Доминант

- А можно чуть поконкретней?

- Можно. Она работает парикмахером. Я предлагаю ей руководство новым, выстроенным для неё салоном красоты.

- И что ей не понравилось?

- Что мы будем близко друг от друга.

- Какие у неё отношения с мужем?

- Говорит, что уважительные.

- Что ещё говорит?

- Говорит, что если мы сблизимся, потеряем то, что имеем.

- А ты не согласен?

- Нет. Чуть почувствуем холодок, будем думать, что изменить.

- Как долго она сможет играть в эту игру?

- Пока я живой и рядом.

- А если она тебе надоест?

- Исключено.

- А если?

- Тогда у неё не будет никаких сожалений. И осложнений, прошу заметить, - возвысив тон, заключил я.

- А куда ей возвращаться потом? В парикмахерскую?

- Главное, что не будет никаких сожалений.

- А как потом перестроиться членам её семье, когда им придётся пересесть из хорошей машины в худую, перейти с дорогих продуктов на бюджетные? Я уже не говорю, если им придётся съехать из красивой и дорогой квартиры в такую, в которой они живут сейчас. И уж конечно ты и не думал о её состоянии и мыслях, когда у неё перед глазами всё это будет происходить, а она единственная будет знать причину происходящего.

- Ну, не заглядывал так далеко. Я просто оформляю ближайший момент на десятку и не вижу смысла меняться.

- Как думаешь, много из того, как отразится изменение её нового уклада на её жизни, мы сейчас озвучили?

- Не мало.

- Насколько мало?

- Пятьдесят процентов.

Ольга продолжала ждать ответа.

- Ты сегодня не на моей стороне, - заключил я.

- Благо, я всегда могу позволить себе быть с тобой в сторонке. Но я на твоей стороне, как всегда. Что тебе сказать другое?

- Ты считаешь, нельзя так делать?

- Как?

- Как, как. Оля, я хочу получить ответы на свои вопросы, а мне постоянно приходится отвечать на твои.

- Ну, извини, у меня такая манера общения, я люблю, когда люди сами отвечают на свои вопросы. Так - как?

- Я боюсь, если я произнесу, мне всё станет ясно самому.

- Тебе и так всегда всё ясно. О, да! Тебе ясней других порой всё ясно.

- Это хорошо или плохо?

- Как посмотреть.

- Так мне продолжать задуманное?

- Ты разве пришёл сюда за моим одобрением тобой задуманного?

- Нет.

Она состроила вопросительную позу.

- Да я просто нуждаюсь в приличной физической нагрузке. Заждалась она меня.

- Ты будешь в порядке?

- Не то слово. А ты?

- Я буду.

- Тогда, я погнал.

- Езжай.

Я заплатил Ольге и покинул её кабинет, не провожаемый ею, потому что мои движения были резки.

Никогда у меня с ней не получалось такой непродуктивной беседы как сегодня. Я её, наверно, просто закормил.

Никто не понимает происходящего.

6

Задуманное нами с Мартой, и организованное мной мероприятие в пятницу было достойно высшей похвалы, я так считаю.

Во-первых, чтобы Марта не была с плохим настроением и загруженная всякими тяжёлыми мыслями, я отложил «начало её карьеры» на понедельник следующей недели – разве одно это не стоит отметить вниманием?! Марта с этим, кстати сказать, с удовольствием согласилась. Дальше, и во-вторых, и в-третьих я отыскал для массажа Марте: во-первых, схожего по физическим параметрам со мной; во-вторых, массажиста-профессионала; а в-третьих, в-четвёртых и так далее, человека, который умеет держать язык за зубами, у которого уже был опыт подобных встреч, и для которого слово конфиденциальность, обставленная известной суммой денег, кое-что да значит. За время, пока мы с ним общались, - когда по телефону, когда по мэйлу, - он достаточно изучил мои претензии, повадки и спрос, поэтому, когда наступил вечер пятницы, ровно в 18:50 я открывал ему дверь своей квартиры. Я определил, что сорока минут ему будет достаточно, чтобы приготовить массажное место, разложив и расставив все свои аксессуары, а нам оговорить последние детали. Главное, чтобы не возникло ситуации пустого ожидания Марты.

В 19:30 пришла Марта. В этот раз мы были с ней на «равных». Думал, от меня потребуются лишь учтивость, внимательность, да такт, но с первого взгляда на Марту понял, что ещё и немалая эмоциональная поддержка. Марта нервничала - мне даже на ум пришло такое слово - неистово. У неё были ледяные руки, глазки, терзаемые тревогой, бегали от предмета к предмету, и с надеждой, в глубине, останавливались иногда на мне. Я притянул к себе самую спокойную улыбку, которую только смог натренировать за всю свою жизнь, и стал обхаживать Марту, помогая ей снять плащик, поглаживая ей плечики, сколько как для того, чтобы самому получить наслаждение, так и чтобы она успокаивалась. Ободряюще оповестил, что мы её уже заждались, причём достаточно звучно, демонстративно, с намерением придать «публичности» эту информацию, чтобы для Марты стало явно, что и мужчина в другой комнате это услышал, и таким образом это послужило для Марты первым контактом с ним. Уж скорей всего она не боялась встречи, как самого́ первого контакта, но я тут же дал ей возможность его пережить и убедиться в его безболезненности. Говоря ей, что она опять выглядит хорошо, гладя по спинке, ввёл её в гостиную, остановившись рукой на низе спины, чуть зайдя ладошкой на попку.

- Я тут подумал, - сказал я, когда Марта с мужчиной оказались друг против друга, - что мы не будем представлять тебе, Марта, этого человека. А это - Марта, - добавил я, обращаясь к массажисту, указывая рукой на Марту.

- Очень приятно, - ответил он.

- Марта, у тебя есть три пути, - продолжил я, – сразу лечь на стол (я указал на разложенную массажную кушетку ядовито-красного цвета), покинуть нас (специально так сказал, чтобы она уже ощутила общность нашего формата и расслабилась ещё больше) и уйти в душ, или пойти и выпить со мной кофе или бокальчик бренди, или что-то из этого всего с чем-то одновременно.

- Я хочу чуть-чуть бренди с тобой, потом столько же в душе, а потом столько же, пока буду обтираться полотенцем, - проговорила она, рассматривая смотрящего на неё мужчину, и переведшая взгляд на меня на последней фразе.

По её реплике и её концовке можно было определить, что что-то пошло так, и Марта мгновенно ступила на путь к самой себе, что, в свою очередь, окатило радостью какого-то редкостного характера. Всё последующее тут же представилось неизбежным, в отличие от предполагаемого и предполагаемого до этого, и уж представилось сулящим такое эмоциональное переживание, что я висками почувствовал пульсацию крови, мысли же о возможном, всё-таки, несвершении того, что наметилось и уже к этому шло, оборачивались раздражением и наводили грусть.

- Я тебя понял, Марта! – в радости воскликнул я и потащил её в столовую. – Присаживайся.

Я стал доставать бокалы и наливать нам по половинке.

- А ему не предложишь? – спросила она тихо.

- Если ты не против.

- Даже за.

Я налил порцию в ещё один бокал и отправился с ним в гостиную.

- Не обидьте, не откажитесь. Если вы ценитель, тогда оцените, - протянул я бокал мужчине.

- А ведь я вас обижу, если откажусь, - не спросил, а сказал он.

- Ага, - промычал я, не открывая рта, и состроил подходящее случаю выражение лица. Где и когда мы разучились принимать гостей и быть ими, подумал я о всех, кроме себя?

Мужчина взял от меня бокал и сделал глоток.

- Ну, как?

- Я не могу сказать, - ответил он через несколько секунд, попытавшись «прислушаться» ко вкусу, - что я ценитель или знаток хороших алкогольных напитков, я быстрей реагирую, если есть что-то раздражающее во вкусе, и мне кажется, что я пока ничего такого не чувствую. Вроде неплохо. Даже, очень неплохо, - продолжал он смаковать.

- Эти бренди ещё две недели назад были в бочках, я вам это гарантирую. Скоро мы придем, - добавил я и пошёл обратно к Марте.

Марта быстро справилась с половиной содержимого своего бокала.