Морфо и лань

Хорошо, что мой лимит разочарований был выбран уже давно — по меньшей мере, лет пять назад, когда не стало папы, а Малышка с родителями, спешно собрав вещи, перебрались подальше отсюда. Я никогда этого ей не скажу, и, конечно, буду все отрицать, если меня припрут к стене — но ни смерть Уильяма, ни новая, торопливая мамина свадьба не ранили меня так глубоко и больно, как вот этот вот вежливый французский уход и негромкое, но упорное молчание, в которое он превратился позднее.

— Думаешь, в городе много осталось? — тихий голос Малышки звучал неуверенно. — В живых, я имею в виду. Кто-то же остался, правда? Должен был…

Я дернула щекой — вопрос был из неприятных, и причиной этому была я. Это мою жизнь спасла вчера Малышка, принеся тем самым в жертву все население Аркадия-Бэй. Не то, чтобы я жаловалась, конечно — жить всегда приятно, нравится мне это дело, но чувство на душе было паскудное. Как будто я выиграла миллион баксов в лотерею, где на него претендовала пожилая нуждающаяся пара. Игра была честной, и победа — заслуженной, вот только исход вызывал какое-то неудобство. Не так, наверное, все это задумывалось всеведущим дедушкой на небесах. Не так.

А и к черту все, к дьяволу!

— Думаю, да, — решительно сказала я. Впереди дорогу переходила пара оленей, они выгнули изящные шеи, следя за приближающейся машиной, и я сбросила скорость. — По крайней мере, я видела, что «Два кита» стояли себе почти нетронутыми, только пара окон выбито. Это значит, что как минимум Фрэнк, Джойс и Уоррен особо не пострадали. Да и Дэвид, по твоим словам, остался в убежище. Я думаю, с ними все в порядке.

— Это очень плохо, да? — Малышка отвернулась и смотрела на ползущие мимо заливы и затоки. Болотистые тут места, печальные, если не приглядываться к океану — прямо-таки Луизиана с ее крокодилами на заднем дворе и дикими племенами язычников-каннибалов, о которым писал когда-то псих Эйч-Пи Лавкрафт***. — Желать жизни и удачи только тем, кто тебе близок. Тем, о ком ты беспокоишься. Мне ведь не хочется знать, что случилось с Викторией, Тейлор и прочими, выжили они, или остались навсегда под какими-нибудь обломками. Я разделяю людей на важных и неважных. Значит, я плохой человек?

— Что за чушь, Макс, ты герой, ты самый лучший человек… — слова вырывались из соленого, сведенного внезапной судорогой горла с какими-то квакающими звуками. Черт, вот должен же был этот разговор случиться. Плохие вещи всегда происходят не по расписанию.

— Нет, погоди… когда начался этот ураган, и я ехала из того бункера сквозь ночь и бурю, и вокруг меня вращался в смерче и распадался на части Аркадия-Бэй, я ведь не думала ни о ком. Меня не заботил ни Нейтан, ни Кортни, ни даже Уоррен — маленький отважный Уоррен, мой вечный рыцарь, который раз за разом вставал на мою защиту, не получая в ответ ничего. Я делала все это только ради тебя, Хлоя, понимаешь? Потому что я помню все то, что так и не случилось — выстрел этого психопата, и последнее удивление на мертвом лице… и струйка крови, вытекающая из твоего лба.

Двигатель пикапа чихнул и на секунду сбился. В машине будто стало холоднее, по спине побежали непрошенные мурашки. Я знала, конечно, что ничего этого не было здесь, в нашем мире — но Малышка рассказывала об этом так просто, так обыденно. Для нее все это было в прошлом, она помнила его — а значит, пережила и переступила. Дьяволы моего персонального ада, сколько же ей пришлось пережить за последнюю неделю, этой хрупкой девчонке со смешной прической и покрасневшими от недосыпа глазами?

И кто знает, какие плохие, жестокие, отчаянные решения она приняла, и сколько жизней спасла, тех самых, о которых никто и никогда не узнает? Есть ли счет тем несчастливым, распадающимся вселенным, где она успела побывать, сколько реальностей растолкали эти худые локти, какую невероятную тяжесть вынесли ее усталые плечи?

Макс, о Макс…

— Ты сделала то, что было нужно, — сказала я, тряхнув головой, и постучала ладонью по рулю. Намертво. — Забудь об этом. Ученые говорят, истина в том, что прошлое мертво. Наша жизнь — это здесь и сейчас, бесконечные точки выбора, нескончаемые ряды решений, важных и не очень, наподобие того, что мы приняли в Тилламуке. Что-то будет иметь последствия, о чем-то мы еще вспомним в будущем. И пожалеем, наверное. Только мне плевать.

— Я любила Аркадия-Бэй… — вздохнула Малышка. Ее голос звучал устало.

— Мы не можем спасти всех, и потому помним и заботимся о тех, кто нам дорог. Спасись сам, и вокруг тебя спасутся другие — не знаю, кто это сказал, да и без разницы, но он был прав. И хватит об этом, Макс. Чем больше мы думаем о прошлом, тем меньше пользы настоящему.

Макс ничего не ответила. Только кивнула немного отрешенно и больше не поднимала эту тему.

Мы миновали Тилламук вчера. Маленький городишко, но уж всяко больше, чем Аркадия-Бэй — да он и располагался всего в паре часов езды. Важен городок был ровно по одной причине — там можно было выехать на трассу номер шесть, Уилсон-ривер Хайвей, и по ней погнать на восток, хоть до Портленда, а то и дальше. Это если бы мы захотели двигаться на восток, конечно, только мы не захотели — и пришпорив свою ржавую лошадку, устремились навстречу приключениям — на юг, по сто первой федеральной трассе, Орегон-Коуст-Хайвей. Я хотела в Лос-Анджелес, Малышка, мне кажется, думала больше о Фриско — так или иначе, мы все еще были вместе, а что будет дальше… Как говорится, завтра будет завтра. Или что-то в этом роде.

Но с мрачным настроением моей лучшей подруги нужно было, конечно, что-то решать — если ты ведешь себя, будто на похоронах, то в конечном счете там и окажешься. Но верно и обратное.

— И в эфире снова программа «Загадай желание», с вами неунывающая Хлоя «Веселый Панк» Прайс, и мы объявляем победителей сегодняшней лотереи! — объявила я, следя одним глазом за дорогой. — Подождите секундочку, это невероятно, я не могу поверить собственным глазам, под номером триста одиннадцать к нам дозванивается ни кто иная, как СуперМакс «Хиппи» Колфилд! Ей предоставляется уникальная возможность выбрать следующий мотель, в котором она со своим верным компаньоном попытается остановиться!

Малышка улыбнулась — не так уж часто это случалось в последнее время. На самом деле, конечно, по радио никакой викторины не было, там наоборот рассказывали об очередных экологических инициативах губернатора Китцхабера — очень вовремя, надо сказать. Какой нормальный человек будет носить такую фамилию?

С другой стороны, «Максин» — тоже странноватое имя.

— Следующий мотель, вывеска на котором будет синего цвета, — решила она, мельком взглянув на меня. Да, да, вот такой я оригинальный и самобытный человек — крашу волосы в синий цвет. Почему? Потому что пошли все в задницу, вот почему. — А зачем ты постоянно называешь меня СуперМакс?