Страница 10 из 38
Со стороны грузового модуля теперь слышалась возня, шаги по наружной обшивке, гул резаков и стук – исламисты начали вскрыватьт люк.
Маклифф облачился в скафандр и стал надевать скафандр на беспомощного Айдема.
Дыбаль последовал его примеру.
Уайтгауз объявил:
– В один контейнер грузим погибших и немцев, а в другой всех остальных.
Если упадём в воду, в горы, в Арктику, Антарктику, тайгу, то мы покойники. Но если нет – еда и вода могут пригодиться.
Свет аварийных ламп медленно угасал, придавая лицам лихорадочно работающих людей мертвенный оттенок. Последний аккумулятор берегли для обеспечения пуска. Сейчас внутри станции слышалось только натруженное дыхание людей, монотонные сигналы высотомера, меняющего убывающие цифры. С каждой минутой становилось всё более душно – регенераторы дыхательной смеси остановились. Повсюду витал гадкий запах остывающий теплоизоляции. Арабские астронавты, срезав наружный люк, попали в шлюзовую камеру грузового модуля, и уже скрежетали алмазными бурами, вскрывая внутреннюю мембрану грузового отсека. Кто-то хозяйничал в наружных агрегатах двигательного оборудования, а по иллюминаторам снаружи скакали капли топлива из пробоины в баках.
– Обезвоженная гусиная печёнка. Берём? Рис. Берём? Шоколадный порошок? Ананасовый джем? Оставим арабам. Блок памяти с результатами опытов? Берём, – Уайтгауз и Гофман лихорадочно грузили в контейнеры упаковки продуктов, части приборов, блоки памяти и жёсткие диски компьютеров.
Внутрь одного из контейнеров были помещены мёртвые тела Лейзехельда, Фуджиёки и Дюнуа. Тяжело раненного Эйхбергера разместили тут же. Ещё одно место предназначалось для Гофмана. Маклифф с Дыбалем подтащили сюда и капитана Айдема.
– Мертвецы не шевелится и мешать ему не будут. И ему особо шевелиться не надо. А мы в свой контейнер побольше водопроизводящих элементов возьмём! – сказал Маклифф, оглядывая связанные скотчем тела мертвецов.
– Он сюда не влезет, – Дыбаль завис с упаковкой сливочного масла в руках, – нужно вынуть обратно часть припасов, но нет времени. Давайте капитана в наш контейнер, вместо части продуктов.
– Вместо продуктов? А если мы приземлимся в разных местах с первым контейнером, что мы есть будем? – Маклифф начал рыться в карманах, ища расчёт.
Гофману тем временем занял место между Эйхбергером и телом Фуджиёки, и показал большой палец руки в перчатке:
– Я на месте. Как тут что работает?
Маклифф склонился к нему через край люка и похлопал по шлему:
– Если не хочешь, чтобы капсулы разнесло при посадке на сотню миль, слушай внимательно. Сначала сверим время на таймерах. На моём пятнадцать сорок одна-две-три… Успел выставить секунды? В момент старта обнулишь таймер. Когда на таймере набежит семь минут пятнадцать секунд, нажмёшь кнопку под локтём. Откроется щит атмосферного торможения и отстрелятся первые парашюты. Капсулу тряхнёт. Вторая пара парашютов сама выйдет и автоматически произойдёт выравнивание давления. Если всё сделаем синхронно, с учётом существующего положения шаттла, мы сядем не далее полумили друг от друга в районе восточной Польши. Если нет, то сядем далеко друг от друга, и неизвестно где. Если при касании поверхности появится символ 020, значит сели на грунт. Можете сразу с Эйхбергером выбираться наружу. Если появится символ 010 – значит сели на воду. Тогда смотри на экран системы GPS-Speys. Телеметрия убогая, но не подведёт. На воде люк не открывайте, а включайте радиомаяки. Ждите. То же самое, если датчик покажет температуру, ниже двадцати градусов по Фаренгейту. Кислорода у вас на двадцать часов. Время есть для спасателей. Итак, семь пятнадцать – падаем, десять – спуск на парашютах. Всего семнадцать минут и мы спасены!
– Всё понял. Семь пятнадцать и десять. Хранит нас Господь! Несколько раз за сутки мы должны были умереть, а он ещё держит нас на этом свете. Прощайте! Прощайте, герр полковник, служить с Вами было удовольствием! – торжественно произнёс Гофман, неуклюже перекрестился огромной перчаткой и закрыл стекло шлема себе и Эйхбергеру.
Дыбаль помог ему опустить на горловину контейнера тяжёлый люк и повернуть до клиновидные запоры. Когда раздался щелчок внутреннего запора, он сказал:
– Такое чувство, что мы могильную плиту закрыли!
– Хочу в Польшу! – сказал фон Конрад, – что ты там говорил про Польшу?
– Теперь пора позаботиться о нашем шаттле… – Уайтгауз разбил стекло щитка запуска системы самоуничтожения станции, открыл панель для набора кода. Вставив и повернув ключ, взятый с шеи Айдема, он вдавил до щелчка красную кнопку, похожую на шляпку гриба. Включилась сирена и звуковой секундомер начал обратный отсчёт. Женский голос с тембром, от которого бежали мурашки по коже, объявил:
– Шаттл "Independence" готов к взрыву. Осталось две минуты пятьдесят пять секунд.
– Что шипит? – спросил Уайтгауз, стараясь высунуть подальше из шлема скафандра ухо.
– Я открыл водородный резервуар озонового реактора, – сказал Маклифф, вслушавшись в свистящий звук, похожий на свист гигантского чайника, кипящего на огне, – водород прибавит мощности взрыву, когда сработает самоуничтожение. Арабы будут счастливы – они любят умирать с шумом и пафосом!
Астронавты с трудом, словно проводили на ковре борцовскую схватку, заняли положение в контейнере. Из-за недостатка места, они почти стояли лицом друг к другу, соприкасаясь нагрудными щитками. Арабы в это время интенсивно скрипели и жужжали алмазными бурами, вскрывая люк между грузовым модулем и самим шаттлом. Шипел льющийся жидкий водород, тикал таймер самоликвидации, выла сирена, звучал сигнал тревоги и бесстрастный голос в наушниках констатировал:
– Шаттл готов к взрыву. Осталось одна минута и сорок пять секунд…
– Закрывайте люк! – скомандовал Уайтгауз, чувствуя, что сердце бешено колотится.
Дыбаль за кусок проволоки, чтобы не вылезать наверх, дёрнул крышку и уронил её, едва не разбив шлем. Маклифф крутанул колесо внутреннего запора. Подсветка шлемов выхватила из темноты внутренности контейнера с полусидящими на съестных припасах и оборудовании астронавтами. О том чтобы двигаться не было и речи. Можно было лишь шевелить кистями рук, отчасти двигать руками. Манфред фон Конрад что-то нашептывал, то ли молился, то ли громоздил одно из жутких многоэтажных немецких ругательств. Маклифф кусал губу, держа палец на кнопке таймера, не отрываясь глядел на нарукавный высотомер – 99,6 мили.
– Давай, чёртова автоматика, сработай! – шептал он.
– Шаттл готов к взрыву. Осталось одна минута.
– Ну! – Маклифф побледнел.
– Сорок пять секунд, – констатировал шаттл.
– 99 и 5! – Маклифф поднял вверх указательный палец в грязной перчатке, – давай!
– Ну? – Уайтгауз попытался сдуть в сторону невесть как попавшую под стекло обёртку от жевательной резинки "Wrigley".