Страница 39 из 84
- Пей, шлюха еб**чая! А то хуже будет! Знай свое место! Собака паршивая!
- Не буду! - отчаянный рык сквозь рев.
- Ну, б***ь! - вдруг кинулась куда-то вбок. Что-то схватила - увидела, различила я в ее руках стекло разбитой бутылки. - Пей, гнида! Пей, или порежу тебя всю! Особенно твою смазливую рожу! Навсегда уродкой останешься! ПЕЙ! - неистовое, закладывая мне уши.
- Не буду! - смертником гарчу, а сама уже едва не захлебываюсь грязью, так отчаянно вжимает туда меня эта мразь.
Вдруг рывок - и развернула меня к себе лицом. Только замах, как вдруг шорох - дернулась, перевела она взгляд. Испуганно, сгорая от жути, свторила и я ей.
В считанные секунды рядом - удар - с ноги в грудину, отчего та только и отлетела от меня, взвизгнув от боли.
- Е**чий случай! Вы че здесь творите?!! - различаю, да и так уже узнаю, могу рассмотреть Ее, приставая, отрываясь от земли. - Вы че, б***ь, с*ки, совсем е**нулись?! Да я сейчас сама каждой из вас так въе*у, что по кускам вашу челюсть собирать будут! Поубиваю на***! Вы че творите, а? Нелюди паршивые? Настя? - в ужасе вытаращилась на Метлицкую. - И ты?! Ладно эта е**нутая, с нее вообще нечего взять! Одной пи**дой только и думает! Но ты?!
Стоит, молчит, потупив взгляд, Стася.
- На*** свалили, быстро! - бешено рявкнула моя защитница на остальных. - А то сама вас сейчас всех в асфальт укатаю! И никакие менты не помогут! А ты куда, тварь?! - резво кинулась к Соболевой, что попыталась встать и уйти в сторону. - Я с тобой еще не договорила!
- Ника, не лезь! Не твое это дело!
- Мое, б***ь! МОЕ! И ты мне не указывай, что мне делать. Уяснила?! Если тебя е**т Рожа, не значит, не смогу въе**ть я! Давно уже, б***ь, кулак чешется! Да всё повода достойного не находилась! Сопля ты мерзкая! Намотаю я тебя - что выть еще будешь, тварь убогая!
- Это наши с ней дела! - яростное осмелевшей Инки.
Пытаюсь окончательно встать я, едва боль в животе утихла - и смогла нормально пошевелиться.
Живо шаг ко мне - и помогает выровняться Вероника. Прижала к себе.
- Ты как? - взор в лицо.
- Нормально, - отрешенно шепчу.
Взгляд на Соболеву:
- На**й пошла! - бешено Рожина. - Я завтра тебя найду! П**дец тебе будет! Так что лучше и не приходи в школу! - И снова на меня: - Вань, давай к нам, обработаем раны.
- Нет, я домой, - пытаюсь дотянуться до своих вещей на земле. Тотчас присела Ника. Помогает собрать.
Взор через плечо на замявшуюся в растерянности, в ужасе Инну:
- Он мой, - неуверенно, но грозно.
- Твой, твой. После сегодняшнего - так точно твой, - язвительное Некита.
Разворот - и повела, потащила меня в сторону дома, заботливо придерживая:
- Все хорошо, Вань. Не переживай. Умоем, переоденем - а остальное заживет, пройдет... Никто и не догадается. Не узнает... Мне тоже нос ломали. И не раз. Как и Федьке. Ниче, всё вправляется, и всё срастается...
***
"Всё вправляется... и всё срастается..."
Так Ника говорила?
Да только... не в моей судьбе.
Видимо, и вправду, я сильно нагрешила, что жизнь мне надавала столько оплеух. Причем сразу, за столь короткий период.
Сбылась мечта, да только старая, просроченная. В очередное подтверждение моего "сверх везения" (а может... оно и к лучшему). Как бы не пыталась успокоить Вероника мою мать, Рожину буквально сразу в грубой форме выставили за порог. А через два часа в дверь... позвонил отец. Молча собрал сумки. И меня, едва ли не на руках вынес, вывел из дому. В машину. Прочь. Обратно. В некогда родной (областной) город.
Больница, швы, УЗИ, вправление носа. Антибиотики. Истерики и причитания Аннет. Грозное, хоть и без крика, отца веление. Причем для нас обеих:
- РЕШЕНО, - взбешенное, как еще никогда доселе. - Ванесса будет жить ЗДЕСЬ. С нами. Никаких впредь разъездов. И на этом - ТОЧКА.
Так что... еще две недели, дабы сошли позорные синяки - и, со справкой, что была все это время в санатории, я уже смело могла обратно идти в привычную школу, в до боли знакомый класс. Всё, как всегда. Да только... не мое это больше, не родное. Ничего уже не будет... как прежде. Я стала другой. И здесь я - чужая.
Да отцу было плевать...
Что по ночам слезы лила. Что днем... лишь делала вид, что жива. Что я - не зомби.
И огрызаться, огрызаться любому обидчику стала - как научили они. Они - тандем Рожиных. Те, которых не увижу больше никогда. Но буду любить... до конца жизни.
***
- Кто? - уставил на меня глаза папа. Убийственный взгляд. - Кто? Кто это сделал?
Виновато опустила голову.
- Ваня. Ты добалуешься! И уже не я буду задавать тебе эти вопросы.
В ужасе вперила на него взор.
Что? Что ты от меня хочешь услышать? Что?
Сдать ее? Сдать?!
Не могу! Хоть, возможно, и заслужила она. Не могу...
Ведь, по сути, права. Инна права.
В кого я превратилась?..
В шлюху, которая хотела отбить, увести молодого человека у другой.
Так что... по заслугам. Мне досталось по заслугам.
Наверно, лишь так могло до меня дойти, что и как творю. И пусть, будь я на ее месте, никогда бы так ни с кем не поступила, но... она права.
- Чего молчишь? - грозное. Поморщился от злости, от боли. Пронзительный взгляд. - Какие еще тебе доводы нужны? Или ты боишься? ВАНЯ! - рявкнул, отчего невольно передернуло меня на месте. Опустила очи. Никогда я не видела его еще таким. Бешеным... и не способным совладать с собой, с гневом, с эмоциями. - Ты понимаешь, что они не просто чуть не покалечили тебя, но и едва не убили! ВАНЯ!
- Шов уже почти зажил, - бурчу себе под нос.
- Что?! - возмущением. Приблизился. Заглянул мне в лицо.
Не поднимая глаз:
- Ничего. Я сама заслужила.
- Не понял! - исступленное, оторопев. Вытянулся в ужасе.
Отваживаюсь. Глаза в глаза:
- Я сама виновата. Заслужила.
- Что? Ты хоть в своем уме?! - отчаянное. - Что такое можно было сотворить, чтоб такое заслужить?! Да будто я тебя не знаю! Ты и мухи не обидишь!
И вновь опустила я пристыжено очи.
- Но обидела.
- И что?! - вердиктом. - Есть для этого слова. Вы хоть пытались поговорить?! И не поверю, что до тебя бы не дошло! Или, в конечном счете, есть смирение. Суд. Или что... те, кто это творил, далек от всего этого? - замер, не дыша, выжидая участия. Но тщетный миг - и сдался: - Звери. Это были просто звери. И их надо укрощать. Наказывать.
- А я - не зверь, - храброй иронией, как еще никогда. Очи в очи. - И я выбираю смирение.
- А я - нет.
Едкая моя улыбка, опуская взгляд.
Все вы... одинаковые. Просто у каждого свои методы.
А вот я - я не хочу всего этого. Этой вашей войны.
Я заслужила - я получила.
А всё остальное - прощаю. Потому что ты прав: я - человек. И я выбираю мир. Выбираю смирение.
- Я жду, - грозой.
И снова молчу, покорно повесив голову.
- Не скажешь, да? - накалом слова. Вот-вот рванет.
Сжалась я невольно от страха. Не дышу.
- Хорошо, - вдруг разворот - и пошагал на выход. - Значит, следователю сама все расскажешь.
- Не надо! - визгом. Кинулась вдогонку.
Покорно замер - налетела следом.
Отчаянно, мольбой:
- Ну, зачем?! Папа! Зачем?! - причитанием. - Всё и так в прошлом! Никогда уже никого больше из них не увижу! Я тут - они там. Зачем все это?! Зачем новая нервотрепка? Мне и так плохо! Зачем еще больше меня добивать?! Папа, МОЛЮ!
Заледенел от шока. Жуткие, убийственные, немые мгновения натянутой струной выжидания - и вдруг:
- Хорошо. Тогда с тебя договор. Ты никогда не ищешь с ними встречи, избегаешь любых контактов. Даже просто "привет" - всё забудь. Нет больше ничего и никого из того твоего странного прошлого. Если так - то я их не трогаю. В противном случае - сядут все. Даже если просто мимо проходил или проходила. Идет? - заряд орудий.