Путник. Вселенная

Звери опять плескались в ручье, валялись на траве. Вдруг один из них встрепенулся, застыл. Ещё пара других тоже насторожились. Через секунду все трое куда-то унеслись. Никто из аборигенов на это никак не отреагировал.

Чуа вернулись примерно через полчаса. На этот раз их появление вызвало оживление, и было от чего – один из них тащил в зубах здоровенного зверя, похожего на варана длиной с хвостом чуть не два метра. Колон вскочил, пошёл навстречу зверям, на ходу доставая нож. Главный из троицы бросил к ногам человека ещё живую добычу. Чуа вёл себя как собака – помахивал хвостом, немного подпрыгивал на передних лапах. Остальные двое тоже были явно горды собой. Повскакали с земли и остальные звери. Под бдительным надзором зверей Колон с Болоном быстро разделали ящерицу-переростка. Людям достались задние лапы и кое-что из внутренностей. Что-то отложили про запас. Остальное порубили и оставили чуа.

Сергей заметил, что звери не кинулись скопом на мясо, а соблюдали очередь. Первыми выбрали себе куски «охотники», за ними осторожно забрали свою долю добычи остальные. Ни склок, ни даже ворчания.

«Люди бы себя так вели». – Усмехнулся про себя Сергей.

Пока все были отвлечены, Вела подкинула дерева в огонь и положила на расстеленную шкуру довольно большой пучок каких-то трав. Сергей не заметил, когда она успела их набрать. Болон принёс мясо поближе к огню и остался помочь порезать его на куски. Колон посмотрел на них – ему места явно не хватало. Он уселся на шкуру рядом с Сергеем:

- Хорошая добыча. Таких крупных давно не видел. Ты ведь ещё не пробовал мясо на углях?

- Пробовал, но других зверей. Там, на другой земле.

- У богов?

- Да каких богов? Нет там никаких богов. Там тоже люди… живут, влюбляются, заводят детей, ссорятся, мирятся. Всё как здесь. Честно говоря, мы так похожи, что аж удивительно. Мы думали, что здесь, на вашей земле, возможно будет жизнь. Очень надеялись, что будут … какие-то люди. Но даже представить себе не могли, что вы окажитесь такими же точно, как и мы. Собственно, пока из всех людей Земли только я об этом знаю.

- Ты говоришь всё время, «та земля… на этой земле». А что, их много?

- На небе звёзды видел? Так вот. Каждая из них, как ваше солнце. И вокруг него часто есть другие земли. Так что их очень много. Но большинство из них – мёртвые. На них нет жизни. Жизнь редко встречается. Ваша планета первая живая, которую мы нашли. Хотя мы ищем уже очень давно.

- Да… ты говоришь странные вещи. А зачем вы искали нашу землю? Вам не хватает своей?

- Нет. Нам не хватает друзей. Ну, вот люди живут в селениях почему? Ведь земли вокруг много? В гости ходите… Мы тоже искали, к кому бы сходить в гости. Поговорить о том, как вы живёте, рассказать, как мы живём. Ну как соседи рядом живут…

Глава 23

Колон помолчал, глядя куда-то в пустоту и неожиданно спросил:

- Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, как мы жили раньше?

- Расскажи, я уже давно жду, – проговорил Сергей, устраиваясь поудобнее.

Колон неторопливо развязал мешок с тунаром, достал инструмент, подержал его в руках, задумчиво провёл рукой по струнам – их было девять. Улыбка продолжала привычно освещать его обветренное, загорелое, но ещё совсем молодое лицо. Левая рука неспешным движением накачивала мех, и с каждым движением менялось выражение глаз – они становились глубокими, грустными. Постепенно исчезла улыбка. Где-то в середине этого загадочного перехода, еще будто находясь между сном и явью, он произнёс, обращаясь куда-то в пространство:

- Я не могу рассказать тебе всего… это ты должен услышать от деда… когда-нибудь, когда будут на небе Трое Братьев… Я спою о том, что было совсем недавно, когда были юными ростками отцы деревьев в Священной Роще.

Сергей с удивлением смотрел на перемену, произошедшую с этим, обычно смешливым парнем. Его лицо, потеряв улыбку, стало неожиданно строгим, одухотворённым и вместе с тем необыкновенно добрым и мудрым. Глаза, обычно прищуренные, вдруг широко открылись и засветились в отблесках костра, голос стал глубоким и сильным, в нём появилась значимость и уверенность. Волк даже не предполагал, что Колон может быть таким похожим на своего деда. Стройный торс, чётко обрисованный на тёмно-зелёном фоне неба, стал напоминать древние изваяния в священной роще. Это сходство неожиданно подсказало какую-то догадку, ещё не ясную, смутную… Но в этот момент рука Колона уверенно тронула струны тунара и в тихие звуки духовой части инструмента впаялся глубокий аккорд. Сочетание звучания «двух сторон души» тунара было очень чистым и поразительно дополняло и свет костра, и тёмно-зелёный небосвод и двух золотистых братьев в вышине.

Колон не пел в полном смысле слова, скорее декламировал нараспев. Наверное, так же вот рассказывали былины древние славянские сказители. Сергей отключил переводчика – слушать его показалось святотатством при таком исполнении и неожиданно оказалось, что он прекрасно понимает то, о чём пел сказитель. Да, он ещё недостаточно хорошо знал язык, и в речитативе певца встречалось массу архаизмов, но судьба древнего народа, так непохожая на судьбу его собственного, оказалась неожиданно близкой и понятной его мыслям, самому его существу.

Любой, даже самый талантливый перевод такого творения души народной на иноземную речь будет всегда так же похож на оригинал, как тень от цветка на сам цветок. Но даже самое банальное перечисление событий, отражённых в древнем сказании, способно было и заинтересовать, и внушить глубокое уважение к племени, прошедшему подобные испытания.

Он начал с повествования о том, как поссорились три племени, как сражались друг с другом и теряли лучших людей в этой борьбе без конца.

«…Великая Мать увидев, как тают силы трёх племён – детей трёх небесных братьев, проснулась от своего вечного сна и содрогнулась душа её и наполнилась скорбью и болью. И пошла она к старшему брату и устами жён и матерей племени сказала ему: «Разве не видишь ты, что пролитая кровь твоих братьев и твоя кровь разбудили меня от вечного покоя и жжёт меня и терзает; и становится меня всё меньше и меньше? Положи свой тяжёлый меч, разожги очаг в Священной Роще и позови к нему моих младших детей. Воздайте хвалу и богатые дары Свету Небесному – отцу всего сущего, помяните всех павших в борьбе и успокойте их души примирением живых». Но старший брат точил свой тяжёлый меч и не услышал за шумом тихого голоса Великой Матери, ибо с каждой каплей крови павших своих детей теряла она свою силу. И снова была битва, и снова умирали её дети, убивая друг друга и лишая её сил.

Тогда пошла она к среднему брату и сказала ему: «Мой возлюбленный средний сын, неужели забыл ты своё родство? Неужели не чувствуешь ты, что проливая кровь своих братьев, ты убиваешь и частицу самого себя? Отложи свой боевой топор, пойди в Священную Рощу и разожги там давно остывший очаг. Пусть тепло его огня растопит лёд в ваших душах, и тогда воздадите вы почести Небесному Свету – отцу всего сущего на земле и успокойте примирением души павших воинов". Но средний брат сидел на самой высокой скале. Сторожил он там своих братьев и не услышал он слабого голоса Великой Матери далеко внизу. Долго ждала она ответа, но снова раздался боевой клич, и снова началась кровавая битва, и не услышал никто её зова.

И вздохнула Великая Мать и пошла она от крутых гор, поддерживающих хрустальный купол неба, мимо дремучих лесов, и вышла в бескрайние степи, чтобы увидеть и обнять своего третьего сына – легкокрылого Вея. Долго бродила она по широкой степи; искала-звала она могучего Вея. Но слишком громко гудел ветер, слишком быстры были её дети, не услышали они зова Великой Матери.

Тогда взмолилась она отцу трёх небесных братьев, мужу многих жён – Небесному Свету: «О, возлюбленный муж мой, Свет Небесный, отец всего сущего, опора жизни! Не оставь своих детей, обрати к ним свой ясный взгляд; протяни к ним свои могучие руки, дай им разум и освети их путь, ибо если не остановить их, тогда кому нужен будет этот мир, тобой созданный?» Но слишком ослаб её голос, и не смогла она пробудить от вечного сна мужа своего – Света Небесного. И продолжала звенеть сталь в землях её детей и литься кровь, лишая её сил.