не сворачивая, дойти совсем немного до Советской, и тоже налево, перекресток с Дарвина, затем Лысенко, и вот уже улица Кривоноса, что Высокую Гору окаймляет. Или же на север, по проспекту Ленина, затем на Максима Горького, и там за площадью Победы, университет и парк Ивана Франко. Ходила, понятно, не одна - приказом Вали Кунцевича, со мной всегда был кто-то из ребят с киногруппы (минимум двое, с оружием и удостоверениями ГБ), и кто-то из девушек, за компанию. Да и что могло с нами случиться, днем, в центре города, и патрулей тут полно, военных и милицейских. И оружие у меня при себе всегда - только секрет наш, похоже, стал уже известен, если в Москве иные из моих знакомых (точно к нашим посвященным не принадлежащие) стали под платьем, как мы кобуру, прицеплять кармашек для ключей, монет и прочей мелочи, "чтобы руку сумочкой не занимать". Вернемся, вместе с Анной расследование проведем, откуда утекло?

На углу Горького и Вересня я в магазинчик заглянула, из любопытства, сопровождающие мои снаружи остались (все же не люблю, как под конвоем - с моим рыцарем, это совсем другое дело). Тут ко мне подбегает девочка, подросток лет четырнадцати, одетая очень бедно и неприметно.

-Вы Лючия Смоленцева? Тогда возьмите.

Сует мне в руку свернутую бумажку, и исчезает. И сколько я понимаю, даже если бы удалось ее задержать, последовало бы "меня какой-то дядя попросил за десять рублей, больше я ничего не знаю, отпустите, меня мама ждет". А бумажка оказалась листовкой - никаких "будьте в том месте в такое время" и предложений, чем это будет интересно мне. А такие же фразы о "ленинских нормах" и истинном большевизме.

-Проверка - только сказал Валя Кунцевич, когда я рассказала о происшествии ему и Лазаревой - хотят увидеть, ты шум поднимешь, или промолчишь. Если второе - значит можно с тобой хотя бы разговор завести на тему. Но ты все равно будь осторожней - если решат, что не договорились, то могут и попытаться убить.