Метка тьмы

- Кэсси. – От его шепота у моего уха последняя волна удовольствия накрыла меня, и я отрешилась от эмоций женщины, чтобы купаться в этом теплом, восхитительном тумане в одиночку. - Ты действительно можешь делать это. – Он не отводил от меня удивленного взгляда. - Ты ведь можешь выбрать любой момент времени, когда мы будем возвращаться назад? Ты можешь вернуться до нападения и дать нам время, чтобы подготовиться?

Его слова, наконец-то, помогли мне захлопнуть барьер между женщиной, нежившейся в золотом жаре сексуального удовлетворения, и собой. Я в панике оглянулась на дверь, но она оставалась закрытой, и не было никого в комнате кроме нас: ни пожилой женщины, ни стражи, ни русского сумасшедшего психопата. Кажется, в данный момент мы были в безопасности, но люди, подосланные убить его, могли появиться в любой момент, пока мы разлеживались, восстанавливая силы.

- Мирча, нам нужно уходить отсюда! Первым делом они пойдут сюда!

- Кэсси, успокойся. Нет никакой спешки. Сивилла и ее помощники знают, где искать француза. Как ты правильно заметила, они, скорее всего, появятся именно сейчас, рассчитывая, что он приятно проводит время и потому неосторожен. Но мы-то будем ждать их. - Мирча выскользнул из кровати и подошел к зеркалу. Он мягко коснулся щеки Луи-Сезара.

- Потрясающе! - Мирча с удивлением изучал заимствованное тело. Он повернулся ко мне, чтобы через плечо осмотреть вид сзади, и мое горло мгновенно пересохло. Луи-Сезар был просто сногсшибательным; по-другому не скажешь. В отсвете камина его волосы алым ореолом обрамляли лицо, и создавалось впечатление, что это оживший ангел с картины эпохи Возрождения.

- Это ведь та самая маска? - Мирча поднял клочок бархата, брошенный на зеркало, и поднес его к глазам. – Неоспоримый кусочек истории.

- Может, все же расскажешь, кем он был, - спросила я нетерпеливо, - или мне нужно гадать?

Мирча, засмеявшись, отбросил маску.

- Не стоит, - откликнулся он, без стеснения расположившись на низком комоде около зеркала. Я пожалела, что он не потрудился надеть на себя хоть что-нибудь. Такая ситуация ни в коей мере не способствовала обретению ясности мысли. - Я с радостью расскажу, если это развлечет тебя. Его отцом был Джордж Вильерс, более известный, наверное, тебе как английский герцог Бекингем. Он обольстил Анну Австрийскую, королеву Луи XIII, во время государственного визита во Францию. Луи предпочитал мужчин и, как ты понимаешь, из-за этого прискорбного факта королева долгое время оставалась бездетной. – Он задумался на мгновенье. - А может, она сама соблазнила Бекингема, чтобы родить наследника. В любом случае, ей это удалось. Однако Луи, похоже, не был рад идее, что трон перейдет ублюдку, особенно наполовину английскому. Анна даже назвала своего сына в честь короля, как мне кажется, в попытке намекнуть, что побочный наследник все же лучше, чем ни одного вовсе, учитывая, что никто не узнает об измене. Довод оказался неудачным, и ее первенца отправили в тайное убежище.

Что-то отдаленно знакомое во всем этом было для меня, возможно, некий давно забытый урок истории, но я никак не могла ухватиться за эту мысль. Мирча, не дожидаясь, когда я догадаюсь, продолжил. - В конце концов, у королевы родился другой сын, отцом которого был ее советник, небезызвестный, Кардинал Мазарини. То ли ее уловка на этот раз удалась, то ли король испугался, что не оставит после себя наследника, но так или иначе мальчик взошел в трон как Луи XIV. И он абсолютно не был рад наличию единокровного брата, который был очень похож на Герцога Бекингема. Это могло вызвать сомнения в добродетели его матери, а, как следствие, и неуверенность относительно его собственного происхождения и права на трон.

- Человек в Железной Маске! – Я, наконец, провела аналогию. – Еще ребенком я прочитала эту книгу. Но она не была до такой степени пошлой.

Мирча пожал плечами. - Дюма был писателем. Он мог писать, что ему хочется, а благо выбор был богатый, так как в то время ходило очень много разных слухов. Но если вкратце, то Король Луи решил запрятать Луи-Сезара в тюрьму до конца его дней, постоянно угрожая тому расправой над его друзьями, чтобы добиться от него подчинения. А чтобы не осталось никакого недопонимания, для него провели экскурсию по большинству Французских тюрем, среди которых особое место занимал средневековый замок для содержания политзаключенных Каркассон. Король Луи использовал его как место лишения свободы для любого несогласного с ним, но однажды утром в 1661 году все палачи и стража были найдены мертвыми, что вынудило людей забросить самую большую крепость Средневековья. Она пришла в упадок и не восстанавливалась в течение двухсот лет.

- Но разве Луи-Сезар не говорил, что он находился здесь в 1661 году? – Я нервно огляделась. Последнее, в чем я нуждалась в данный момент, это в маньяке убийце или вооруженной вилами толпе разгневанных горожан, готовых убивать всех без разбора.

Однако Мирча, похоже, совсем не беспокоился по этому поводу. – Да, за свою жизнь он посидел во многих тюрьмах, пока незадолго до смерти его брата, не скончался последний из друзей, которых он защищал. Тогда он, наконец, избавился от бархатной маски, которую его заставляли носить, чтобы никто не заметил его сильного сходства со знаменитым самовлюбленным английским герцогом, портреты которого были развешаны по всей Европе. Однажды он рассказал мне, что его надзиратели даже вынуждали его надевать железную маску уже после того, как он был обращен, но и то только при транспортировке из одной тюрьмы в другую. - Он усмехнулся, глядя на меня. – Видишь ли, это делалось из предосторожности, чтобы он не сожрал кого-нибудь в пути.

Я окинула его неодобрительным взглядом – сейчас было не лучшее время для юмора — и бросила ему одежду, которую одевала во время своего предыдущего визита.

- Одевайся. Нам нужно уходить отсюда.

Он поймал одежду налету. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но меня этим было не обмануть.

- Я уже говорил тебе, Кэсси; нет никаких причин для беспокойства. Когда они придут за нами, мы избавимся от сивиллы, а затем спасем моего брата.

Я моргнула. Мне хотелось надеяться, что услышанное мне лишь показалось.

- Что ты подразумеваешь, под «избавимся от нее»? Ее похитили, Мирча! Может, она рада этому не больше, чем я.

Он пожал плечами, и от его пренебрежительного безразличия меня обдало холодом.

- Она помогала нашим врагам и косвенно виновна в смерти, по крайней мере, четырех членов Сената. - Он увидел выражение моего лица и смягчился. - Ты выросла среди нас, и потому я часто забываю, что ты все же не вампир. – Он произнес это с румынским акцентом. За доброй интонацией крылся смысл, который поразил меня не хуже кувалды. - Она - ключ ко всему этому. Как только ее не станет, не будет никого, кто смог бы изменять прошлое, а значит и не будет большой угрозы.

Я начала собирать разбросанную повсюду одежду женщины и натягивать ее на себя, одновременно пытаясь придумать возражение, которое могло бы повлиять на Мирчу. Я подумала о четырех убитых охранниках Сената. Судя по всему, они были с Консулом сотни лет и служили ей верой и правдой, иначе им просто не доверили бы защиту Сената. Возможно, они никогда не решились предать ее, но сивилла вмешалась в процесс их перерождения, а Распутин был сильным мастером, который был в состоянии добиться их повиновения. Мне казалось маловероятным, что они сами по собственной воле захотели совершить самоубийство - они не стали бы нападать на меня перед такой аудиторией, если бы у них был выбор. Но это все равно не спасло их.

Законы вампиров были очень просты и даже в какой-то степени отдавали средневековьем, когда наличие мотива, обязательного в человеческих судах, не играет никакой роли. Никому нет дела, почему вы совершили то или иное действие. Если вы стали причиной проблемы, то были виновны, а виновные должны быть наказаны. Если бы вы рассорились с чужим мастером, то ваш собственный мог бы вмешаться, чтобы спасти вас, при условии, конечно же, что от вас достаточно много пользы, чтобы стоило утруждаться дуэлью или компенсацией, но никто не в состоянии найти управу на Сенат. Не существует никакой более высшей власти, к которой можно было бы обратиться.