Страница 70 из 84
- Не надо! - отчасти наигранно взмолилась, прикрывая лицо руками. - Я уже еле жива...
- Не-ет, - злокозненно. - Уж слишком долго мы этого всего ждали. Ты просто так не отделаешься... - лукавая усмешка.
- Там уже соседи, наверно... в шоке.
- Ничего, им полезно. Авось, и свой бесстыжий романтик потом ночью устроят.
***
Еле дошли с Рогожиным - всё тело просто адски болело. Но осознание причин всему тому... только какого-то странного, нездорового удовольствия и добавляло.
Как дураки, хохочем: над всем и всеми. Надеюсь, за пьяных нас не примут.
Зайти в группу, забрать ребенка и приняться его переодевать.
- А знаешь, кто к нам приехал?
- Папа? - счастливо, хотя и радость тотчас сменилась на какую-то настороженность.
Нахмурилась невольно и я. Спрятала очи.
- Нет, - мотнула головой. Скривилась от неприятных чувств. Но вдох - для прилива моральных сил, и, рисуя силой радость на лице, прощаясь с тугими мыслями (что враз накрыли меня от одного только напоминания о том гаде), продолжила я: - Дядя Федя. Тезка. Мы уже его когда-то видели. Он очень хотел тебя повидать.
- А молозенку купит? - вперил в меня пытливый взор.
- Купит, - искренне смеюсь над этой его неожиданной наглостью. - Купит.
В магазин за мороженым - и домой.
- Дядя, дядя! Там впеледи долога! Луку давайте! И не бойтесь.
Захохотали мы с Рогожиным: надо же - запомнил (уже и я даже забыла).
- Да дядя уже больше не боится! - торопливо отозвалась я.
- Боится-боится, - резвое Феди. - Еще как боится! Только там лужа. Давай я тебя лучше на руки возьму.
- Мам, мозна?! - молящий взор в глаза.
- Мозна-мозна, - добродушно паясничаю.
Да только Серебровскую породу сложно в себе подавлять. Наглости моему "переживателю за дядю" хватило на то, чтоб его до самого дома несли: то, якобы, еще лужи, то так... дядя опять чего-то боится, то уже он просто устал.
А Рожа только и потешался с меня, с моих тщетных попыток уговорить "неуговариваемого".
***
На скорую руку приготовить ужин - и пригласить всех за стол (али, вернее, тумбу-стол в нашей коморке).
Метнула я взор на сынишку, а затем вновь уставилась Федора... Старшего. Вот оно... счастье. О котором столько грезила. Не только сейчас: а практически всю свою "взрослую" жизнь. Семья. Где муж, которого безумно люблю, где ребенок. Наш ребенок. И все мы за столом, дружным коллективом уплетаем ужин, обсуждаем все то, что произошло за день. Рутина, которая в благодать, а уж никак не в кару. С дорогими сердцу людьми - даже обыденность... сладкая.
***
- Хочешь, я останусь? - смущенно прошептал Федька, едва мы оказались вдвоем, на кухне: замерла я у раковины, моя посуду. Обнял, прижался к моей спине Рогожин. Поцелуй в шею.
- Ну да, - вздрогнула я, ошарашенная услышанным. - А куда ж ты еще?..
***
Руки в боки посреди нашей комнаты - и будто впервые я увидела ее по-настоящему. Всецело. Осознала ее "красочные габариты". Диван полуторка, тумба, шкаф. И места свободного - так, что только и остается крутиться, стоя на одном месте.
- М-да... кладовка та еще... Разве что в коридоре лечь, - печально улыбнулся Федор. - А так, здесь и на полу негде примоститься.
- Ну, - невольно залилась я краской стыда. - Как есть, - пожала плечами. - Но ничего. Поместимся. Что ты? Не на улице же тебе ночевать!
- Да ладно, - хмыкнул. - Я пока... у Ники останусь, перекантуюсь. На днях квартиру нам подберу - и съедем. Хорошо? - вперил в меня взгляд.
Поморщилась я от волнения и непонимания:
- А деньги где возьмем? - глаза в глаза, с опаской.
Скривился:
- Найду. Есть там один вариант.
- Федька, - с испугом вырвалось из меня.
- Да боись ты, - кисло рассмеялся. - Без приключений.
- А, хотя это, - поспешно отозвалась я, невольно перебивая. - Я же твои не все потратила. Давай верну.
- В смысле, "верну"? Ты опять? - резво изменился в лице. - То твое. А вообще, теперь у нас все общее. А не "твое-мое". Так что пусть у тебя лежат. На черный день, а то мало ли... каким местом еще к нам жизнь повернется. А это я... старых знакомых навещу. Поставщиков. Есть там у меня... еще немного замороженного капитала. Нереализованные авансы. Без прямого контакта - не хотели возвращать. А сейчас уже не отвертятся. Да и так, надо посмотреть, да кое-что сдать из остатков, что еще на мое имя записано. Как тогда, когда этот... тебе деньги привез, - кивнул. - Нормально все. Справимся, - шаг ближе и обнял меня, прижал к себе. - Не переживай.
***
Разговоры за разговорами. Заодно поиграть, потискать ребенка, прочитать в очередной раз всё одну и ту же детскую книгу (на которую расщедрилась я столь недавно) - и уже ночь скралась на землю - уснул малыш. Усталость, дремота и нас с Рогожиным стала глодать нещадно.
Шаги по коридору. Едва только Федя к двери, как тотчас я кинулась к нему, не стыдясь уже никого и ничего. Прижалась жадно, уткнулась носом в шею.
Вдохнуть, вобрать фанатично аромат напоследок, тепло. Страшно вновь отпускать, снова расстаться. Рискнуть опять потерять.
Я не смогу, не переживу, если вдруг вновь что-то случится... и мой журавль снова рванет в небо. Не смогу, не хочу. Не буду.
Буду. Конечно, случись что, вновь буду мечтать и ждать, покорно ждать, да только... нервы мои на исходе. Я на исходе.
- Ванюш, ты че, плачешь? - попытка заглянуть мне в лицо, но не даюсь - прижимаюсь сильнее.
- Федька...
Я знаю. Знаю, что нельзя просить остаться, да и глупо. И потерпеть осталось немного, но сил уже нет. Выдержки не хватает играть и дальше роль сдержанной, которой всё по плечу, дамы.
Поцелуй в висок - и стиснул меня крепче в своих объятиях.
- Хорошая моя. Ну не надо... Хочешь, я утром приду? Когда вы там в садик, да тебе на работу?
Глава 41. Демо-версия счастья
***
Перед сном в ванную - принять душ.
Да не тут-то было!
Соседка окликнула:
- Это что... твой вернулся?
- Мой.
И пусть раздражала ее пытливость, да сокровенное выдавать не желала, но сегодня чувства все через край - и не в силах сдержаться. Ведусь. Еще как ведусь! На весь мир готова орать, трубить от счастья: Федька, мой Федька вернулся! Ко мне! И мы теперь вместе. Вместе, рядом и навсегда!
"Так не бывает!" - грозно бурчит разум.
"А мы справимся!" - рычит наперекор, вторя мне, сердце.
- Ну и? - громом прозвучали ее слова, вырывая меня из неги рассуждений. - Сколько дали? Условка?
Поежилась я невольно.
- Оправдали, - с обидой гаркнула я (грубо вышло). Надула губы.
- Да ладно! - не то искренне, не то язвой. - И такое нынче в нашем мире бывает?! Или у него денег дофига, а тебе не признается? - рассмеялся курица.
- Как там огурцы? Все закрыли? - дерзко перебиваю, явно дав понять, что пора менять тему, если та не хочет ругательств в свою сторону.
- Да с вами-то закроешь! - удручающе. - Так скрипели, так скрипели, что мысли совсем в другую сторону ушли. Еще половина осталась. С вами даже ошпарилась немного.
- Правильно, - смущенная, улыбаюсь я. - Нечего было подслушивать, надо было делом усердней заниматься.
- Так не с кем же...
- Я про огурцы, Лидия Константиновна. Я всё еще про огурцы.
***
Содеять затеянное - и спать. А там и не заметила, как утро грянуло. Так истощена была, что буквально сразу и провалилась в сон.