Могила двойников

Дальше идти было просто некуда.

— Добро пожаловать, — услышал траппер и повернулся — у стены стояла женщина.

Это был тот случай, когда при одном взгляде на человека можно было сразу сказать, какой он веры. На груди хозяйки в открытую висел амулет — пятиконечная звезда, заключенная в круг, на поясе пристроилась кроличья лапка, руку охватывал змеиный браслет. Темно-зелёное платье плотно облегало тело, прикрывая и одновременно подчеркивая его, тяжёлые светлые кудри спускались до самого пояса. На миг Стефан замер, но тут же опомнился.

— Мир твоему дому, хозяйка, — сказал он.

— Когда о мире говорит человек Канова, это по меньшей мере странно, — улыбнулась женщина. На вид ей было лет сорок, но на лице ещё не пролегло ни единой морщинки. — А тем более в такие времена. Но если вы ищете отдыха, проходите. Я буду рада гостям.

Её звали Марена. Женщина жила одна и, как рассказала за столом, обычно не пускала в дом чужих — только одноверцев. Но язычники постепенно уходили, селясь на правом берегу Реки, и гостей у Марены почти не осталось.

Внутри дом оказался ещё более странным — и красивым. Бревенчатые стены здесь украшали рушники, обереги и амулеты, развешанные в каком-то сложном порядке. Привыкший к простой обстановке Стефан успел уже забыть, что такое роскошь — в Канове у него была небольшая квартира, предназначенная лишь для отдыха между походами, а большую часть времени он проводил в лесах. Ни о каких красотах в Канове речи, конечно, не шло, в Роге же селились со вкусом. Картину портили разве что сложенные у стены тюки с вещами — отсюда собирались съезжать.

Уловив взгляд траппера, Марена улыбнулась. От её цепкого взгляда не укрылись ни шрамы Стефана, ни хромота Дейдры, ни оружие гостей, но спрашивать хозяйка ни о чём не стала. А увидев стеклянную иглу, которой Стефан собрался расплатиться, удивленно подняла брови.

— Лес Зеркал, значит, — сказала она. — Обычно эти штуки меняют на серебро сразу по возвращении оттуда. В Форпосте.

— Вроде того, но у меня не было времени. — Стефан отдал ей иглу.

— Меня устроит. Садитесь, сейчас завтрак будет.

Завтрак был обильным и вкусным — впервые за долгое время Стефан получал удовольствие от еды. То, что подавали в Форпосте, трудно было назвать пищей вообще, а после того ему с Дейдрой приходилось обходиться полевыми рационами Станции — питательными, но не очень вкусными. Или, экономя консервы, готовить самим из чего попало, что тоже не добавляло еде приятности. Здесь же Марена приготовила омлет со специями, подала свежий хлеб и немного мяса — в Роге не голодали.

Омлет показался Стефану превосходным.

— Вы ведь приехали со Станции, — спокойно сказала Марена, когда они закончили. — Я слышала, началась война.

— Так и есть, — Дейдра откинулась на спинку стула. — Прилучане попытались взять Станцию нахрапом, но крепко огребли и отступили.

— Жаль, — по голосу Марены нельзя было понять, жалеет ли она то, что Станция устояла, или то, что прилучанам удалось отступить. — У нас и без того хватает проблем, чтобы ещё воевать. Рог пока нейтрален, но это дело времени.

— Собираетесь уезжать? — Дейдра кивнула на лежащие у стены тюки.

— Да. Если Прилуки начали войну, долго мы здесь не задержимся. Силой ли, а может, ещё как, но святоши от нас избавятся. Им не по нутру то, что в добропорядочном городе живут люди, не признающие их бога, а тут есть отличная возможность от нас избавиться. Так что мы уходим за Реку, в Корс. Там нас не достанут.

Стефану редко доводилось сталкиваться с язычниками, но лекции о политическом устройстве Темнолесья он помнил хорошо. Большая часть выживших после эпидемии Памяти построила себе новую религию, остальные же — те, кто не ушёл в Лигу — попытались жить в гармонии с новой природой. Надо сказать, получалось у них не так уж плохо, хотя Стефан сильно сомневался, что это получится сделать в Мерцающем лесу, не говоря уже о Чумном.

— Корс, — задумчиво протянул Стефан. Он слышал о новом селении язычников на Правобережье, но не более того. — Между Мёртвым городом и Закрытым лесом. Удобное нашли место, ничего не скажешь.

— Да, жить там опасно, — признала Марена. — Но даже в Мерцающем лесу лучше, чем здесь. Пауки и сороконожки хотя бы честны с людьми.

— Как отсюда удобней всего выйти к собору? — спросил Стефан.

Ни один мускул не дрогнул на лице хозяйки, но каким-то шестым чувством Стефан понял — она изумлена.

— Вот уж не думала, что ты верующиё, — медленно сказала женщина, посмотрев ему в глаза.

— Я туда не молиться иду.

На этот раз взгляд Марены был долгим, изучающим. Казалось, она размышляет, что имеет в виду гость, и пытается понять, как поступить.

— Его заметить несложно, — наконец ответила она. — Самый высокий остров, а к нему с четырёх сторон мосты. Храм видно отовсюду. Как выйдешь с нашего острова, так найдёшь дорогу сразу.

Стефан поднялся.

— Я скоро вернусь, — коротко бросил он.

Разумеется, Дейдра попыталась пойти с ним.

Разумеется, она не сдалась сразу, и только вмешательство Марены заставило её изменить мнение.

— В собор тебя в такой одежде просто не пустят, — сказала хозяйка, указав на зелёные штаны колдуньи. — Только длинное, закрытое платье и ничего другого. И платок на голове.

Её собственная одежда тоже не слишком подходила под требования священников — подол платья опускался лишь самую малость ниже колен, а обнажённые руки и наличие весьма заметного декольте окончательно переводили Марену в класс «развратниц». Впрочем, она ведь и в храм нужды ходить не испытывала. Не собирался заходить внутрь и Стефан, но благоразумно об этом умолчал.

— Понятно, — кисло закончила колдунья. Даже если бы у Марены нашлось нужное платье, в чем Стефан сомневался, язычница была почти на полголовы выше Дейдры. — Иди.

Вид у неё был на редкость мрачный.

Через несколько минут Стефан уже спокойно шагал по улицам Рога, изредка поглядывая по сторонам. Вечная подозрительность буквально заставляла его присматриваться к прохожим, оглядывать территорию, пытаясь запомнить все эти хитросплетения переулков. В Роге не было ни одного здания, которое осталось бы из Светлых времен — катаклизм полностью уничтожил некогда бывшее здесь поселение, оставив россказни о неповрежденном соборе.

Никто толком не знал, что произошло глубоко в недрах города, когда в мир пришла пси. Просто однажды почва вдруг вздыбилась, скалы ринулись вверх, разрывая дороги и ломая дома. За какой-то час на ровном прежде месте, тогда ещё не заросшем деревьями, возвысились восемь островов, с которых сыпались кирпичи разваливающихся зданий.

И, конечно, все быстро поняли выгодность расположения города на стометровом плато. Правда, оставалась опасность нового катаклизма, но кто о ней думает? Это как жить на склоне потухшего вулкана. Вроде бы и ясно, что рано или поздно он всё же проснется, но никто ведь не знает, когда. А здесь — ещё хуже: неизвестно, будет ли вообще что-нибудь. Вот и выстроили город на каменных островах, и найти место безопасней в Темнолесье трудно.

Места, впрочем, не хватало, и отдельные дома ютились у самого обрыва, нередко нависая прямо над бездной. Подчас казалось, что вот-вот подпорки сломаются и всё это рухнет вниз вместе с жителями и их небогатым скарбом, увлекая за собой соседей. Сами жители не обращали на это внимания.

Из-за воскресной службы на улицах было полно народу — многие разглядывали Стефана с искренним интересом, слишком уж тот выделялся одеждой. Местные наряжались достаточно разнообразно, но по-мирному. Походные комплекты трапперов не носил никто.

— Посторонись, посторонись! — возмущался какой-то мужик в военной форме Прилук, проталкиваясь сквозь толпу. Дорогу ему уступали неохотно, иногда ругаясь в ответ.

Что-то нехорошее витало в воздухе этого места. Запах настороженности, грядущей беды капал из каждого окна, волнами расходился от людей. Стефан замечал их — странного вида мужчин, одетых так же неброско, как и остальные, но всё же иначе, военной выправки и с бегающими глазами. Один такой на улице — это нормально, но когда их становится все больше, в разум невольно лезут разные мысли.