Могила двойников

— Ладно, — вздохнула медик. — Тогда что насчет нападений...

— Нападения меня сейчас интересуют меньше всего.

Дейдра посмотрела на него.

— Ах да, — она скривилась, — за тобой же гонятся, да не кто-нибудь, а кановские егеря. И ты так и не рассказал, почему.

— Если я расскажу, ты мне не поверишь. А если поверишь, то возненавидишь.

— Теперь ты распалил моё любопытство ещё сильнее, — буркнула она. — Никак издеваешься, да? А может, ты всё это выдумал?

— Нет.

Место в гостинице нашлось без труда. Снаружи это была кирпичная многоэтажка, выделявшаяся среди остальных зданий разве что размером. Внутри же за кипарисовой стойкой стоял портье в изысканном костюме, на стенах висели картины мастеров, имена которых давно затерялись во мгле времен, а на полу лежали яркие ковры. Хрустальная люстра под потолком заливала холл ярким светом, играя отблесками на бронзовых статуях возле дверей. Казалось, правители Мир-Города нарочно сделали гостиницу такой роскошной, чтобы показать богатство и преуспевание города.

И контраст с наружным видом был слишком разительным, чтобы не запомниться обывателям.

— Каждый год людей всё меньше, — мрачно рассказывал портье, записывая имена новых постояльцев в толстую книгу. — Десять лет назад владения Мира были раза в три больше. А сейчас? Отравленные оазисы появляются то тут, то там. Гейзеры пси-газа вроде как на севере сквозь землю пробились. Оно, конечно, деньги немалые, да только не хочу я тут Ядовитых земель, это ж из-за гейзеров там невесть что творится. Красные поляны растут и растут... Ну-с, добро пожаловать в гостиницу «Мир-Город», надеюсь, вам здесь понравится, тем более что других у нас нет, — он сунул им в руки ключ с номерком. — Да посмотрит на вас Господь!

Стефан осенил себя крестным знамением, и портье дружелюбно кивнул. В этом городе веру не проталкивали во все сферы жизни, как в Священной Полтаве, но Светлого бога почитали, и храмы не простаивали без дела.

Иногда достаточно одного простого жеста, чтобы расположить к себе человека.

Комната оказалась весьма просторной и даже уютной по меркам кановца. Богатствами, как в холле, она похвастаться не могла — управляющий гостиницей дураком отнюдь не был — но и без того выглядела красиво.

Был здесь даже душ, который тут же облюбовала Дейдра. Совершенно не стесняясь мужчины, она сбросила сорочку и размотала бинты — от жуткой раны остался лишь красный рубец, после чего принялась с наслаждением смывать скопившуюся грязь и пот.

— Мне казалось, ты отправишься в свою клинику, — сказал Стефан, когда Дейдра в одном белье с наслаждением вытянулась на кровати. — Разве нет?

— Конечно, нет, — буркнула женщина, поворачиваясь на бок. — Дурак ты, что ли? Я же ещё раньше говорила: плевать мне на тех, кто там остался. Двадцать лет там не была и ещё сорок не буду. А теперь будь так добр, перестань запираться и расскажи мне всё. Обещаю, моё отношение к тебе не изменится.

Несколько долгих секунд Стефан колебался. То, что случилось с ним тогда в лесу Зеркал, не знал пока никто. Кроме него самого и зеркала. Он проклят, и он хорошо знал, как относятся к проклятым — неважно, каким. Их боятся. Их ненавидят. А ведь по нему и не скажешь, но всё равно где-то далеко по его следам идет зеркало — а значит, он опасен.

Вдобавок оставался Канов и его Специалисты с остальными силовиками. Этим тоже знать слишком много не полагалось.

— Уверена? — глухим голосом спросил он. — Обещать куда проще, чем исполнить.

— У меня достаточно гибкое мировоззрение.

В этом Стефан убедился ещё на пути в Мир-Город. Живой разум Дейдры нисколько не напоминал закостеневшие в слепой вере умы горожан.

— Ладно, — он глубоко вдохнул. — Ты — первая, кому я это рассказываю, и я надеюсь, больше не узнает никто. Не то я сам тебя убью.

— Всё настолько плохо? — она говорила ровно и спокойно.

— Да.

Он не стал говорить всей правды. Некоторые сведения о себе могли быть ещё хуже зеркала. Он лишь рассказал, как совершил в Канове преступление — какое, уточнял не стал, а Дейдра не спрашивала. И, уходя из города с наступающими на пятки егерями, попытался сбросить хвост в лесу Зеркал. Углубился в чащу, проник в самое сердце Леса, куда преследователи пойти не рискнули. Не останавливаясь, Стефан дошёл до самого Озера и, как и многие другие, замер, вглядываясь в сверкающую поверхность.

А потом появилось зеркало.

Двойник, точная его копия, но зеркально отраженная, стоял там, с другой стороны Озера. Главное, сказал Виктор, как услышишь за спиной собственный голос, беги не оглядываясь. Стефан не слышал никакого голоса, но всё равно отступил, впервые в жизни столкнувшись с чем-то выше его понимания. Скользнул к деревьям и скрылся, заметив лишь, что двойник сделал то же самое.

Стефан шёл, не оборачиваясь, и только у самой границы Леса вспомнил, что по всем канонам, слухам и легендам зеркало обязано убить оригинал. Потому как в мире может существовать только один, второй должен уйти. Ну а зеркало убить, вернее, уничтожить можно только стеклянным осколком из этого леса — значит, надо возвращаться, если он хочет жить.

И он вернулся. Нашёл осколок — тот самый, что висел сейчас на поясе. Вернулся в Форпост, ну а оттуда направился в Мир-Город.

И встретил Дейдру.

Она слушала рассказ, не перебивая. Задумчиво наматывала на палец прядь смоляных волос, смотрела куда-то вбок. А когда Стефан закончил, села на кровати и сказала:

— И почему же ты сразу это не рассказал?

Траппер вздохнул:

— Потому что раньше тебе идти некуда было. А сейчас...

Голова его мотнулась от звонкой пощёчины. Дейдра опустила руку.

— То есть ты правда думаешь, что я уйду, испугавшись двойника? После того, как вытащил меня с той тропы и залечил раны? Идиот. Будь я мужчиной, разбила бы тебе нос.

— Обычно люди с Левобережья боятся всего, что связано с проклятым лесом, — сказал Стефан, потирая щёку. Из окна потянуто табачным дымом. Он принюхался, мысленно пожелав удавиться неведомому курильщику — табак оказался далеко не из лучших. — И когда речь заходит о зеркалах, плюют на всё, лишь бы оградить себя. Им проще убить того, кто связан с Лесом, чем пытаться помочь ему.

— Ну... — Дейдра скорчила недовольную гримасу. — В общем-то да, ты прав. Но всё равно! Я никуда не уйду. Кровь за кровь: ты спас меня, а я помогу избавиться от двойника.

— Вот как?

— Самому тебе его не победить. Двойник — это же ты сам, только отраженный. У него твой разум, твоя сила и ловкость — неважно, каковы они были раньше.

Стефана помрачнел. Одна мысль о том, что где-то в этом мире есть человек, похожий на него во всём, до последнего ногтя, разве что перевернутый зеркально, вызывала тошноту. Как жить, зная, что все твои действия могут быть повторены? Что хорошие и плохие поступки могут приписать другому, равно как и поступки двойника — тебе? Теперь он знал, почему зеркало всегда стремится уничтожить оригинал.

Потому что сама мысль о существовании двойника — невыносима.

— Зачем тебе в Мир-Город? — услышал он голос Дейдры. — Не то чтобы я не была рада, ведь иначе ты бы не прошёл мимо меня, но всё-таки. Почему ты не остался принять бой? Ведь у тебя появился осколок.

— Ты же сама сказала, что самому мне его не победить. Даже с осколком. Мне нужен мой схрон в Красном лесу. Кроме того, в Мир-Городе я хотел найти псионика.

И на этот раз Дейдра даже бровью не повела, хотя в мыслях Стефан ожидал чего угодно. Обычно люди ненавидят и боятся тех, кто умеет управлять пси, она же была совершенно спокойна.

— Зачем тебе псионик?

— Он может помочь в борьбе против зеркала.

— А ты не забыл, что в лесу Зеркал пси нет? — Дейдра повернулась на бок. — И самый сильный колдун ничего не сможет сделать против стекла?

— До странности глубокие у тебя познания в механике пси, — сказал Стефан отводя взгляд от её груди. — Но ерунда всё это. Зеркальное стекло отражает чистую энергию. В первую очередь — ментальное воздействие и прямые удары чистой пси. Если же колдун, скажем, подожжёт одежду, то никакое стекло не защитит противника. Кроме того, пси в лесу Зеркал есть. Её крохи, но именно из-за них распространяется стеклянная зараза.