Страница 3 из 23
Все выходят из сторожки Хранителя, не спеша идут к берегу, к маленькой пристани. Николай, обращаясь к принцу Георгу (Джорджи) по-русски.
НИКОЛАЙ:
Джоджи, это первое интересное предложение, которое я услышал за все время нашего кругосветного путешествия. Везде мне показывают лишь дворцы и местные достопримечательности, коих у нас в России не менее, чем где-либо в мире. Уже на Цейлоне меня охватила тоска – в этих джунглях, среди слонов и обезьян. Что толку в моем путешествии? – подумал я там. Тоска!
ДЖОРДЖИ:
Помнится, месяц назад в Коломбо ты уже говорил это Великому князю Алексею Михайловичу, когда он посетил нас на борту «Тамары». Его охотничьи трофеи, кажется, не произвели на тебя большого впечатления. И дикая природа острова тоже. Но здесь в Японии, я заметил, тебе оказывают особую честь именно буддийские монахи. Тебя приглашают во все их монастыри, с глубоким почтением. На днях они не пустили меня, когда я хотел войти в их храм вслед за тобой! И вот – какой-то безвестный старик на этом островке говорит тебе о некоем старце-провидце, и это интересно тебе?
НИКОЛАЙ:
Да, интересно. Это будет в первый раз, когда я встречусь с провидцем – если будет на, то воля Неба, как сказал этот милый старик! Все мои предки, Российские Государи, хотя раз в жизни – а иные и многажды – встречались с провидцами. И с нашими, русскими, и с иноземными, как мой дед Александр-Освободитель. Мой батюшка кое-что рассказывал мне и о Павле, и об Александре Благословенном, и о деде. Знаешь ли ты, что в юности в Париже некая гадалка (кажется, ее имя было Ленорман) предсказала ему, что он переживет семь покушений, но восьмое будет для него роковым.
ДЖОРДЖИ:
И что же?
НИКОЛАЙ:
Отец рассказал, что до того несчастного дня, до 1 марта 1882 года, уже было шесть покушений на деда. И он поверил в сделанное когда-то предсказание. Поэтому он и не послушался никого в тот день, и поехал на смотр – хотя все единодушно умоляли его не выходить в тот день из дворца, ведь точно знали, и многие в городе знали, что злодеи готовы к убийству, и что день назначен.
ДЖОРДЖИ:
О! Я понял! Две бомбы были брошены в тот день в Государя, двумя злодеями – и седьмое и восьмое покушение в один день!
НИКОЛАЙ:
Да. Дед не мог знать этого. А злодеи, быть может, знали… Они многое знали…
ДЖОРДЖИ:
Ники, ты тоже хочешь знать свое будущее?
НИКОЛАЙ:
Я не стремлюсь к этому, но я не бегу этого. Ты же видишь, я ни разу не спрашивал сам в какой бы то ни было стране об их провидцах – я и думать не думал об этом – но коли провидение через милого старика само нашло меня, я не буду бежать этого. Почему я должен отказываться?
СЦЕНА 3. Апреля 1891 года. г. Киото. Теракуто.
Действующие лица: те же (НИКОЛАЙ, ДЖОРДЖИ (принц Георг), маркиз ИТО), а также
ТЕРАКУТО – буддийский монах, отшельник; старик-японец лет 70-ти, довольно высокий для японца, хотя и согбенный, совершенно седой, с довольно густой (для японца) путанной бородой.
Место и время действия:
28 апреля 1891 года, утро; Киото
ИНТНАТ: комната Николая во дворце губернатора), затем красивая роща близ Киото.
Николай записывает в своем дневнике (голос за кадром читает):
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
«27 апреля 1891 года. Прибыли в Киото; глаза просто разбегаются, такие чудеса видели мы. Видели стрельбу из лука и скачки в старинных костюмах… В девять отправились с Джорджи в чайный домик. Джорджи танцевал, вызывая визги и смех у гейш… Но и во сне воды Джиона текут под моей подушкой…».
СПРАВКА: Джион – квартал чайных домиков в Киото, сотни гейш в тканных золотом кимоно заполняли его Японская эротика – утонченная и чувственная…
Камера показывает эти сцены и окончание чайной церемонии с гейшами; чайный домик погружается в темноту…
Затем на экране – древняя столица Японии Киото. Утро следующего дня. Камера спускается сверху к красивой роще на дальней окраине города. Здесь необходимо показать документальную съемку этой рощи близ Киото, – если эта роща сохранилась до сих пор. Видны три фигуры, это Николай (в штатском платье), Джорджи и Ито. Они идут к роще. Из-за деревьев выходит Теракуто, пристально смотрит сначала на Ито, затем на Николая. Камера показывает глаза старого отшельника. Неожиданно старик ложится на землю, простирая руки к Николаю. Цесаревич подходит к старику, наклоняется и бережно поднимает его с земли. Сгорбленный старик немного выше Николая. Все молчат, ожидая, что скажет затворник. Камера снова показывает его глаза, теперь отрешенный от всего земного. Теракуто начинает говорить; Ито переводит на английский (голос за кадром – синхронный перевод на русский)
Музыка с самого начала сцены и все время действия – или древняя японская, или «колокольчики ветра», тихие и загадочные.
ТЕРАКУТО:
Так суждено свыше! Все народы хвалят одного и того же Единого Бога Творца, только на разных языках. Благословенна милость Неба за счастье, о котором не мог помыслить старый Теракуто. О, ты, Избранник Небес, о, великий искупитель, мне ли прозреть тайну земного бытия Твоего? Ты выше всех на земле. Нет ни лукавства, ни лести в устах моих. И вот первое знамение: опасность витает над твоей главой, но смерть отступит, и трость будет сильнее меча… и трость засияет блеском. И вот другое знамение: два венца суждены Тебе, Царевич: земной и небесный. Играют самоцветные камни на короне Твоей, Владыка могущественной Державы, но слава мира преходит и померкнут камни на земном венце, сияние же венца небесного пребудет во веки. Наследие предков зовет тебя к священному долгу. Их голос в твоей крови. Они живы в Тебе, много из них великих и любимых, но из них всех Ты будешь величайшим и любимейшим. Великие скорби и потрясения ждут Тебя и страну твою. Ты будешь бороться за ВСЕХ, а ВСЕ будут против тебя.
На краю бездны цветут красивые цветы, но яд их тлетворен: дети рвутся к цветам и падают в бездну, если не слушают Отца. Блажен, кто кладет душу свою за други своя. Трижды блажен, кто положит за врагов своих. Но нет блаженней жертвы Твоей за весь народ Твой. А станет, что Ты жив, а народ мертв, но сбудется: народ спасен, а ты свят и безсмертен. Оружие Твое против злобы – кротость, против обиды – прощение. И друзья, и враги преклонятся пред Тобою, враги же народа Твоего истребятся. Вижу огненные языки над главой Твоей и Семьей Твоей. Это посвящение. Вижу бесчисленные священные огни в алтарях пред Вами. Это исполнение. Да принесется чистая жертва и совершится искупление. Станешь Ты огненной преградой злу в мире. Теракуто сказал Тебе, что было открыто ему из Книги Судеб. Здесь мудрость и часть тайны Создателя. Начало и конец. Смерть и безсмертие, миг и вечность. Будь же благословен день и час, в который пришел Ты к старому Теракуто.
Коснувшись в поклоне земли, Теракуто, не поворачиваясь, отходит, пока не скрывается в чаще дерев. Цесаревич стоит, склонив голову. Его спутники – тоже.
НИКОЛАЙ
(обращаясь к Ито и Джорджи, волнуясь):
Господа… Господа, я прошу Вас никому не рассказывать об этой встрече. Маркиз, я надеюсь на Вашу честь. Джорджи, никому!
ИТО:
Я клянусь. Цесаревич, слово чести для японца свято.
ДЖОРДЖИ:
У меня мурашки бегут по спине… Я не думал, что эта встреча может быть такой. Я обещаю тебе, Ники. Слово чести, это останется тайной.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
Маркиз Ито рассказал об этой встрече близ Киото в своих воспоминаниях, много лет спустя после гибели Царской Семьи.