Страница 10 из 15
Он сделал паузу и с придыханием произнес:
– Гордиться своим интеллектом! Да собственно, чем хотите – гордиться своей женой, мужем, детьми… Гордиться, гордиться, гордиться, гордиться, хочу, хочу, хочу, хочу…
Вера тяжело вздохнула. Это правда! После того как Андрей заявил, что уходит, разве не хотела она вернуть его? Даже к гадалке ходила, стыдно вспоминать! Та заявила, что на ее муже черный приворот, что-то неразборчиво приговаривая себе под нос, сожгла на свечке пучок сушеной травы (судя по виду и запаху – обыкновенного сена), взяла за это пятьсот долларов и пообещала, что теперь все будет в порядке.
А она, взрослая и вроде бы неглупая женщина, без слов отдала деньги и надеялась потом, что Андрей вернется, поймет, осознает… И все у них будет как раньше, даже еще лучше!
– И вот со всеми этими «хочу» у нас уже состояние 125, – безжалостно продолжал Наставник. – Когда мы попадаем в состояние этого «хочу»? Да когда угодно! Например, так: «Я недостаточно хорош, у меня нет счастья, мне надо пройти семинар, и счастье будет!» С какой вибрацией вы пришли сюда? В состоянии вожделения.
Дело в том, что мы не замечаем этого вожделения! Мы считаем, что вожделение – это норма, нас учат этому. Просто включите телевизор, дождитесь рекламной паузы, и вас будут активно пичкать призывами немедленно купить какую-нибудь штуку. Так ведь? И это вожделение нам впихивают со всех сторон. «Купив новую машину, ты получишь комфорт! Ты получишь безопасность!» или «Ты получишь статус, ты получишь еще что-то…» Рядом с машиной поставили красивую девушку, и появляется ощущение «куплю машину – и в моей жизни сразу появятся красивые девушки».
Наставник скептически усмехнулся.
– Ага. Это вряд ли!
Он снова повернулся лицом к таблице.
– И совершенно закономерно, что с уровня вожделения мы легко падаем вот сюда, на уровень 100. Это уровень страха. Если обладание чем-то (или даже кем-то!) становится невероятно важным для нас, то мы всегда будем бояться это потерять. Ну или не получить никогда – тоже вариант…
Наставник сверкнул глазами и весело провозгласил:
– И тогда в дело вступает страх! Рассказывать о нем можно бесконечно. Это один из древнейших инстинктов, доставшихся нам от предков, и именно боязнь чего-либо или кого-либо, по сути, управляет большей частью человечества…
Он подумал недолго и добавил:
– И порождает бесконечную деятельность.
– А как это? – подала голос девушка, неуловимо похожая на плюшевого медвежонка.
– Очень просто, – объяснил Наставник, – разнообразие страхов очень велико, оно ограничено только пределами человеческого воображения – то есть, по сути, не ограничено ничем! Человек боится войны, преступников, террористов, посягательств на свою жизнь, здоровье и имущество – и создает армию, полицию, спецслужбы, суды, тюрьмы; боится болезней и смерти – появляется медицина, боится старости, боится утратить привлекательность – и вот вам громадная индустрия красоты! Ботокс, силикон, пластические операции… Есть организации, которые борются с угрозой глобального потепления, с бедностью (но почему-то бедных становится больше, чем было!) и даже, говорят, с угрозой нашествия инопланетян!
Проблема в том, что количество страхов от этого не уменьшается. И как только человек фиксируется на своем страхе, он будет находить все новые и новые подтверждения тому, что мир опасен, что люди – сволочи и, чтобы выжить, надо все время быть начеку! То есть – все время бояться. Пугающие события будут подкармливать его страх снова и снова, и так – до бесконечности.
Как только человек фиксируется на своем страхе, он начинает находить все новые и новые подтверждения тому, что мир опасен.
Да уж! Вот тут Илья снова был совершенно согласен с Наставником. Собственно говоря, страх – его хлеб, он этим живет и на этом зарабатывает! Чем больше напуган клиент, тем он щедрее на гонорар, тем охотнее оплачивает дополнительные услуги, без которых, положа руку на сердце, вполне можно было бы обойтись. До откровенного вымогательства он, конечно, никогда не доходил – все-таки кодекс надо чтить, да и репутация дороже! – однако иногда достаточно лишь сделать значительное лицо и сказать: «Хм, вот этот вопрос стоило бы проработать дополнительно… Хотя, конечно, вам решать!» – чтобы клиент потянулся за кошельком.
– И что происходит дальше? – продолжал Наставник, – если человек потерял нечто, значимое для себя (или думает, что потерял, а это одно и то же!), он проваливается в эмоциональном плане еще ниже и начинает переживать горе. Энергии у него становится еще меньше – это уровень 75, – и потому чувствует себя еще хуже. Это уровень грусти, ощущения потери, опустошения и непрерывных сожалений о прошлом… В горе человек склонен видеть печаль во всем, его мир окрашен в серо-черные тона. Он чувствует себя неспособным заменить то, что утеряно, и страдает от этого еще больше. Такое состояние может положить начало тяжелой депрессии и даже привести к смерти – в особо тяжелых случаях, конечно.
Вера почувствовала, как слезы подступают к глазам. Ей хотелось крикнуть – это про меня, все про меня! Когда в одночасье рухнул ее мир, на руинах не осталось ничего хорошего… Или она просто этого не замечала?
– Да уж, хуже не бывает, – вздохнула пожилая женщина.
– Бывает-бывает! – отозвался Наставник, – горе – процесс весьма тяжелый и неприятный. И потому, переживая горе какое-то время, человек устает и опускается еще ниже, в апатию, когда ему, в общем-то, уже все равно, что будет дальше. Он утрачивает волю к жизни и желание что-то изменить! Как мы видим, уровень энергии в состоянии апатии составляет всего 50, и этого недостаточно не только для поиска каких-то ресурсов для выхода из этого тяжелого состояния, но и для того, чтобы воспользоваться тем, что доступно в данный момент. Это уровень беспомощности. Что-то типа «да ешьте меня мухи с комарами…».
Он картинно уронил руки, изобразив на лице выражение вселенской грусти – видимо, для иллюстрации своих слов. Когда аудитория вполне прониклась, Наставник моментально сбросил с себя личину страдальца и деловито продолжал:
– Но и это еще не все! Опустившись еще ниже, человек попадает в чувство вины, на уровень 30. Ведь если случилось нечто плохое, значит, кто-то в этом виноват, не так ли? Если виновным назначен кто-то другой, вы уходите в гнев. Это состояние более энергетичное (еще какое!), но и более опасное для себя и окружающих.
Тоже не поспоришь… Илья вспомнил, как когда-то давно, вскоре после окончания университета, ему пришлось быть дежурным «назначенным» адвокатом – из тех, что по закону бесплатно предоставляются тем обвиняемым, кто не может оплатить свою защиту самостоятельно. О качестве этих услуг лучше умолчать… Недаром ведь говорят «лечиться даром – это даром лечиться», и к адвокатской деятельности эта невеселая поговорка относится в полной мере!
Его подзащитным оказался тихий невысокий мужчина лет сорока (тогда он казался Илье ужасно старым), которого обвиняли в нанесении тяжких телесных повреждений. Поначалу Илья очень удивился – вид у клиента был такой, будто он ни разу в жизни улицу не перешел в неположенном месте, а тут вдруг избил до полусмерти врача роддома. История оказалась грустная – их с женой первенец, единственный и долгожданный, умер во время родов, а врач еще как-то нетактично выразился… По-человечески клиента было жаль, и Илья, тогда еще не отрастивший толстую шкуру профессиональной деформации, старался на совесть. Притащил кучу характеристик подзащитного с работы и по месту жительства, добился психиатрической экспертизы, произнес в суде прочувствованную речь… В результате все дело свели к состоянию аффекта и условному сроку. А его самого тогда заметил сам знаменитый адвокат Фильчиков, сказал: «Из вас, молодой человек, выйдет толк!» – и пригласил работать к себе в контору.
Давно это было. Илья даже позабыл этот случай, а теперь вдруг почему-то вспомнил – очень ясно, во всех подробностях.