Страница 8 из 15
«Независимая газета» высказывала гораздо большую уверенность в предстоящем обострении конфликта. Возможно, это объяснялось также и тем, что тематику шахтерских протестов там в это время освещал Александр Желенин, политолог левых убеждений, занимавшийся среди прочего консультацией независимых профсоюзов (в настоящее время работает в ИА «Росбалт»). В частности, 16 мая Александр Желенин, упоминая о жесткой позиции, занятой на переговорах правительством, писал, что «правительство Кириенко-Немцова решило вспомнить о методах усмирения шахтеров их неолиберальным кумиром Маргарет Тэтчер». Однако, по мнению Желенина, младореформаторы совершенно не учли реального положения дел в России, где их действия следует считать «игрой с огнем» («Шахтеры не намерены отступать», НГ, 16.05.1998). «Значит ли это, что они готовы на применение силы в отношении горняков? – задавался вопросом Желенин. – Если они решатся на крайние меры, результат может оказаться обратно пропорционален тому, чего они ожидают». После правительственного совещания по проблемам угольных регионов, давшего «Известиям» повод для оптимизма, Александр Желенин не был склонен видеть возможности для быстрого урегулирования ситуации. «Очевидно уже, что несмотря на то, что правительство отказалось от жесткого тона общения с шахтерами и судорожно пытается изыскать средства на погашение хотя бы части долгов…. ситуация начинает всё больше выходить из-под контроля. Главным требованием… становится отставка президента. Второе требование – решение глобальных проблем отрасли с обеспечением ее жизнеспособности, то есть будущего шахтеров. И только третьим пунктом стоит выплата долгов по заработной плате» («Преддверие революции?», НГ, 19.05.1998). Распространение протестов, присоединение к ним угольщиков Ростовской области, кажется, не давали поводов предполагать, что ситуация будет урегулирована.
Уже 20 мая от прежних оптимистических прогнозов в «Известиях» не осталось и следа. В газете писали о разгорающейся «рельсовой войне», помещали материалы о трудностях с железнодорожным передвижением в Республике Коми и Ростовской области, где шахтеры также перекрыли трассу, а также в Сибири. В том же номере был помещен небольшой репортаж с Ярославского вокзала в Москве, на маршрутах которого перекрытие рельсов шахтерами сказывалось прежде всего. «Самые ходовые слова на Ярославском вокзале столицы: „Инта”, „шахтеры”, оскорбительные прилагательные. Возле справочных толпится народ, время от времени высылая гонцов к администрации вокзала. Под сводами Ярославского клубится с трудом скрываемая ярость», – писали «Известия» («Ярославский вокзал стал памятником „рельсовой войне”», «Известия», 20.05.1998).
Впрочем, единой линии в отношении происходящего у газеты, кажется, не было, поскольку уже 21 мая корреспондент газеты Борис Синявский в репортаже из Инты, где фактически солидаризировался с шахтерами, писал: «Увиденное в Заполярье, вести из Кузбасса заставляют думать, что шахтеры не урок преподнесли новому правительству России, но вынесли ему свой приговор. Он может оказаться окончательным и не подлежащим обжалованию. Напомню: шахтеры России имеют опыт смены политического строя страны. Они и сегодня берут всю ответственность на себя, не прячась ни за какие политические стяги». Последнее замечание относилось к эпизоду, увиденному корреспондентом в Инте, где протестующие прогнали местных коммунистов, желавших присоединиться к акции вместе со своей символикой. В репортаже сообщалось также о решении шахтеров не пропускать не только вагоны с углем, но и составы с продовольствием для Инты и Воркуты, несмотря на то, что отсутствие поставок приводило к росту цен на продукты.
Окончательно серьезность ситуации стала понятна после того, как 19 мая Конфедерация трудовых коллективов Прокопьевска постановила присоединиться к блокаде железной дороги. Это решение фактически перекрывало последнюю железнодорожную линию, связывающую Европейскую Россию и Сибирь. После этого о шахтерских протестах впервые написал «Коммерсант», ранее игнорировавший ситуацию. Заглавие материала – «Шахтеры отрезали Сибирь от России» – вполне соответствовало главной новости.
Следует учитывать, что фоном для новостей о перекрытии железнодорожных путей шахтерами в этот момент были сообщения о первых признаках кризиса на рынке ГКО, угрозе девальвации рубля, победе Александра Лебедя на губернаторских выборах в Красноярском крае, состоявшейся 17 мая и воспринимавшейся как тяжелое поражение «партии власти», а также о начавшейся в Государственной Думе процедуре по импичменту Бориса Ельцина (специальная комиссия по этому вопросу была создана 19 мая 1998 года). Кроме того, 21 мая в Махачкале депутат Государственной Думы, лидер лакского народа Надиршах Хачилаев и его брат Магомет, считавшиеся связанными с дагестанскими ваххабитами (а также занимавшиеся собственными переговорами по освобождению захваченных в Чечне заложников) при помощи оружия на сутки захватили здание Госсовета Дагестана. А важными международными новостями были вести о массовых беспорядках и погромах в Индонезии с требованием отстранения престарелого диктатора Сухарто. Ситуация в России казалась трещавшей по швам. О роли шахтеров в «революционизации» общественной ситуации в 1989 году помнили многие. Мировые новости тоже подсказывали варианты действий.
Пожалуй, наиболее экзальтированно на новости из шахтерских регионов реагировала газета «Завтра». Половину первой полосы 20-го номера газеты заняли набранные крупным шрифтом лозунги: «Лимит на революции не исчерпан! Сбросим режим в шахту! Ельцин – в Москве, Сухарто – в Джакарте! В дома банкиров – по скелету! Мразь, верни наворованное! Гаечный ключ системы „Калашников”». Этот голос эмоционального бессознательного, которым в газете иногда описывалась реальность, был в данном случае достаточно красноречив и вполне адекватен для описания событий.
Впрочем, власти пытались принимать меры для того, чтобы каким-то образом урегулировать ситуацию. Следует отметить, что на практике набор возможных действий был весьма ограничен, так как у правительства не было ни необходимых финансовых средств для того, чтобы погасить всю задолженность перед шахтерами и решить проблемы угольной отрасли, ни решимости или фактической возможности использовать силу против протестующих, не получающих зарплату уже несколько месяцев. Поэтому приходилось комбинировать различные доступные меры. С другой стороны, многое зависело и от готовности шахтеров «стоять до конца».
В 20-х числах мая в очаги шахтерских протестов отправляются представители правительства. Одновременно делается попытка косвенно задействовать имеющийся у властей силовой ресурс. Поскольку решения о силовом деблокировании путей принято не было, речь пошла о применении несколько других инструментов. В частности, в правительстве заявили, что деньги не доходят до шахтеров из-за преступных махинаций, и направили в регионы оперативные группы налоговых инспекторов, МВД и ФСБ для вскрытия незаконных схем. 21 мая, впрочем, расследованием законности шахтерских действий занялась Генеральная прокуратура. На следующий день президент Борис Ельцин провел встречу с Юрием Скуратовым (до мема «человек, похожий на генерального прокурора» было еще очень далеко) и побеседовал с ним о ситуации в шахтерских регионах. Против организаторов блокады путей, в том случае если, как писала газета «Коммерсант», шахтерская акция не «вызвана крайней необходимостью», решено было возбуждать уголовные дела («Шахтеров ведут на забой», «Коммерсант», 23.05.1998).
Сейчас десант налоговиков и ФСБ в регионы и ответные действия прокуратуры на протестные акции означают неизбежные крупные последствия для всех, против кого они направлены. Тогда же это была, скорее, демонстрация хоть какой-то правовой реакции. Во всяком случае, никто из участников акции, кажется, не воспринял происходящее всерьез. Люди ждали денег и кое-где требовали отставки президента. Было понятно, что воздействовать на ситуацию можно только с помощью переговоров.
Между прочим, в конце июля, когда директором ФСБ был неожиданно назначен Владимир Путин и газеты начали судорожно искать информацию о новом назначенце и круге его предыдущих занятий, в «Независимой газете» упомянули, что на должности первого заместителя главы Администрации Президента, откуда Путин пришел в ФСБ, ему приходилось заниматься, в том числе, «такими делами, как, например, выяснение причин и выявление зачинщиков шахтерских забастовок» («Кремль укрепил свое присутствие на Лубянке», НГ, 28.07.1998).