Страница 19 из 96
У нас в Италии, человек из низшего сословия не мог и мечтать поступить в университет. Не только из-за того, что на него бы смотрели там как на плебея - но и потому, что у него не было денег, заплатить за обучение. В СССР же хотя высшее образование пока что не бесплатно, но стоимость его (за год) меньше месячного заработка рабочего. И существуют многочисленные льготы, как например, полная отмена платы для награжденных орденами и медалями (а таких, среди советских мужчин, после войны, немало), или половинный размер для всего лишь отслуживших в армии, или отработавших после школы на производстве. (прим. - к сожалению, альт-ист.). Кроме того, распространена практика, когда перспективные студенты уже в процессе обучения заключают договор с будущим работодателем (заводом, НИИ или КБ), который вносит за них плату, в обмен на обязательство после отработать у себя не три года по "распределению", а шесть (срок обучения плюс диплом). В целом же, жизнь в СССР организована так, что каждый может развить свой талант, имея к тому желание. Что это, как не высшая справедливость?
Да и я с прошлого года прохожу обучение в одном очень интересном заведении! Но о том расскажу чуть позже.
А в той реальности будущего двадцать первого века, что мне показали? Под маской так называемой "толерантности" процветают самые гнусные пороки! Европейские города заполнили толпы грязных дикарей (мадонна, я вовсе не расистка - но ведь есть разница между человеком, стремящимся к культуре, и тем, кто сознательно не желает подняться выше обезьяны?). Семьи объявлены "пережитком". Дети мечтают стать бандитами и проститутками. Святые отцы - педофилы. Уголовные преступники - депутаты парламента. И продается, и покупается - абсолютно все (мадонна, я вовсе не монашка и не аскет - но надо же и меру знать, нельзя измерять человека исключительно кошельком)!
И если тот мир одержит победу и здесь, в этой истории - это будет проигрыш не только Советов, но и моей Италии. Не только коммунизма, но и Веры (значит, мир не справедлив, не гармоничен, и Творец отвернулся от него). Может, я говорю ересь, как с точки зрения коммунистической идеи, так и Святой Церкви? Но я так вижу картину - и не умею иначе.
И тяжелее всего мне потому, что я пока не сделала ничего, чтобы отвратить торжество сатаны! Я не совершала подвигов, которые мне приписывают - в фильме "Битва за Рим", первые наброски сценария которого я держала в руках еще восемь лет назад, в первый свой год в СССР, и который наконец сняли совместно, русские и итальянцы, о событиях сорок четвертого года, и где меня играет некая Софи Лорен (пока еще начинающая актриса), я просто ангел мщения, убивающая немцев сотнями, и причастная решительно ко всем славным событиям! А ведь я даже не была еще партизанкой, когда повстречалась с моим рыцарем, не присутствовала с ним на исторической встрече с Его Святейшеством в Ватикане, не плыла к острову Санто-Стефания, высадившись с подводной лодки! И в поезде Гитлера я не спасала жизнь своему рыцарю - напротив, он из-за меня там едва не погиб! Лишь наше венчание в соборе Святого Петра, по королевской церемонии, проводимое самим Папой, было как в фильме (и даже платье у меня такое же). Ну а после мне не выпало случая быть чем-то полезной - разве что тогда в Киеве, но там я всего лишь ходила вместе с Анной, а когда на нас напали бандеровцы, то очень напугалась, и делала "как учили".
Единственная польза была - что мой муж, предельно серьезно отнесся к тому, что возможно, мне самой придется защищать свою жизнь. И он учил меня всему, что умел сам (хотя до его таланта мне далеко) - стрельба из самого различного оружия, на скорость, из неудобного положения, по быстро движущимся и внезапно появляющимся мишеням, рукопашка, нож, бой в лесу, в здании, плавание и ныряние с аквалангом (до десяти метров - глубже мне мой рыцарь запретил, "норматив для матросов-срочников, а ниже уже особенности есть"). Конечно, я всегда буду слабее противника-мужчины - но как сказал мне мой рыцарь, у меня отличная скорость и ловкость движений, "а при правильной технике, большая сила и не нужна". Я тренировалась, мечтая что буду прикрывать спину своему мужу. А он категорически отказывался даже слышать об этом.
Я все-таки уговорила его дозволить мне прыгнуть с парашютом. И поняла, насколько он боится - он, не страшащийся абсолютно ничего! - что я как-то пострадаю! Он заставил меня пройти весь курс подготовки со всем тщанием - после медосмотра, признавшего меня абсолютно здоровой. Сначала был даже не самолет, а кусок кабины с люком, стоящий на козлах, чтобы научиться выпрыгивать правильно - упереться в края руками и ногами, затем резко оттолкнуться, максимально вперед, не коснувшись плечом края люка (иначе, тебя может закрутить в прыжке). После, меня подвесили на стропах, в полуметре над землей, и чтобы я научилась, за что тянуть, управляя куполом. Затем я спрыгивала с помоста (где-то с высоты моего роста), учась правильно приземляться, сразу на обе ноги, сведенные вместе, и падать на бок. Я выучила действия при нештатных ситуациях - если не отделится вытяжной фал, если основной парашют не раскроется, если тебя навалит на чужой купол (ногами пробежаться по нему, в сторону), если тебя несет на крышу или стену дома (так же успеть пробежаться, пока твой купол не погас), и множество других случаев. А когда настал тот день, мой рыцарь лично проконтролировал укладку моих парашютов, основного и запасного, был в самолете рядом, сам прикрепил мне фал, и был за выпускающего, когда я прыгала. Было ли мне страшно тогда - нет, я абсолютно доверяла, что он сделал все, как если бы прыгал сам, ну а мне, лишь лететь до земли! Самолет был Ан-2, условия самые простые - день, отличная видимость, почти безветрие, высота шестьсот метров, внизу ровное поле, от горизонта до горизонта. И я оттолкнулась, как учили (не дожидаясь пинка или затрещины, которыми, как я слышала, инструктора выталкивают замешкавшихся новичков). "Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три" - рывок, и надо мной раскрывается купол, все было так, как мне рассказывали - а дальше, лишь разворачиваться по ветру и смотреть, куда несет. И когда я приземлилась, то к моему удивлению, мой рыцарь уже ждал меня там - после он сказал мне, что прыгал последним, как положено, но без фала, "чуть затяжным", и обогнал всех. А после в автобусе мы все (кроме меня и мужа, прыгали еще шестеро), дружно пели "белый купол", и по рукам ходила фляжка - я, конечно, лишь пригубила.
Второй прыжок был труднее. Началось с того, что меня фотографировали, для нашего журнала, "образ советской женщины", как я, одетая в летный комбез, поднимаюсь в самолет. Я прыгнула (в этот раз отчего-то было страшнее), рывок более сильный - и я лечу вслед за самолетом, болтаясь на фале! Дернуть за кольцо - нельзя, можно и себя, и самолет погубить!
Мой муж, стоя в люке, показал мне стропорез. Я кивнула, но вряд ли он мог это заметить. Он ударил по натянутому фалу и я освободилась. "Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три" - и надо дергать кольцо, ведь принудительного раскрытия уже нет. Приземлилась нормально. Причиной происшествия было (к этому выводу пришла "комиссия по расследованию", тут же собранная на аэродроме), что вытяжной фал должен сначала оборвать некую предохранительную деталь внутри ранца, и лишь затем выводить парашют - считается, что веса парашютиста достаточно, развить требуемое усилие, сорок пять - пятьдесят килограмм, но я вешу меньше! А надо было прыгать третий раз!
Для чего? Как сказал мой муж, значок парашютиста дают не за один а за три прыжка, не просто так. Первый, на адреналине, легкий. Второй, там бывает по-настоящему страшно. Ну а третий - как показывает опыт, кто на него решился, тот так же легко прыгнет и в четвертый, и в десятый, и в сотый - без разницы.
-Нет, вы можете отказаться, товарищ Смоленцева!
Отказаться? Тогда выйдет, что и первые два раза будут напрасны, раз они "не в счет"? Да, было страшно. Но победа над собой - столь же важная победа. Так появился у меня значок с парашютиком - которым я горжусь не меньше, чем орденом Святого Сильвестра, полученным из рук самого Папы, за участие в поимке Гитлера. Ну а мой рыцарь хорошо знает, как погасить мое недовольство - вот отчего, стоит ему меня коснуться, и я могу думать лишь об одном?