Страница 79 из 84
- И я этого хочу, Федь. Безумно хочу. А мать - не обращай на нее внимания. Не выгнать же ее? Я надеюсь, скоро доделает свои дела - и уедет к себе домой обратно. Она хоть и... но все же мать. Не могу я ее так - пинок под задницу.
- Да я понимаю, - рассмеялся вдруг (хоть и не без печали) Рогожин. - И ничего такого не говорю. Не прошу.
Отстранил меня от себя. Взор в очи. Ответила участием.
- Ну что? За продуктами на рынок, завезем домой, а потом - по делам: ты к себе на работу, а я - к себе?
- Давай, - радостно улыбнулась я, невольно шмыгнув носом.
Стер с моих щек слезы.
- Не расстраивайся. Я тебе верю. А то так: допилила - вот и сорвался.
***
Почти все, как договорились. Только если Рогожин поехал к себе в магазин (единственный, который остался и пытался все еще реанимировать), то я задержалась дома.
На кухню - и вперила в нее взгляд:
- И что это было? - грубо. Откровенно. Не церемонясь.
- Что? - округлила на меня очи мать, дожевывая бутерброд.
- Что ты лезешь в нашу жизнь? Что ты ему наплела? Зачем... зачем ты начала его убеждать, что это не его ребенок?
- Значит, все-таки беременна, - ухмыльнулась та. - Не показалось. Ну-ну, и какой срок? Леня знает?
- Да причем тут Леня?! - рявкнула я. - Он никто для меня!.. Был, есть и будет!
- Он - твой муж! А этот - так, хахаль! Чл*н, который еще чуть-чуть - и надоест. Насытишься и задумаешься, с кем тебе на самом деле лучше. Хорошо. В тепле. В заботе. В уюте - или здесь, как псина бродячая, по съемным квартирам. А дальше что вас ждет? По помойкам пойдете?!
- Уже ходили, - гневно перебиваю. - С подачи твоего горячо любимого Ленечки! С протянутой рукой! Побирались! Да и по твоей доброй воле! По вокзалам, да по чужим квартирам! Нет уж! Хватит! Я вами наелась досыта! А меня Федя - спас! От себя отказался - а меня, нас с Малым спас! Так что... НЕТ, мама! Рогожин, Федор - мой муж! А Серебров - жуткое, гадкое, ненавистное мне недоразумение! И скоро я исправлю это всё! А ребенок, которого сейчас жду, - РО-ГО-ЖИ-НА! И надо будет - еще нарожаю! Не ваше дело! Не лезьте в мою жизнь! Любишь так Ленечку?! Вон, - кивнула головой, - разведусь - выходи замуж и холь, лелей своего героя недотепанного! А меня в это дерьмо назад - не заталкивай! Хватит с меня! ХВАТИТ!
***
Но лучше не стало. Нет, пара дней передышки все же была. Но дальше... видимо, вновь что-то за кадром произошло. Если на меня она уже не осмеливалась давить и, как и прежде, оды петь в сторону Сереброва, то там... видимо, вновь случилась потасовка. И я, курица, все пропустила. А выспросить и не у кого: нет больше пытливых ушей Клавдии или Лиды. А Федьку... хоть клещами пытай - не сознается.
Стал задерживаться на работе Рогожин. А то... и вовсе пару раз не пришел ночевать. Сказал, что много документов и товар новый завезли, мелочевки, - невпроворот работы. Останется спать в офисе, дабы до открытия успеть.
Верю, конечно, верю своему любимому, но...
Змея, змея не без помощи радетельной все той же моей матери, стала душу язвить.
- Ну-ну, недолго музыка играла: небось, из-за беременности врач запретила интим, да? - кивнула на меня моя личная кара в лице прямой родственницы. - Сбежал кобель? На стороне нашел более сговорчивую? Но ничего, не переживай. Пройдет. Как родишь, пройдет. Все мы это проходили. Пузатые, капризные, с целой вереницей запретов и догм. Такая уж у них порода. Завоеванный трофей... больше не влечет охотника. То ли дело... нечто новое. Это гены, инстинкты. И нечего на них обижаться.
Казалось, в этот миг от ее яда... я удавлюсь.
Сдержалась. С последних сил - сдержалась.
Разворот и, лишь кинувшись за порог, скрывшись за дверями, на лестничной площадке, залилась горькими слезами.
Помчала. Стремглав... помчала.
***
На автовокзал - а там билет.
Ничего уже не хочу. Ничего. Да и не выдержу. Не железная я! Не железная! Обещания, человечность, понимание - само собой, но уж... без меня.
Всё это - выше моих сил. Выше, чем я могу выдержать.
***
- Вот, - живо влетела я на кухню (не разуваясь). Кинула ей на стол, на ее любимый журнал со сканвордами (что та сутками их разгадывала), заодно отрывая оную от ретивого дела.
- Что это? - округлила очи та. Барская манерность, сдержанность. Интеллигентка чертова. Лучше бы человечности хоть чуток, чем эта ее расписная, лживая вежливость, учтивость.
- Билет. Домой. И те деньги, которые ты мне тогда дала взаймы, когда с Федькой пришли просить приютить. Мне кажется, ма-ма, - откровенно язвительно на последнем слове, - тебе пора. Там уже тебя заждались.
Обмерла, затаив дыхание. Боится и моргнуть. Но минуты моей твердости в решении, велении - и сдалась:
- Так вот оно, да? Это и есть твоя благодарность матери? Помощь, когда так сильно та в том нуждается?
- Обо мне отец всю жизнь заботился, - откровенным гневом. Сегодня я с ней наравне. После всего... что она мне сделала, пыталась и нынче пытается сделать - отныне мы - наравне. И нет там уважения. - Он меня воспитал. А вот ты, что ТЫ для меня такого неоцененного сделала? Когда меня муж выгнал из дома, на порог не пустила? Это? К этому зверю назад погнала? Собственных дочь и внука бомжами по свету пустила? Так что да. Не мать ты мне. И ничем не лучше той же Аннет.
- Я тебя девять месяцев выносила! Родила! Сколько сил и здоровья угробила! А ты... - бешено.
- И то, кесаревым! Ну, хорошо. Как будешь тоже в таком же беспомощном состоянии, как и я тогда, - не боись, заберу к себе и буду заботиться. И не девять месяцев. А сколько придется. Я - не ты. Во мне еще есть... что-то человеческое.
***
Собрала. Быстро собрала все свои вещи - и с присущей ей манерой, гордо задрав нос, удалилась прочь, на прощание напомнив мне, что я "истинная дочь того травоядного, что и копейки в благодарность не оставил".
А я - я, предупредив напарницу, что и к вечеру не смогу явиться, - на остановку. В автобус - и к Феде. На работу.
***
К охраннику - со своими глупыми, постыдными вопросами, сгорая от волнения. И самое страшно другое. И веришь человеку, и любишь, а жуткие слова того жуткого аспида все же ударили по больному. Когда Леня гулял - мне было все равно. Хотя давно догадывалась. Давно.
А тут...
Нет. Я знаю, Федя любит меня, ради нас старается, но все же...
По крайней мере, Господи, лишь бы я не узнала. Лишь бы не узнала то, что разорвет меня, раскромсает и сердце, и душу.
- А где ж ему еще быть? - тихо, добро рассмеялся пожилой мужчина. Закрутил шаловливо свой ус и вперил в меня пристальный взгляд. - Ох, уж эти жены! Все для вас стараешься, стараешься, а как надумаете - так хоть романы пиши! И днем и ночью, сидит над накладными и договорами. Или вон, с ребятами в зале, если кто вдруг заболел или отлучиться надо. Первый раз такого хозяина вижу. Сразу понятно - работяга, от Бога быть хорошим начальником дано.
Смущенно улыбнулась я, спрятав взгляд.
- Там вон, в офисе. Идите. Обрадуется, небось. А то устал. Всё переживал, как бы вас не расстраивать. А товара, и вправду, в этот раз много пришло, а наши - едва ли не половина заболела: кондиционер, называется, починили.
***
- Федя... мама уехала, - выпалила я с порога, едва зашла в кабинет. Беглый взор по сторонам, изучая обстановку.
Резво оторвал взгляд от своих бумаг. Уставился на меня, наверняка, все еще не веря своим глазам, ушам.
- Возвращайся домой, - отчаянно продолжила я. - Пожалуйста...
Немая пауза, сражаясь с шоком. И вдруг взрывом. Тотчас сорвался с места, бросив ручку на стол.