Пойми и прости

– Это все, на что ты способен? Назвать меня язвительной мегерой, Джек? Я могу предугадать все, что ты мне скажешь. Я образованна и чертовски умна. Так что катись отсюда, Джек Вермонтский. Иди созерцай великую важность своего существования или сочини сюжет для романа, который ты никогда не напишешь. Найди кафе, где сможешь сидеть и представлять разговоры о мнимой важности с мнимыми иностранцами, которым нравится думать, что они немного глубже, чем мы, нищие духом, невежественные деловые люди. И тогда ты почувствуешь себя ужасно нужным. Будешь смотреть на землю со своих небесных высот и пускать в нас молнии.

– Мнимые иностранцы? – спросил Джек, улыбаясь. Он засмеялся, и мне пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не сделать то же самое.

– Мне продолжать? Или ты уловил мысль?

– Я тебя понял, – сказал он и медленно встал. – Думаю, у меня отлично вышло. А ты?

– Великолепно.

Он демонстративно вышел в проход – о, у него было прекрасное тело – и снова запрыгнул на свою спальную полку. Улегшись, дождался, пока я посмотрю на него. И показал мне язык. Я, естественно, ответила ему тем же.

Примерно на этом моменте все остановилось. Моя шея горела, я с трудом контролировала свое дыхание. На счет «десять» я закрыла лицо руками, пытаясь совладать с собой. Беспокоила мысль о том, что меня так легко раскусить, ведь я действительно из Нью-Джерси, мой папа действительно работает в крупной корпорации, а мама – действительно член Юношеской лиги. Раздражало, что я настолько предсказуема, простушка, которую такой умник, как Джек, сможет раскусить в первые же минуты знакомства. А еще мне не понравилась желчь, которую я выплеснула на него. Хотя, опять же, он пересек черту. Я смотрела на него, пока свет уличных фонарей все так же играл на его лице. Несколько месяцев, с тех пор как рассталась с Брайаном, своим бывшим из колледжа, я не подпускала к себе мужчин. Мне по-прежнему не верилось, что я привела его домой и даже наряжала вместе с ним елку, а потом узнала, что он на спор отымел какую-то девицу за неделю до этого. Он был пьян, а девицей оказалась местная барменша с широкими бретелями лифчика и белыми тонированными волосами. А надоумили его на это друзья. «Слабо, слабо, слабо! Ха-ха-ха! Еще по одной!» – скандировали они. Поэтому Брайан отправился к ней в машину, или к себе в машину, или в ближайший переулок, где они и переспали. Очевидно, это ничего не значило, но все, что я помню, – темно-бордовые вельветовые штаны Брайана, на которые я смотрела снизу вверх, пока он стоял на стремянке и брал елочные игрушки из моих рук, папа делал напитки в баре, а мама, Тирекс, суетилась по дому в штанах с завышенной талией от Элен Фишер за $300, набросив на плечи тонкий свитер. Бинг, мать его, Кросби играет по ящику Пандоры. Признаю: тогда я была на седьмом небе от счастья. Рождество за городом, снег за окном, праздничная атмосфера и все такое… Пока его друг, Ронни Эверс, не прислал мне фотографию на Facebook. На ней Брайан держал Бренду-барменшу, одетую в узкие джинсы, за поясницу, высунув язык, словно рок-гитарист, а она, обхватив его своими ножищами, отклонилась назад, словно ковбойка.

Я обшарила все соцсети, нашла еще пару фото в Twitter, после чего последовала сцена в нашей старой гостиной: мы натянуто шипели, словно старые радиаторы.

– Как ты мог? С ней? Ты изменил мне с ней?

– Это была шутка. Пари! Я был пьян.

– О боже, Брайан. Ради бога.

– Да все нормально… Господи, полегче, Хезер. Ты в курсе, что мы даже не обручены?

– Пошел ты, Брайан!

Вот так мы разрушили свой маленький Эдем. Мы расстались на следующий же день. Он бросил сумку на заднее сиденье своего седана «Вольво» и уехал в сопровождении рождественских огоньков. Возвращаясь домой, я увидела мистера Барвинка, нашего древнего кота, который наблюдал за мной из окна на втором этаже.

Так вот, Джек. Констанция по-прежнему спала. Эми по-прежнему не вернулась. Вагон погрузился в этот особый беспокойный полусон, когда люди пытаются уснуть, но продолжают просыпаться. Из соседнего вагона-ресторана пахло кофе. Время от времени, словно в голливудской драме, тормозя или меняя направление, поезд издавал мрачные звуки: да-а-а-ды-ды-ды-ды-да-а-а. Эффект Доплера, помню это еще с физики на первом курсе.

Я решила выпить кофе. Подкравшись к Джеку на цыпочках, сфотографировала его на свой iPhone. Он не проснулся. Мне стало стыдно за свое грубое поведение, поэтому я заказала два латте, решив: если он откажется от кофе, его обязательно выпьет кто-нибудь другой. Пока проводник делал кофе, я рассматривала фотографию. Джек был страшно привлекателен, но спал, словно мертвец. Интересно, что это значило? Брайан всегда спал беспокойно, его вечно мучила бессонница. Джек же весь погрузился в сон.

Я принесла заказ в свой вагон. Обе мои руки были заняты, так что это оказалось намного сложнее, чем можно представить. Я остановилась рядом с Джеком в надежде разбудить его взглядом. И это сработало. Может быть, он почувствовал мое присутствие? Не знаю, но, увидев меня, он улыбнулся, и это была милая, невинная улыбка. Так улыбаются лишь маме на десятый день рождения.

– Я взяла тебе кофе, – сказала я. – Это наименьшее, что я могла сделать, учитывая твою жалкую жизнь.

– Позволь мне встать.

Я отошла и подождала. Он медленно отстегнулся и соскользнул вниз. Впервые мы вот так стояли рядом. Мне до ужаса льстило то, насколько он больше меня. Огромные плечи, мышцы… Стена, а не мужчина.

– Можем выйти в тамбур, – сказал он, складывая спальный мешок. – Жалкий, бездарный вермонтский мальчишка с небольшим имуществом не прочь подышать свежим воздухом.

Я кивнула:

– Ты такой и есть. Печально, но факт.

Он закончил возиться со спальным мешком и взял свой кофе. Следуя за ним до тамбура, я размышляла, считается ли мой жест знаком внимания.

– Прости, что вел себя как придурок, – сказал он. – Я иногда перебарщиваю.

– С женщинами?

– Наверное.

– А вообще ты любишь хвастаться?

– Только если рядом есть девушки, красивые, как ты.

– Как давно ты придумал эту фразу?

– Не так давно. Что, если я действительно так думаю? Может, я правда считаю тебя красивой. Вот какого ты роста?

– Метр шестьдесят восемь.

– Ты знала, что это идеальный рост? Воздушные гимнасты примерно такого же роста. Человек-ядро тоже. Да, люди, которыми стреляют из пушки… Ровно метр и шестьдесят восемь сантиметров.

– Ты это только что выдумал.

– Это известный факт. Все об этом знают. Если ты захочешь устроиться на работу на карнавале, на собеседовании такой вопрос зададут тебе первым. Даже укротители львов примерно такого же роста.

– Ты работал в цирке?

– Конечно.

– Но ты намного выше.

– Женщинам нужно быть метр шестьдесят восемь. Рост мужчины неважен, особенно если он работает за кулисами. Этим я и занимался. Я в основном зазывал людей бросать мячи в бутылки. Простой уличный зазывала.

– Не верю ни единому твоему слову.

– И… и однажды меня укусил лев. Наверное, ты снова не поверишь. Прямо в бедро. В мясистую часть. Я тогда спал, когда она появилась из ниоткуда – львица по кличке Конфетка. Она славилась скверным характером, но у меня никогда не было проблем с Конфеткой. Она виновато смотрела на меня, словно хотела извиниться, но это у нее в крови, в конце концов. Я был всего лишь ночным перекусом.

– У тебя талант выдумывать на ходу, только вот меня надолго не хватит.

Он пожал плечами и сделал глоток латте. Мы стояли между двумя вагонами и смотрели друг на друга, опершись на противоположные стенки. Рельсы, казалось, летели у нас под ногами, а в воздухе витал неясный аромат сенокосных угодий, золы, возможно, дождя и механический запах мотора.

– Я часто думаю о том, почему Конфетка отпустила меня. Эта мысль прямо преследует меня.