Доминант

- Это оттого, что ты не знаешь всех нюансов до конца.

- Ну, может я что-то путаю, но вы должны знать - я как и прежде считаю, что вы имеете право на любой поступок, и этот ничем не выделяется, чтобы о нём так не думать.

- Ладно, Борис, давай начнём. Испытательный срок нашему проекту – неделя. Через неделю оценим ход проекта по нескольким критериям, по десятибалльной шкале. Я захочу знать: твоё отношение к проекту, его посильность тебе, перспективы набора команды – три момента. Не стирай историю с гаджетов, чтобы можно было всё просмотреть, составить примерную статистику звонков, встреч, сообщений, чтобы понимать, что следует ожидать. Подумай, может тебе поможет, если ты найдёшь сразу на своё место человека и подключишь его к поискам сотрудников? Кстати, я тебе уже нашёл одного человека на должность директора по развитию – это будешь ты.

Я улыбнулся.

Борис немного помялся.

- У меня проскользнула такая мысль, конечно. Ничего страшного?

- Всё правильно, у тебя теперь особый статус, поэтому от тебя теперь потребуются мысли и такого характера. Итак, всё понятно, Борис?

- Да, всё понятно.

- Тогда, пока. Появись завтра вечером у меня тут. Мне всё-таки интересно, какой у тебя будет день. А, да. Ликвидацию салона закончит директор по развитию, прямо сейчас и позвоню, - я взял в руку телефон. – А ты прямо сейчас отнеси ему всё, что у тебя на руках по этому проекту.

- Хорошо.

- Давай, партнёр, - с улыбкой проговорил я.

- Да, хорошо.

11

Через два дня я получил от Ольги мэйл с телефоном и электронным адресом Наташи. Так звали девушку, которую она решила мне «передать» по моей просьбе. В ответном письме я попросил у Ольги прислать мне какие-нибудь записи о ней. Ведь ведут же психологи какие-то дела своих пациентов?! Не думаю, что Ольге сколько-нибудь этических страданий доставила моя маленькая просьба, ведь стоимость оказанных ею мне услуг ещё не вышла за рамки тех денег, которые она от меня взяла, а я такой надёжный партнёр…

Поиск в интернете информации об этой Наташе не выявил никаких результатов, а обращаться к начальнику своей службы безопасности я не стал – тому осталось работать у меня месяц, поэтому всякая информация обо мне теперь была для него лишняя.

Я приготовился терпеливо ждать, что мне пришлёт Ольга. Под вечер я получил от неё мэйл с приложением отсканированных копий результатов их бесед, а также она выслала мне историю электронной переписки с Наташей. Я горячо поблагодарил Ольгу, заверив её, насколько позволило всё моё красноречие, что я ни секунды не пожелаю воспользоваться ничем из того, что она предоставила в моё распоряжение, во вред Наташе или ей, Ольге, самой. При малейшем намёке на непонимание или антипатию в случае с этой девушкой, я просто сгину с её пути и начну поиски другой. Таким образом, Ольга должна была быть спокойной, будто вообще ничего не произошло. Я умею хранить тайны, потому что умею их создавать. (Наверно поэтому долгое время было так, что самые заядлые сплетники стаями крутились вокруг меня – этим людям очень тяжело было быть хранителями чужой тайны, а дальше меня информация никогда не распространялась, поэтому они с удовольствием облегчались, рассказывая мне, доверенное им по секрету). Оля написала в ответ, что надеется, что не совершив ошибки до сих пор, не совершает её и сейчас.

Наташа уже несколько месяцев не могла вернуть своего любимого. Очень привлекательным для меня моментом показалось, в результате чего, похоже, у них произошёл разрыв. Ей было тридцать девять лет, её мужчине сорок пять. Какое-то время они встречались, так сказать, целомудренно, под чем я подразумеваю классический секс. Это я почерпнул из записей Оли. У Наташи с этим мужчиной даже были поездки заграницу - очень даже неплохой, в общем, конфетно-букетный период, получше, чем у некоторых. И вот, в один из моментов высокого эмоционального переживания она решила удивить своего избранника одной из (надеюсь из многих) своих бурных сексуальных пристрастий. А уж что может захотеть девушка её возраста, когда она подпила и хочет позаниматься сексом на такой ранней стадии знакомства, потому что полна надежды, что ввязываема в формирующиеся удачные и долгожданные отношения, да при отсутствии оных до этого, можно только фантазировать и тихонько наблюдать за своим учащающимся сердцебиением. Видимо, тому её мужчине что-то в этом не понравилось, потому что с этого момента у них началось непонимание и отдаление друг от друга. Здесь я на её стороне. Господи, почему бы и не подурачиться, тем более с хорошенькой женщиной? Как бы там ни было, но в данный момент она находилась в приятном моему сознанию уязвимом состоянии. Внимание со стороны такого как я - это пять процентов; прекрасный вечер - это ещё пять процентов; именно состоявшееся осторожное завязывание разговора в публичном месте – ещё пять процентов к тому, что уже имеется; «мистическая» догадливость до её обстоятельств, примется ею за мою проницательность, а понимание и принятие того, якобы становящегося мне известным из наших с ней разговоров, будет принято ею за мой хороший тон и вкус, а это уже сорок процентов. Оставшиеся сорок пять процентов заполнятся так-сяк, не имеет значения.

Я не буду приглашать её в ресторан, но предложу встретиться в каком-нибудь кафе одного из торговых центров. Как правило, там бывает возможность поболтать, чтобы не быть услышанными посторонними, и уже там изложу ей всё, если увижу, что она к этому готова и соответствует моим требованиям.

После работы Наташа обычно шла через Бастионную горку, чтобы сесть на пятнадцатый троллейбус, который увозил её на улицу Ломоносова. Я приказал себе пару раз побывать в этом парке, чтобы с некоторого расстояния понаблюдать за ней. У неё было худое, изнеможённое лицо, плюс немаленькие мешки под глазами; но усталость лица результативно скрывалась под слоем косметической работы, да так, что с языка готово было сорваться слово «изящно». Волосы уходом с лицом не конкурировали, однако они были неплохи сами по себе: длинные и чёрные, слегка волнистые, с привлекательными бликами и здоровыми концами. Зелёные глаза – о, да! - смотрелись как феномен на всём её фоне. Я не такой уж фанат красивых глаз у людей, но при истинно красивых моя душа замирает. Я тогда задался вопросом, как они, должно быть, красивы, когда в них отражается заинтересованность, радость, довольство, приятное переживание? И я предвкушал момент её взгляда, довольствуясь постоянно склонённой головкой.

Во время ходьбы она всегда, казалось, смотрела на носки своих туфлей. У неё была небольшая грудь, узкая талия, очень выраженная попка, и она была хозяйкой плоского животика. Ножки ровные, но всю их прелесть я не мог оценить из-за белых брюк, которые наблюдал на ней все эти два раза, которые за ней подглядывал. Она была невысокая, даже скорей маленькая и, наверно, была в половину от моего веса. В общем, она производила хорошее впечатление тем, какой была в свои тридцать девять лет, и можно было предположить, что и голая она будет не менее обещающая. Я был рад, что она оказалась такой – на восемь десятых от моего ожидания. Через неделю-две работы над собой, если она позволит мне предоставить ей эту возможность, она окажется для меня тем, что мне надо. Конечно, если у нас совпадут и интеллектуально-психические ожидания в отношении друг друга.

Я выбрал приближающийся тёплый солнечный вечер, облачился в спортивные ядовито-жёлтые штаны с мелкими белыми надписями и ядовито-синюю майку (и то, и другое было мной куплено с расчётом под расцветку велосипеда), надел спортивные часы с жёлтым резиновым ремешком – напоминание об Австралии – и отправился кататься на Бастионную горку. Сколько такая прокаченная фигура, облаченная в такие яркие цвета, могла привлечь внимания? - самодовольствовался я.

Я катался по Бастионной горке туда-сюда, с удовольствием отмечая подрагивание своих бицепсов и трицепсов, изредка задумываясь о работе, и останавливаясь, чтобы записать ту или иную заметку для себя в телефон. Наташа должна была появиться вот-вот.