Биатлон

— А когда тебе начнут предъявлять наши фотографии на опознание, мы тебя убьем, — меланхолично вступил в разговор Уэйн.

Все посмотрели на него с неприязнью. Но ведь он сказал правду…

Бен помрачнел и выключил телевизор. Некоторое время все сидели молча.

— Ладно, — примирительно сказал Уэйн, — давайте ложиться спать. Когда спишь, новый день приходит скорее. А если бог поможет, то все будет хорошо.

Виктор не спешил подниматься наверх, он решил посмотреть, как теперь разместятся его похитители, превратившиеся в сторожей.

— Тебе снотворного не требуется? — шутливо спросил Бен.

— О, нет, нет! — отрицательно закрутил головой Бутаков. — От него голова болит.

— Ладно, не бойся…

Лежа на кровати, Виктор пытался придумать какой-то выход. Он считал варианты, и ни один не сулил ему ничего хорошего.

«Попал в историю, — думал Виктор. — Что же делать? Ну, отдадут полиции, так ведь потом доказывай, что да как, объясняй, кто похитил, зачем… А ведь могут и убить, чтобы не выдал всю гопкомпанию. Если способны людей похищать, то на что угодно пойдут. Говорят, сообщили в наше посольство, но толку-то что? Хорошо бы определиться по карте, где все-таки держат…»

Виктор нажал на кнопку часов и увидел на табло 10.32. Он установил будильник на пять утра и сунул часы под ухо. Но уснуть в эту ночь ему так и не удалось.

«Только бы ступеньки не скрипнули», — думал Бутаков, спускаясь вниз. В одной руке он держал ботинки, другая скользила по перилам.

Парни спали на раскрытом диване недалеко от камина. Пока он на цыпочках пробирался к двери в тамбур, они даже не шевельнулись. Лишь Линда — ее кушетка была ближе к двери, — когда он поравнялся с ней, подняла голову. Виктор приложил палец к губам, показывая — тихо. Линда смотрела на него вопрошающе.

Виктор помахал ей пальцами руки, как это делают, когда хотят сказать «До свидания», Линда ответила ему так же, добавив еще и воздушный поцелуй.

В тамбуре стояли две пары лыж с пристегнутыми к креплениям ботинками. На «мысках» одной из них висела куртка-дутик. Виктор обулся, потом взял куртку и решительно надел ее. Куда делась его куртка, он не знал, и потому считал себя вправе взять эту.

На небольшой площадке стояли две машины. Он подошел к одной и попробовал потянуть за ручку. Бесполезно — она была заперта. Зато вторая машина открылась, но ключей в замке зажигания не было. Тем не менее Виктор сел на сиденье, огляделся, открыл крышку ящика и нашел там карту. На всякий случай сунул ее в карман, затем порылся еще и нашел нож.

Делать нечего — на машине не уехать без ключей. Уходить пешком? А кто знает, как далеко идти? И вдруг его осенило — лыжи. Он быстро вошел в тамбур и через мгновение уже пристегивал на улице крепления.

Нож оказался садовым, кончик лезвия был заточен «серпом». Виктор быстрыми ударами прорезал колеса сначала на одной, а затем на другой машине.

До настоящей дороги оказалось не так далеко — всего метров триста, но выезд на нее был с поворотом, и Виктор едва не вылетел на асфальт. Несколько секунд он стоял у дороги, прислушиваясь, может быть, появится хоть какая машина. Но в воздухе висела тишина, от которой, говорят, звенит в ушах.

Бутаков сбросил лыжи и побежал по дороге направо. У него не было ни малейшего представления, что это за дорога и куда она ведет. Метров через двести он перешел на другую сторону, сошел на снег, опять надел лыжи и заскользил. Снег был пушистым, да и лыжи — обычными, а потому пришлось идти простым переменным шагом.

Наконец, появился столбик со щитком, на котором был написан номер дороги — 93, а под ним — 466. На карте она была обозначена двумя тонкими красными полосками: дорога местного значения. Но опять-таки непонятно, в каком месте он находится: дорога-то длинная и никаких верстовых столбов.

Начало светать. В морозный день в лесу — а дорогу с обеих сторон обступали деревья — звук разносится далеко. И когда раздался характерный треск — пока еще вдалеке — двухтактного двигателя, Виктор насторожился. Звук шел сверху, а затем начал удаляться. Как многие лыжники, Виктор часто катался на снегоходах и у нас, и за рубежом. Он сразу понял, что кто-то выкатил на «сноумобиле».

За рулем снегохода сидел Бен, сзади Уэйн. Они скатились на дорогу и внимательно смотрели на нее, пытаясь обнаружить след беглеца. Затем Бен повернул руль налево и резко прибавил газ, Уэйну пришлось обхватить его руками, чтобы не свалиться. Они знали, что до ближайшего поселка всего три мили, а потому выжимали из мощного двигателя все, что можно.

Лишь вкатив в поселок, они сбросили скорость. Почти во всех домах еще было темно, только в одном горел свет. Снегоход остановился, и парни направились к дому. Уэйн полез за пазуху и вынул пистолет. Они не стали стучать в дверь, а, мягко ступая, подошли к окну, прислушались. В доме громко разговаривали мужчина и женщина: судя по всему, вечерний скандал подходил к логическому завершению — кто-то укладывал вещи.

Бен тихо свистнул, чтобы обратить внимание чересчур увлекшегося диалогом Уэйна. Жестом он показал, что надо отсюда уходить. Не заботясь о том, что шум двигателя может перебудить весь поселок, Бен снова дал полный газ, разворачивая снегоход.

На пороге бунгало, из которого убежал Виктор, появилась Линда. В руке у нее была сумка, на сей раз не такая объемистая, как в день ее приезда в Эймс. Она посмотрела в ту сторону, откуда всходило солнце, и прошептала:

— Боже милосердный, помоги этому русскому парню… и мне тоже…

Наконец, появился зеленый транспарант, на котором белой краской было написано: «Линн Лейк-20», «Медард-34».

Виктор развернул карту и начал изучать ее, пытаясь «привязаться» к местности. А когда разобрался — чертыхнулся: надо было идти налево, чтобы выйти в какой-то «Орок». К тому же дорога кончалась в этом самом Медарде, а значит, рассчитывать на попутку не приходится. Можно, правда, идти на север через лес и попробовать выйти на «сплошную красную» под номером 15.

Он снова вышел на дорогу, пробежал метров пятьдесят — пусть преследователи думают, что его подобрала «попутка». Потом опять прищелкнул крепления и пошел в лес, который поднимался в горку.

Теперь снегоход катил не так быстро. И Бен, и Уэйн высматривали следы на снегу вдоль дороги. Наконец они добрались до поворота к хижине и двинулись дальше.

— Гляди, вон следы лыж! — крикнул Уэйн, указывая на другую сторону дороги.

— Он не знал, куда идти. Теперь мы его догоним. И снегоход рванулся вперед. У транспаранта следы лыж пропали.

— Его кто-то подвез, — сказал Бен.

— Смотри, — крикнул Уэйн, снова заметив следы лыж, — он хотел нас перехитрить!

— Классный парень, — восхитился Бен, перекладывая руль снегохода, чтобы вывести свою мощную машину точно на след беглеца.

Виктор знал, что рано или поздно они найдут его след. А от снегохода не уйти — слишком разные скорости у человека и машины. Спасение могло быть только в одном случае — если у снегохода кончится горючее или произойдет поломка. С первого же пригорка Виктор покатил так, чтобы в конце спуска оказался трамплин. Потом он несколько раз менял направление хода на девяносто градусов, так, чтобы преследователи, если не впишутся в поворот, влетели в дерево.

На трамплине снегоход подбросило, и Уэйн вылетел в снег. Бен не заметил этого и катил дальше. Уэйн, увидев, что напарник вот-вот скроется в лесу, выхватил пистолет и выстрелил в воздух.

По хлопку выстрела Виктор понял, что преследователи милях в двух-трех. Уже близко.

Бен подкатил к отряхивавшемуся от снега Уэйну.

— Я чуть шею себе не свернул.

— Извини, я не видел этой штуки.

— Ладно. Что еще придумает этот чертов русский?

Бутаков наконец нашел, что искал. Ему попалась здоровенная валежина. Он положил ее между стволов двух деревьев, стоявших метрах в двух друг от друга. Потом лыжами нагреб снега, замаскировал валежину, проложив лыжню, чтобы она не прерывалась, и не стал дожидаться, пока прикатят преследователи.