Могила двойников

— Я давно живу один, — продолжал Виктор. — Лес Зеркал наступает, как ни крути. Видал? Уже и на заборе стекло появляется. Глядишь, так когда-нибудь буду вовсе в стеклянном царстве жить. Жрать нечего станет. Почему не ухожу? Ну, так интересно же.

— У тебя здесь кроме обычного стекла уже попадаются иглы зеркального. Собери таких пучок — и дом в любом городе тебе обеспечен. Серебра за эти штуки можно получить немало.

— Разумеется. Но ты ведь идёшь к Озеру не за деньгами.

— Ты проницателен.

— Неужто? Об этом догадался бы и ребенок. Сверху хорошо видны стеклянные чешуйки в твоем капюшоне — это листья, которые здесь еще зеленые, разве что прожилки сверкают. Значит, ты пришел оттуда — а теперь идешь обратно. Ни один траппер не вернётся из леса Зеркал с пустыми руками, и никто из них не пойдёт назад, пока не просадит все заработанное.

— Если я подозрителен, почему ты впустил меня в дом?

— А будь ты хоть кем. У меня тут слишком редки гости, чтобы ими разбрасываться.

— Понимаю, — сказал Стефан и поднялся. — Мир твоему дому, хозяин. Спасибо за ужин.

Он положил на стол серебристо-белую монету с полустёртым от времени профилем какого-то мужчины в лихой меховой шапке и с булавой в руке. В одном месте на монете была глубокая выбоина, словно по ней ударили мечом или топором.

— Дом справа получше других сохранился, — посоветовал ему Виктор. — Там раньше жила целая семья. Но потом один из ребятишек напоролся на осколок где-то в лесу, да насмерть. Хотя ему не раз говорили, мол, играть со стеклом нельзя, в зеркала не смотри и так далее. Они и решили, что оставаться не стоит.

— Давно?

— Давно... — он задумался. — Я здесь не считаю дни. Месяц. Год. Двадцать лет. Кто знает? Но спать там можно.

Стефан молча вышел наружу.

Дом выглядел вполне крепким — Виктор не обманул, спать здесь не казалось опасным. В лесу Зеркал не водились опасные паразиты, а от более крупных тварей защитила бы входная дверь. Да и вряд ли кто из них подберётся так близко к рассаднику стеклянной заразы.

Правда, кроме стен, в доме больше не было ничего, даже печь оказалась разбита на куски. Стефан не поленился достать из крепления на бедре фонарик — сумерки уже сгустились настолько, что в доме было совсем темно — и осмотреть обломки. Они были оплавлены, точно некий литейщик прожарил их в своем цеху.

Поразмыслив, Стефан всё же потрудился сунуть в пазы тяжёлый засов, запереть окна, после чего и лёг — прямо на полу, потому что от кроватей остались только изъеденные древоточцем куски досок.

* * *

Наутро он проснулся рано и постарался скрыться — встречаться снова с хозяином деревеньки не хотелось. Но тот уже ждал у забора, покуривая длинную толстую сигару.

— К слову, если надумаешь возвращаться этим же путем, учти, я запомнил, с какой стороны у тебя шрамы, — невозмутимо сказал Виктор и стряхнул пепел. Ввысь взметнулся рой искр. Стефан невольно поднял руку, словно желая коснуться тонких красноватых следов на щеке, но тут же сдержал порыв. — Еще зеркальной погани мне тут не хватало. Так что будь аккуратен со стеклом.

Он открыл калитку, приглашая гостя выйти.

— Об этом не беспокойся, — ответил Стефан. — Не первый раз.

Зеркальной погани. Траппер уже сталкивался с нею. В общем-то, именно из-за неё он и возвращался сейчас в чащу.

Вскоре покосившиеся дома скрылись за деревьями. Стефан шёл на северо-запад, следя за травой под ногами — тут и там всё чаще встречались острые осколки. Торчали они прямо из земли, словно некий шутник воткнул их, да так и оставил на радость прохожим. И без того редкие трапперы в лесу Зеркал вечно натыкались на стеклянные иглы и затем ползли обратно или ковыляли, срезав палку-костыль. С другой стороны, они легко отделывались — участь более осторожных иногда бывала куда хуже.

С каждым пройденным шагом лес менялся. Кора деревьев все больше поблескивала стеклом, трава сверкала тысячами острых лезвий, а кое-где уже попадались замёрзшие лужицы, в которых отражалось утреннее солнце. Стефан старался не смотреть в них, зная о возможной опасности, но взгляд так и тянуло ближе к зеркальной поверхности. Заглянуть в тёмные глубины, увидеть на застывшей глади своё отражение — и кто знает, может, оно кивнет в знак приветствия? «Главное, — сказал Виктор, — как услышишь за спиной собственный голос, беги не оглядываясь». Вот только не услышит он никакого голоса. Быть может, кто-нибудь другой, но не Стефан. Не сегодня.

У него была своя цель, и вовсе не связанная с наживой. Нет, конечно, набить карманы зеркальными чешуйками и сбагрить их потом где-нибудь в Мир-Городе или Прилуках тоже полезно — этим занимаются многие, но сейчас ему нужен был осколок. Острый, блестящий осколок стекла.

Лужи попадались всё чаще — еще пара километров, не больше, и покажется Озеро. Вот уж куда рисковали заходить и вовсе немногие. Навечно застывшие волны, лёд, что не плавился на самом жарком солнце — и несметные сокровища, ждущие смельчаков. Это даже не серебро, идущее на элементы оружия, двигателей, на особые пули — в конце концов, металл найти куда проще. Колдовское стекло — только здесь. На границе леса люди таскали листья, срывали травинки, обдирали сверкающую кору с деревьев. А в глубине они находили острые осколки, за каждый из которых можно было снять сразу десяток шлюх в лучшем борделе Мир-Города.

Стефан уже приметил несколько, подходящих по форме, но недостаточно длинных. Требовалось лезвие хотя бы в локоть, узкое и тонкое. Если верить легендам, такой штукой можно сразить любое порождение магии одним ударом. Можно проломиться сквозь самое сильное враждебное колдовство, какое и серебром не пронять. И, наверное, оно убьёт того, кто нужен Стефану. А может, и нет. В легенды он никогда не верил — до последних дней, когда некоторые из них вдруг оказались правдой.

К Озеру Стефан так и не вышел. Заметил небольшой овражек, заросший стеклянной травой, а на его дне — целую россыпь игл. Спускался очень аккуратно, чтобы ненароком не споткнуться и не рухнуть прямо на эти острия, и лишь оказавшись внизу, позволил себе перевести дух. Оглядел найденный клад. Десятка два, не меньше. Уже половины из них хватило бы на дом в черте города, то есть за стеной. Да не на гнилую развалюху, что стояла ещё до Вечной осени, а добротно сделанный сруб.

Но и расхаживать с таким богатством по лесам не слишком безопасно. Любая банда разбойников с большой дороги не поленится его ограбить. То есть, скорее всего, они бы и так попытались отобрать у него всё имущество вместе с одеждой, просто заметь бандиты зеркальное стекло, и пылу у них прибавится вдесятеро.

Выбрав подходящий осколок, траппер аккуратно обернул его кожаной лентой и, раскачивая, вытащил из земли. Получилось сверкающее лезвие, достаточно длинное, но не чрезмерно, без единой царапины или зазубрины. На миг Стефан взглянул в собственные глаза, что отражались в зеркальной поверхности, но тут же отдёрнул стекляшку. Смотреть туда здесь явно не стоило. Хотя даже за сотню километров от леса Зеркал он не стал бы этого делать. Кто знает, каков риск?

Надергав несколько более мелких игл — не возвращаться же из Леса с пустыми руками — Стефан полез наверх. Выбирался он еще осторожнее — ему не очень-то хотелось после успеха поскользнуться и получить десятка два сквозных ран. Кажется, где-то в Мир-Городе даже была такая форма казни для особо мерзких преступников. Правда, использовались для этой цели не осколки из проклятого леса, а простые железные штыри. Разоряться на банальное орудие пытки никто не хотел, а уж жадный до денег Совет Негоциантов, который правил городом, тем более.

И уже на самом верху, отряхиваясь от земли, траппер услышал тихий хруст. Так ломалась остекленевшая трава под человеческими шагами.

Как услышишь за спиной собственный голос, беги не оглядываясь, говорил Виктор.

Вот только голоса не было.

Стефан аккуратно воткнул осколок в землю и вытащил меч — простой, стальной. И всё же не совсем простой: прямой полуметровый односторонний клинок покрывала серебряная насечка, проявлявшая сложный симметричный узор.