Секрет Полишинеля (ЛП)

— Да, — ответила девушка.

Ладно, а что дальше? Джерольд беспомощно поглядел на нее.

— Разумные роботы?

— Так что вы хотите? — без тени раздражения спросила она.

Джерольд почувствовал, что ведет себя как-то уж слишком беспечно. Он покосился на закрытую дверь. За ней...

Он определенно боялся того, что лежало за ней. Даже сейчас его могли подслушивать.

— Я бы хотел выпить с вами, — сказал он, — если не возражаете. Меня зовут Майк Джерольд. Я психиатр. Могу дать вам визитку. — Он усмехнулся. — Что мне предложить вам: просто выпить, поужинать или и то, и другое?

Он ожидал, что девушка откажется, но она не отказалась. В зеленых глазах сверкнули веселые огоньки.

— Спасибо, мистер Джерольд. Но я здесь работаю... до пяти тридцати.

— И я могу вернуться... в пять тридцать?

— Ага. Я Бетти Эндрюс. До свидания. — И она вернулась к своему журналу.

Джерольд покусал нижнюю губу, отошел и нажал кнопку вызова лифта. На этаже было тихо. Роботы, казалось, работали бесшумно.

Сказочность ситуации произвела на него впечатление, пока Джерольд ехал на лифте вниз. Увидеть роботов — это уже достаточно потрясало. Но то, что девушка так легко призналась в их существовании, было куда ужаснее. Она походила на анекдот о человеке, который обнаружил говорящую лошадь, и та принялась ему что-то рассказывать, а когда он упомянул об этом ее владельцу, тот отмахнулся: «А, моя лошадь рассказывает эту байку всем, кто готов слушать». В анекдоте это звучало смешно. В реальной жизни было куда менее забавно. Точнее, совсем не забавно.

Доктор Вейнемен ждал его в баре и искоса взглянул на Джерольда сквозь стекла очков.

— Искали своих роботов? — с насмешкой спросил он.

— Да. Администратор в окошечке подтвердила их существование. Только представьте себе!

— У нее хорошо развито чувство юмора. Надеюсь, вы не серьезно, Майк? Неужели мне предстоит впустую потратить с вами полчаса, рассуждая о логике? Я предпочитаю нелогичность. Это лучше успокаивает.

— Можно поговорить, о чем хотите, — проворчал Джерольд, взмахом подзывая официанта. — Я просто твердо убежден, что у вас тут на пятнадцатом этаже, прямо здесь, в Нью-Йорке, есть роботы.

— Все лучше, чем термиты, — ответил Вэйнемен и уткнулся в свой хайболл. — Какой может быть вред от роботов? Они должны быть явно полезны, насколько я понимаю.

— Может быть. Вреда нет от одного настоящего разумного робота. Но если... — Джерольд нахмурился. — Жаль, что я не знаю, кто создал этих роботов и зачем. Человеческий коллоидный мозг ограничен физически, Роб. Он не способен чисто, дисциплинированно мыслить, потому что находится в человеческом теле. Робот может создать матрицу мысли и работать над ней так, как ни вы, ни я не способны.

— И таким образом, они могут добиться невозможного, — поддакнул Вэйнемен. — Ну и пусть себе. Во-первых, я не думаю, что наверху есть роботы. Во-вторых, а если и есть, то что с того? И в третьих, я хочу еще выпить.

— Это уж ваше проклятое самодовольство, — вздохнул Джерольд. — Окружающая среда так отштамповала шаблон вашего мышления, что вы неявно уверены в нем. Вы допускаете существование невозможного, а потом начинаете рационализировать его до такой степени, что оно уже перестанет казаться возможным. Если бы Эмпайр-стейт[3] вдруг исчез за ночь, вы бы сказали, что его просто быстренько куда-то перевезли.

— Эмпайр-стейт не может исчезнуть так быстро.

— Достаточно верно. Это было бы слишком явно. Если бы супермены существовали, они бы не стали делать ничего настолько откровенного, что заставить исчезнуть небоскреб. Зачем им, например, опрокидывать небоскреб руками?

— Майк, — медленно проговорил Вэйнемен, — скажите мне: как может много живых роботов находиться на пятнадцатом этаже, чтобы никто не узнал об этом?

— А кто бы об этом узнал?

— Тысячи людей ежедневно ездят на лифтах...

— Ну, да, — кивнул Джерольд. — Они ездят на лифтах. Вверх и вниз. Но не на пятнадцатый этаж. Понимаете, Роб, когда вы находитесь в лифте, то ничего не видите, пока не доедете до нужного вам этажа. Действительно, множество людей каждый день ездят на лифтах мимо пятнадцатого этажа — мимо! Понимаете? Это же совершенная маскировка.

— Некоторые там выходят.

— Есть еще администратор в окошечке. Она заботится о случайных посетителях. О том, кто вышел на этом этаже по чистой рассеянности, а всяких торговых агентов вообще не пускают в это здание.

— Есть еще уборщицы.

— Верно. Но их тоже могут не пускать дальше внешнего офиса. Я встречусь сегодня вечером с этой девушкой, администратором.

Вэйнемен искоса посмотрел на него.

— Буду ждать продолжения вашей истории.

Но Джерольд не позаботился ответить. Он допил свой стакан, а где-то в глубине сознания зашевелились странные, тревожные, неприятные ощущения.

Он прибыл на час раньше назначенного и провел время, стоя в вестибюле и глядя на индикаторы лифтов. Световые сигналы мелькали по мере того, как лифт поднимался и спускался. Дверь скользила в сторону, открываясь, входили люди, дверь закрывалась. Джерольд следил за огоньками. Первый этаж. Второй. Третий. Лифт остановился на третьем этаже. Затем на четвертом. На пятом. Постоял на седьмом. Прошел на восьмой. На девятый. Миновал четырнадцатый, пятнадцатый и остановился на шестнадцатом. Потом остановился на четырнадцатом. Он останавливался на любом этаже, кроме пятнадцатого.

Никто за этот час не приезжал и не уезжал с пятнадцатого этажа.

Джерольд записывал передвижения лифта в блокнот, намереваясь позже проверить передвижение по названиям фирм на разных этажах. Но затем он понял, что это просто бессмысленно. Значение имел лишь факт, что лифт не останавливается на пятнадцатом этаже.

Швейцару он туманно намекнул, что делает общее обследование, но тот все равно продолжал коситься на него. В пять тридцать Джерольд встрепенулся, увидев, что впервые загорелась лампочка пятнадцатого этажа. Как он и ожидал, из лифта вышла Бетти Эндрюс. Джерольд убрал блокнот в карман.

— Привет, — увидев его, сказала девушка. — Долго ждали?

— Не очень. Так как насчет выпить?

— Превосходно. — Она проследовала в коктейль-бар. — Для меня тут так старомодно.

Позже, наблюдая за ней в полумраке бара, Джерольд пытался понять, что же скрывается за маской ее лица.

Бетти допила свой бокал, облизнула язычком губы и сказала:

— Ну, мистер Майк Джерольд?

— Что «ну»?

— У меня вопрос. Вы пытаетесь меня совратить?

Он воскликнул «нет» с обезоруживающей наивностью.

— Хорошо. Видите ли, мистер Майк Джерольд, я надеюсь, что вы отвезете меня домой на такси. Я живу в Бруклине. А вы когда-нибудь ездили в «Брайтон экспрессе» в час пик...

— Разумеется, на такси. Выпьем, поужинаем и я отвезу вас домой. Это подойдет?

— Ага!

В баре было прохладно и полутемно, Джерольд потягивал коктейль и чувствовал, как легонько покалывающее тепло растекается по его телу. У него редко выпадала возможность отстраниться от мирской суеты. Но время от времени такое все же случалось. Снаружи был шумный Нью-Йорк, а здесь тишина и покой. И, наслаждаясь таким моментом, Джерольд не чувствовал совершенно никакого сексуального возбуждения, скорее, у него было желание бросить весла, и пусть лодка дрейфует по волнам. На какое-то время движущая сила, которая и является жизнью, исчезла. И они сидели вдвоем, расслабившись, в сумраке.

Затем Джерольд заговорил. Он попытался сделать это небрежно, но тут же понял, что Бетти не обмануть. Она явно не хотела отвечать на его закамуфлированные вопросы. Как практикующий психиатр, Джерольд настропалился в такте и дипломатии, но это сейчас не помогло.

Сколько времени она живет в Нью-Йорке? О, примерно, пять лет. Ей удалось почти сразу же получить хорошую работу. Да, в «Уильям Скотт и Ко» на пятнадцатом этаже.

3

Эмпайр-стейт-билдинг — 103-этажный небоскрёб, расположенный в Нью-Йорке на острове Манхэттен. Офисное здание. С 1931 по 1970, до открытия Северной башни Всемирного торгового центра, являлся одним из самых высоких зданий мира.