Вперед в Ссср

Врет? Или в самом деле - у наших мазуриков, на приезжих нюх. Что было два года назад когда он сам только приехал в Одессу, город с большими возможностями, но для своих. Ему повезло тогда, при случае оказать услугу одному очень уважаемому человеку - кстати, здесь это не обязательно кто-то во власти, в ином случае голос сапожника, который чинил туфли "самому Ивану Соломоновичу", или ветеринара, который лечил любимую собаку кого-то там, значит не меньше. И здесь могут искренне обидеться, если ты кому-то предложишь деньги - хорошему человеку помогут и так, правда, после и к тебе так же могут обратиться, и ты не вправе отказать. Но это сугубо индивидуально - ходы-выходы надо просто знать. Это Одесса, где сам черт не разберет, "где кончается Беня и начинается полиция", где законы и власть, а где большая деревня, междусобойчик между своими. Если только черт не поживет в Одессе хотя бы пару лет, сведя нужные знакомства. Тут даже язык свой - на Привозе можно услышать такой суржик, что его не поймут ни в Киеве, ни в Тернополе. Даже не Украина - тут смешалась кровь русская, хохляцкая, болгарская, румынская, греческая, итальянская, и вообще, одному богу известно чья! Это Одесса - где тому, кто свой, дозволен очень многое.

Но все же "профессор" был здесь не настолько своим, чтобы за него вступились. И если завтра его труп найдут в подворотне - никто не станет искать убийц, чтобы отомстить.

-Я сделаю - сказал "профессор" - но если вы завалитесь сами, без меня... Я не отвечаю.

-Ты не понял - ухмыльнулся "Крыж" - мы все в одной лодке отныне плывем. Или на одном пароходе. И случись что - все вместе в ад отправимся. Тебе все ясно?

Теплоход "Победа", 20 июня.

Вечер, накануне завершения рейса.

Радиотехник на судне считается уже офицерским составом. При этом ему не в лом попутно исполнять обязанности судового киномеханика (так как это оплачивается по отдельной ставке). Но вот черная работа - для нее матросики есть! А потому, кто у нас от вахты свободен, слушать приказ - подготовить фильмы, взятые в рейс, к сдаче на культбазу (а попросту, перемотать как положено). Отставить разговорчики - исполнять, время пошло!

Фильмы хранились в кладовой, частью уже упакованные в жестяные коробки, частью (которую и надо было перемотать) прямо на столе, рулонами. Там же были патефонные пластинки, около 2 тысяч. В те годы (до середины пятидесятых) пленка делалась из нитроцеллюлозы - прочной, износостойкой, но легковоспламеняющейся и горящей даже без доступа кислорода. При перемотке на ручном станке пленка вдруг заискрила и вспыхнула, от нее загорелись рядом лежащие мотки, в несколько секунд пламя охватило кладовую. Матрос схватил огнетушитель (висящий, как положено, на стене), на крик "пожар" прибежали еще двое членов экипажа, из кают начали выглядывать еще не спящие пассажиры. Но огонь разгорался, пленка горела как порох, вот уже из кладовой вырвался огненный смерч, охватил ковровые дорожки и фанерные переборки кают. Пламя, вытягиваемое по коридору мощной струёй воздуха, дошло до трапа, ведущего в вестибюль вышележащей палубы, и оттуда по двум вертикальным шахтам лестницы достигло верхнего мостика. В считанные минуты огонь охватил центральную часть судна, в том числе штурманскую, рулевую и радиорубку, каюты капитана и штурманов. Вахтенный радист, застигнутый огнём, выскочил из рубки через иллюминатор, не успев передать сигнал бедствия. Капитан приказал дать SOS по запасной рации, однако она уже сгорела в штурманской рубке. Общесудовую пожарную тревогу пришлось объявлять судовым колоколом.

Тушением занимались несколько случайно образовавшихся групп. Минувшая война сыграла свою роль: к аварийным учениям, в том числе и пожарным, на флоте в то время относились предельно серьезно, подготовка экипажа была высочайшей, а кому-то не так давно приходилось и на практике свои навыки применять. Потому, распространение огня в нос и корму удалось остановить, локализовать пожар, а затем, уже с помощью аварийных партий, высадившихся на борт с подошедших эсминцев, окончательно погасить пламя. Но всех пассажиров, кто не мог оказывать помощь, успели еще в самом начале высадить на шлюпки - по счастью, стояла тихая погода, со слабой волной. Полностью выгорела надстройка, где помимо жилых и служебных помещений экипажа, были каюты "люкс" и первого класса - каюты второго и третьего классов, расположенные в корпусе судна, не пострадали. Повезло также, что пожар начался до полуночи, когда многие пассажиры еще не спали. Но все равно, число жертв достигло сорока двух - и лишь двое из них были членами экипажа (матрос-виновник остался жив, хотя и получил ожоги). И страшным было то, что подавляющее большинство среди погибших составили женщины и дети. Так что будет еще суд, и самые строгие оргвыводы в отношении виновных.

Результатом будет также, что в СССР по итогам этого случая полностью прекратят выпуск горючей кинопленки (что фирма "Кодак" сделала всего лишь годом раньше). Перейдя сначала на диацетат целлюлозы (негорючий, но менее прочный), а затем на триацетат, уже не уступающий нитроцеллюлозе по основным параметрам.

Имеет ли история "эластичность"? Ведь в иной реальности, пожар на теплоходе "Победа", произошедший по такому же сценарию, случился в 1948 году.

Лазарев Михаил Петрович. 21 июня 1953.

Пожар, он и в Одессе пожар! "Победу" только на следующий день притащили, а виновных, и начсостав доставили на "Внушительном" уже к обеду. И прямо пред очи уже созданной Комиссии. Занятой прежде всего выяснением извечного вопроса "кто виноват" - поскольку он и был в данный момент самым важным.

К удаче для следствия, были налицо свидетели начала пожара: матрос- виновник, два его помощника, и двое из пассажиров, кто волею случая, первыми выглянули, "что случилось, не нужна ли помощь" - а затем успели выбежать наверх, в отличие от тех, кто замешкался в каютах. Так что, после анализа личностей свидетелей, и экспертного заключения специалистов аварийно-спасательной службы, версия о злом умысле, а тем более, о подготовленной диверсии, была отметена. Но не позавидую теперь тем, кого крайними объявят - этому матросу (виновен, при любом раскладе), радиотехнику, который за киномеханика (чье заведование, пусть даже временно), старпому (кто непосредственно за противопожарные мероприятия отвечает), ну и конечно, капитану (который на судне отвечает за все). Кары будут в интервале от десяти лет до вышака (люди ведь погибли), плюс пожизненное лишение морских дипломов (капитану и старпому, даже когда и если отсидят, уже ни на каком судне мостика не видать). Но дело Комиссии лишь указать причины и кто виноват, а на сколько лет каждому конкретно, это уже наш самый гуманный советский суд решит.

А у одесских товарищей вопрос, что с нами делать. Отправить обратно - так Москва за минус сочтет. И у командования ЧФ учения уже в общефлотский план боевой подготовки внесены и со всеми инстанциями согласованы. Ну и просто не хочется отпуск портить - так ждали! В общем настроение у всех - ниже плинтуса.

И тут начальник Черноморского пароходства вносит предложение. Тут "Нахимов" стоит, он по расписанию должен уйти утром 24го, по штату полторы тысячи народу берет (а не четыреста, как "Победа"), и на нем больше пятисот мест незаполненными остались - хватит, чтобы всех вас принять. Так что если пожелаете...

Мы, конечно, желали. Грешен, но лично я террористическую угрозу воспринимал чисто теоретически. И лично наблюдая, что творилось в порту - к причалам, без проверки документов и тщательного досмотра, мышь не проскочит, не то что американские диверсанты! Стояли в несколько периметров, милиция, ГБ и флотская контрразведка. Экипаж "Нахимова" за оставшееся время досконально проверить было невозможно - но по заверению Первого отдела пароходства, никто из команды ни в чем подозрительном и порочащем не был замечен, анкеты чистые у всех. Пассажиры тоже, все поголовно - "не был, не состоял, не привлекался". Присутствовал среди них единственный иностранец, британский журналист - аккредитован в СССР, все разрешения получил. Мало было военных, что тоже хорошо - напомню, что здесь по закону, офицеры вполне могли ходить с оружием и в неслужебное время, не отбирать же табельные пистолеты у всех "не наших"?.