Доминант

- Звучит пессимистично и, - я сделал паузу, - творчески, - и засмеялся.

- Ррррррр, - зарычала Марта.

- Ну всё, шучу-шучу. Пока.

- Пока.

Я до самого конца, пока Марта не скрылась за поворотом дома, разглядывал её. Как приятно на неё вот так смотреть! И какая она стройная! Я почувствовал какое-то счастье. У меня всё есть.

7

За выходные Марта успела сообщить, что ей ни за что невозможно быть в понедельник раньше одиннадцати у меня в офисе, что есть такие дела, которые она просто обязана сделать с утра. Я возмутился перспективой изменить привычный распорядок в моей Компании, но тут же успокоился тем, что внешний облик Компании меняется с приходом Марты и началом нового бизнеса, и возможно потребуются не только такие изменения, как перенос совещания с привычных десяти тридцати (одиннадцати) по понедельникам, на четырнадцать. Да может и день со временем придётся поменять.

На моё сообщение о переносе совещания резво отреагировал руководитель отдела логистики. Я не знаю, кому он звонил со своего мобильного, находясь в своём кабинете, но его фраза, что это всё из-за новой женщины, перед которой я стелюсь ковриком и как-то странно себя веду, заставила меня моментом вызвать к себе руководителя отдела кадров и менеджера по развитию Бориса.

Когда они появились оба, я сразу выстрелил:

- Наталья, начиная с сегодня руководителя отдела логистики чтоб я больше тут не видел в нашем офисе. Штрафы, тяжбы, мне всё равно. Есть вопросы?

- Нет, господин директор.

- Борис, займись отделом логистики поплотней, не дай ему загнуться. Там одна сотрудница остаётся, она немало знает. Ты справишься. Про салон забудь, я сам. Хорошо?

- Хорошо.

Я достал телефон и набрал нашу информационно-технологическую поддержку.

- Приветствую, Александр! Пришли мне, пожалуйста, сейчас же, новый логин и пароль на доступ к нашей базе данных для должности руководителя отдела логистики. А у прежнего логина оставь доступ, как у уборщицы… Да, ничего не менять.

- Всё! – сказала я, таращейся на меня Наталье и спокойно сидящему Борису.

- Да, господин директор, - быстро ответила она, а Борис спокойно поднялся, и они оба покинули мой кабинет.

Вот тебе и прослушка. А стоит ли это того? Мало ли что про меня будут думать, говорить? Я, ведь, изведусь. А уже не извёлся? Уже не с манией какой-нибудь?

Я полез в интернет поискать признаки мании преследования, потом переключился на сайт интернет-магазинов, чтобы поискать себе домой красивый, большой, вогнутый монитор и прозрачные колонки к нему, которые: и монитор, и колонки - я как-то увидел в проскочившем каком-то кадре по телевизору; тут же перекинулся на сайт секс-знакомств – вдруг там новенькая какая-нибудь разместила объявление. Оставил и эту затею.

Меня что-то бесило, что-то с силой сбивало все настройки и швыряло в дурное расположение уха. Мне подумалось о близком человеке, который мог бы сейчас меня успокоить. На ум пришла Марта, но в другом контексте, как причина этого моего непонятного состояния. Чуть было не нагрянувшие следом неприятные мысли в отношении её, были пресечены мной усилием воли, я почти произнёс про себя, что о Марте надо думать или хорошо, или не думать о ней вовсе. Чертыхнулся про себя, что так обычно выражаются о покойнике. Испугался этого. Да, пожалуй, иногда нужен близкий человек. Очень близкий человек. Родственная душа. Но как быть с «Мартиными» иголками, вспомнил я её аллегорию? Ни писать, ни читать, ничего не захотелось. Можно поехать упиться кофеем где-нибудь, погулять по парку, а потом к двум приехать. Да, это будет правильно.

- Я буду недалеко, - сказал я секретарше, - звоните, если что.

- Да, господин директор.

Я подумал, что можно было бы поискать какие-нибудь интересные приключения в каком-нибудь захолустье, например, попытаться обратить на себя внимание какой-нибудь «далёкой» от моего окружения девушки, женщины, которая потом во всю свою жизнь не встретит такого, как я, пофлиртовать с ней, пообщаться, может раскрыть немного перед ней душу, а может это обернётся и каким-нибудь сексуальным приключением. Поэтому я вырулил на улицу Бривибас и отправился по ней подальше от центра, ища примечательного поворота, который покажется захолустьем. Припарковал машину где-то между серыми пятиэтажками в районе Тейки и отправился искать кафе.

Как я и ожидал – трущобы. Люблю иногда понаблюдать за жизнью в таких местах. Или, бывает, едешь по трассе и видишь - стоит одинокий дом с небольшим хозяйством. Думаешь, вот кто-то ж тут живёт. И правда, живут. Или иногда приходится проехать мимо какого-нибудь посёлка городского типа, где жителей человек сто-двести, и все знают друг друга. Присмотришься к декорациям, заметишь пару людей, детей. Подумаешь, что вот, тоже ж живут тут люди, может, надеются на красивую какую-то жизнь потом, что что-то у них изменится, и они отправятся в большой город, где этот город скатертью постелится перед ними. А может и не думают они так вовсе, даже не подозревают о мире больших городов, потому что имеют в своём посёлке пару государственных ТВ-каналов, по которым никогда не могут определить красок этих больших городов, а мобильных и прочих ресурсов для этого не хватает. В общем – трущобы.

Я вышел из машины и огляделся по сторонам. Подумал: «И тут тоже живут люди».

Весь первый этаж длинного шестиподъездного пятиэтажного дома старой постройки, рядом с которым, не со стороны подъездов, я припарковал машину, был занят каким-то хозяйствами (скорей всего прачки, швейные и еже с ними). Скользнув взглядом по латышским названиям, и не восприняв ни одно из них, как информационный источник, а лишь отметив, что «Kafe» или «Kafejnīca» среди них нет, пошёл вдоль этого дома. На перекрёстке в глаза бросилась школа. Русская, латышская? Запущенная. Ну да, мы ведь в таком отдалении от «цивилизации» (пять километров от официального центра Риги)! Я шёл по «вылизанному» до идеальной чистоты, тёмному-тёмному асфальтовому тротуару, в конец испорченному корнями близстоящих деревьев. В одном месте корень вылез сантиметров на пятнадцать и являлся взгляду в виде щупальца гигантского осьминога. Даже будто присоски просматривались, чётко покрывая корень. Приклоняюсь перед человеком, подметавшем эту улицу - так начисто убирать могут только нормальные люди.

Впереди заметил вереницу полицейских машин. Здание полиции? Да. Машины стояли у полицейского здания. Я попытался заглянуть в окна первого этажа. Это был спортзал. Несильно замедлив движение, попытался уловить среди жалкого его убранства какую-то современную атрибутику, тренажёры, например, ведь здесь полицейские проходят физическую подготовку. Не из-за таких ли вот спортзалов малая часть наших полицейских, как мне кажется, не могут подтянуться на турнике, пробежать пять километров, проплыть километр, стрелять, а уж тем более попадать по мишени? Да, в том числе и из-за этого – закончил я быстро, потому что уже пустился в размышления об устройстве в нашем государстве полицейской системы, об отношении государства к полиции, а я ненавижу думать о политике.

Я окинул взглядом само здание. Не реставрировалось лет двадцать. Самая подходящая декорация для съёмок фильма о каких-нибудь криминальных группировках из «лихих» девяностых, даже дополнительных затрат для наведения кинематографического лоска не потребовалось бы. Вероятно, что и внутренняя отделка помещений отвечала тем же.

Мне как-то довелось посреди ночи оказаться в кабинете одного из следователей в одном из наших полицейских зданий, которое уже подверглось какой-то внешней реставрации. На протяжении всей беседы я вынужден был с грустью взирать на симпатичного, сильного, молодого человека, принимающего моё заявление, готового в любую секунду нестись в темноту ночи с оружием, чтобы пресечь преступление, чтобы простые жители могли прибывать хоть в какой-то защищённости, работающего в кабинете, стены которого были отделаны крашеной фанерой и то не во всех местах. Поэтому, о чём тут можно говорить?