Страница 10 из 81
Когда-то у меня была защита от вещей подобного рода, но как-то раз мой старый покровитель возжелал моей смерти, и я стала мишенью; с тех пор никто не стал бы требовать возмещения за какой-либо вред, причиненный мне. Кто его знает, может Томас рассчитывал на щедрое вознаграждение за мою доставку. Тони не скупился на месть, учитывая, во сколько я уже обошлась ему, и, скорее всего, он расплатится с радостью. Не из-за этого ли Томас убил других вампиров, видя в них конкурентов в борьбе за награду? Черт возьми, сколько же Тони предложил за меня? И почему Томас ждал так долго и не произвел обмен раньше?
Я брыкалась и дралась, но никому не было до нас дела, кажется, все подумали, что я просто паршиво танцую. Томас в ответ на это только сильнее прижал меня. Принимая во внимание, как редко я прикасалась к нему, это было непередаваемое ощущение - находиться теперь в такой близости от него. Приходилось постоянно напоминать себе, что это Томас. В моих мозгах он накрепко засел в категории друзей и никак не хотел перемещаться в папочку с надписью «психопаты-убийцы вампиры». То, как он держал меня, также не способствовало избавлению от путаницы в мыслях — прикосновение его руки было более чем дружеским, учитывая, что она скользила вверх и вниз по моей почти обнаженной спине, увлекая в танец, намного более медленный и более чувственный, чем диктовала звучащая на танцполе музыка.
Вопреки поверьям его прижимающееся ко мне тело было теплым и абсолютно не мускулистым, но создавалось такое впечатление, что он выкован из стали, и как бы мне этого не хотелось, я не могла вырваться из его объятий. Мой пульс подскочил, и мне показалось, что я теряю сознание, когда он наклонил голову, и я почувствовала, как его губы прошлись по моей шее. По-моему, мое сердце замерло, когда он деликатно целовал мою кожу так, словно пробовал на вкус пульс, бьющийся внутри. Создавалось такое впечатление, будто моя кровь реагирует на него, замедляя свой ток и скапливаясь в венах, в ожидании, когда он высвободит ее. Меня бросило в пот, что не имело никакого отношения к жаре скоплению тел, до отказа забивших маленькое помещение. Он что собирается убить меня прямо сейчас перед несколькими сотнями свидетелей? Меня зазнобило, когда я поняла, что вероятней всего это может сойти ему с рук. Он определенно мог вынести мое тело, и это ни у кого не вызовет подозрений; все, что они увидят, это то, что Томас проявил заботу о своей соседке по комнате, лишившейся чувств от духоты. Прямо джентльмен!
Я должна была бы ожидать, что случится нечто подобное. Всякий раз, когда я доверялась кому-то, он предавал меня; каждый раз, когда я испытывала глубокие чувства к кому-то, он умирал. Так как Томас был уже мертв, я предположила, что тенденция сохраняется.
- Пожалуйста, прекрати драться со мной. - Его дыхание на моей липкой коже, вызвало у меня дрожь. Внушение заструилось по моим венам, подобно наркотику, омывая уютным, радужным сиянием, которое вытеснило часть страха и практически избавило от страданий, одновременно одурманивая меня. Это было не столь же мощно, как при зрительном контакте, но все же ощущалось так, будто меня окружает плотный слой воды вместо воздуха, и малейшее движение требовало от меня больше усилий, чем это было необходимо в действительности. Не то, чтобы это имело какое-то значение: моя борьба не принесла никаких результатов, кроме вспышек тупой боли в моем воспаленном запястье и его возбуждения. Оно никак не отразилось на его лице, но тело не подчинялось ему столь же хорошо, и я почувствовала, как сильно напряжен и тверд он под своими джинсами.
Он потерся об меня своими теплыми губами.
- В мои намерения не входит причинять тебе боль, - прошептал он. Если бы у меня была возможность выразить свое мнение, то я указала бы ему на то, что независимо от того, убьет он меня сам или просто вернет меня Тони, результат будет тем же самым. Но я не успела ничего сказать, так как его губы повторно прошлись по моей шее; а затем, резко изменив направление, накрыли мой рот стремительным поцелуем, в котором не было ничего от нежности предыдущих.
Его руки напряглись, впечатывая меня в каждый дюйм своего тела. Он целовал меня с безрассудством голодающего, оказавшегося на банкете. Его рука решительно скользила вниз по моей спине, пока не натолкнулась на край короткой кожаной юбки, задрав его еще выше. Внезапно он оторвал меня от пола и устроил напротив своей талии, так, что мне пришлось обвить его ногами, чтобы не упасть. В конце концов, эмоциональная перегрузка оказалась достаточно сильной, чтобы на секунду привести меня в чувство, и я начала понимать, что он в танце увлекает нас обратно к складу. Очевидно, он предпочитал убивать без свидетелей
Томас все еще продолжал целовать меня, когда из него вырвалась первая волна энергии, вызывавшая дрожь во всем моем теле вплоть до кончиков пальцев. Одно из двух, либо что-то разрушило его сосредоточенность, либо он больше не утруждал себя маскировкой. А почему собственно он должен был делать это? Скорее всего, я единственная здесь, кто мог почувствовать это, но мне уже было известно, кто он такой. Возможно, для остальных Томас остался прежним, но для меня, он выглядел так, будто его кожу, покрыли позолотой, и он подобно миниатюрному солнцу засиял в темной комнате. Количество мощи, изливающейся из него, заставило подняться небольшие волоски на моих руках и позади шеи, и это продолжалось все время, пока энергия циркулировала и потрескивала вокруг нас. Казалось, что сам воздух потяжелел и ощущался так, будто вот-вот должна разразиться буря — внезапно все стало более четким, ярким, и более контрастным. Все принуждало поскорее найти цель. И вдруг вся эта мощь обрушилась на меня подобно океанскому приливу, купая меня в волнах его могущества, так что мне с трудом удавалось не забыть, почему я сопротивляюсь, или что-нибудь еще не менее важное.
Томас прервал поцелуй, и у меня вырвался слабый, неосознанный звук протеста прежде, чем его рот снова опустился на основание моей шеи. Только в этот раз я не возражала; в данный момент, это казалось очень ласковым жестом, и лишь крошечная частичка моего мозга отметила, что его волосы упали поверх моей прожженной футболки, скрывая ее от более яркого света ламп возле бара. Когда мы проскользнули за прилавок, Люсиль, принимавшая заказ в нескольких ярдах от нас, к моему удивлению подняла два больших пальца вверх, выражая свое одобрение. Я не пыталась звать на помощь. Если рассуждать логически, что, спрашивается, Люсиль могла противопоставить даже молодому вампиру, не говоря уже о мастере. Хотя если быть до конца откровенной, у меня просто вылетело это из головы. Но Томас, возможно, решил, что я собираюсь совершить какую-нибудь глупость, или просто не хотел рисковать. Он поцеловал меня снова, и независимо от его мотивов, не оставалось сомнений, что он мастер в этом деле. От ощущения его нежных губ у меня путались мысли и, более того, когда мы, наконец, оторвались друг от друга, я была слишком ошеломлена, чтобы помнить, что нельзя смотреть ему в глаза. Мой взгляд тотчас застыл, и все мысли за исключением тех, которые касались Томаса, буквально вышибло из головы, как будто кто-то опустил рубильник в моей голове. Постепенно свет тускнел, а музыка отходила на второй план, пока мой взгляд целиком и полностью не сосредоточился на его лице, а единственным звуком, который я могла различить, был грохот пульса в моих ушах.
Почему я никогда не замечала, как соблазнительны его глаза с этими уголками, приподнятыми вверх? Ресницы казались черной шелковой бахромой в маленьком луче света исходящем от бара и создающем блики в его зрачках. Что-то во мне откликнулось на страсть, которую я увидела в его пристальном взгляде, так как мои руки по собственной воле и начали обводить ровные грани на его животе через иллюзорный барьер рубашки. Казалось, что для меня все утратило значение, кроме ощущения этих твердых мускулов под шелковистой кожей; и все, чего мне хотелось – это провести рукой вверх до его шеи и зарыться руками в мерцающий водопад полуночных волос, чтобы узнать, действительно ли они такие мягкие, густые и непокорные, как выглядят. Но меня отвлек вид его обнаженных темных сосков, проглядывающих сквозь некоторые из многочисленных дырочек в его рубашке. Они будто обладали неотразимой притягательностью для меня, и я сбилась со счета, сколько раз заглядывалась на них. Попробовав, я обнаружила, что, их вкус так же хорош, как и внешний вид, хотя я никогда не сомневалась в этом. Я чувствовала, как сильно они напряглись под действием моих губ и зубов, так будто не могли насытиться моими прикосновениями. Учитывая все обстоятельства, я с трудом заметила, когда Томас занес меня на склад и закрыл за собой дверь ногой.