Империя

– Принять защитное кольцо! Куда ты, олух! – генерал схватил молодого солдата и буквально впихнул его обратно в строй. – Встать в круг, вплотную друг к другу! Держать строй! Держать строй, мать вашу!

Разрисованные варвары, не жалея себя, бросались на острые мечи римлян. Они атаковали и атаковали, не боясь смерти и не чувствуя боли.

– Сомкнуть строй, плотнее! Держать позиции!

Конница Понтия обходила врагов сзади, а две центурии огибали левый фланг.

– Держать строй! Сомкнуть ряды! Оттащить раненых в центр! Своих не бросать! Маркус, встань в строй вместо Июлиана! Быстрее!

Маркус бросился вперед, но в него тут же врезались несколько воинов противника. Сокрушив сходу сильным ударом одного, он быстро расправился со вторым. Третьего схватил за волосы и повалил на землю, приставив к горлу меч, но вдруг замер: перед ним была прекрасная девушка лет семнадцати. Она тяжело дышала, ее челка неловко прилипла к вспотевшему лбу. Рука юноши дрогнула. Он опустил клинок и неотрывно глядел в карие бездонные глаза. Ее молодая грудь поднималась и опускалась при каждом вздохе. Маркус разжал хватку и кивком головы показал варварке, что она может уходить. Девушка резко поднялась и с выражением благодарности на лице побежала в сторону укреплений, но в этот момент над головой Маркуса просвистел клинок и вонзился в ее упругое тело. Мимо быстрым шагом проследовал Луций. Подойдя к корчащейся от боли девушке, он прижал ее ногой к земле, чтобы не дергалась, и резким движением вытащил нож из ее лопатки. Затем намотал девичьи волосы себе на руку, поднес клинок к горлу и, глядя на Маркуса, медленно перерезал его. Маркус с широко раскрытыми глазами смотрел на то, как она захлебывается собственной кровью, не в силах отвести взгляда от кошмарного зрелища. Лицо девушки, искривленное от боли и осознания скорой гибели, которую ей принес его брат, ужасало. От отвращения веки Маркуса наконец опустились, но жуткая картина навсегда запечатлелась в его памяти. Юноша пришел в себя лишь тогда, когда Луций схватил его за грудки и с силой затряс в разные стороны.

– Она бы тебя не пожалела! В следующий раз не думай! Просто убивай! На войне нет ни женщин, ни детей, ни стариков, ни друзей! Запомни: на войне все – враги! Победа превыше всего! Понял?! Победа превыше всего! – он отшвырнул Маркуса в сторону, а сам, перешагивая через тела убитых и раненых, направился в сторону образовавшейся бреши. – Сомкнуть ряды! Нам жизнь отнять, что плюнуть! Нас всех учили убивать! Так давайте достойно сделаем свою работу!

Несмотря на ожесточенное сопротивление, гвардейцы начали теснить противника, понемногу продвигаясь вперед, вырезая и добивая отстававших. В этот момент Понтий с конницей зашел в тыл повстанцам, отрезав им любые пути к отступлению. Римские солдаты, засыпая землей и связками прутьев рвы и ловушки, приблизились к укреплениям врага. Отряд, которым командовал Луций, построился «черепахой» и подошел вплотную к частоколу. Передний ряд держал щиты перед собой, в то время как остальные, подняв их над головами, образовали сплошную крышу, подобную панцирю. Маркус озирался по сторонам. Луций снова одернул его, чтобы брат не отходил от него ни на шаг. Штурм был в самом разгаре, повсюду мелькали черные доспехи гвардейцев. Как муравьи, карабкались они на укрепления врага. Многие скатывались в ров, пораженные копьями и стрелами, но на место павших прибывали все новые и новые воины. Бесконечная туча стрел и дротиков летела в римлян. Черный легион нес большие потери и уже начинал ослабевать, атака понемногу захлебывалась. Внезапно Маркус выскочил вперед, схватил копье и с силой метнул в воина на башне. Тот, кувыркаясь, полетел вниз к его ногам.

– Вперед! Ваш генерал бьется рядом с вами! Луций смотрит на вас!

Один из варваров в рогатом шлеме и лохматой шкуре ворвался в небольшой отряд римлян, прорубая себе дорогу двуручным топором. Через мгновение его лезвие вонзилось в грудь знаменосца, и длинное древко с символом легиона пало на землю.

– Маркус, не зевай! Знамя! Береги знамя! – Луций вместе с солдатами мчался к нему на выручку.

– В атаку! – Маркус сам кинулся на неприятеля, мощным ударом сбил его с ног, вцепился ему в шею и, сжав пальцы, что было мочи, душил до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться.

– Поднимайся! Поднимайся и бери знамя! – Луций оттащил брата от мертвого тела варвара.

Сдвинув щиты, плечом к плечу, стараясь удержать позиции, они медленно отступали, спасая боевое знамя легиона. Внезапно натиск ослабел. Восставшие начали отходить, а потом и вовсе побежали.

– Смотри, смотри! Луций, смотри!

Слева доносился тяжелый топот копыт. Нестройные ряды галлов, только что наступавшие на римлян, прекратили атаку и развернулись влево. Оттуда, из-за их собственного укрепления, надвигалась стройным порядком конница Понтия. Не дождавшись атаки, он провел кавалерию лесом и вывел ее незаметно для повстанцев в тыл, отрезав им дорогу к лагерю. Победа теперь была несомненной. Крик восторга разнесся по рядам римлян.

Повсюду валялись тела, стоял тошнотворный запах человеческой крови и испражнений. Изуродованные мертвецы лежали в застывших исковерканных позах. Конь аккуратно переступал через них. Луций равнодушно вглядывался в чудовищный пейзаж. Маркус молча ехал рядом. Перед его взором постоянно стояло лицо убитой девушки-варварки. Дрожь то и дело пробегала по его телу при одной лишь мысли о том, что брат перерезал ей горло без капли жалости и сомнений.

– Ну, как тебе, Маркус?

– Что именно?

– Как тебе вкус победы?

Солдаты вешали женщин и детей, приколачивали раненых к крестам. Повсюду слышались проклятья, крики и стоны. Это звучала музыка смерти, от которой Маркусу хотелось заткнуть уши и закрыть глаза.

– Я представлял себе все немного иначе.

– Иначе?! – Луций остановил коня.

– Меня учили сражаться, а не вешать женщин и детей.

– Интересно. То есть ты рассчитывал добиться победы благородными методами? Думал, войдешь в побежденный город под звуки фанфар? С такой философией нужно было оставить в живых и тех уродов, которые убили Мартина и его семью и обрекли нас на гибель! Нет, Маркус, нет! Человек – такая скотина, что ее нужно уничтожать на корню. Женщина врага может отравить тебя, дети, когда вырастут, отомстят тебе. Сам посуди, мы ведь отомстили! Я повторюсь, Маркус: противник не делится на стариков, женщин, детей и тому подобное – на войне вообще нет людей. Здесь все враги, брат! А врагов нужно убивать, иначе убьют тебя! Теорема проста до безобразия. Странно, что Марк не вдолбил это в твою голову. Мне он повторял это постоянно, за что я очень благодарен ему.

К ним подошли солдаты.

– Генерал, это Бартус, вожак восстания!

Один из легионеров ударил варвара по ногам древком копья, и тот упал на колени.

– Бартус, я наслышан о тебе. И чего ты добился? Твоя непокорность привела к тому, что Цезарю пришлось прибегнуть к силе. Посмотри, что ты натворил. Ты думаешь, что римляне хуже животных? Нет, мой друг, это вы такие. Ты обманул своих людей, пообещав им свободу. Разве ты не понимал, что твои планы изначально обречены? Ты хотел помочь галлам? Напрасно. Почему вы такие упрямые? Зачем губить себя и свою семью ради непонятных идей? Царь херусков Арминий тоже думал освободить свой народ от гнета империи. И чем это кончилось? Что молчишь, варвар?

– Я знаю тебя, – пробормотал пленник окровавленным ртом. Его голова была пробита, один глаз заплыл из-за темно-фиолетовой гематомы. – Ты мерзкий Мара! В тебе нет ни чести, ни сострадания! Ты исчадье ада, приспешник темного лорда! Выродок! Ничтожество!

Солдаты свалили его на землю и стали безжалостно избивать. Луций, усмехаясь, смотрел на это сверху. Маркус с отвращением отвернулся: он явно не одобрял действий брата.

– Довольно! Хватит! Поднимите его!

Солдаты мгновенно исполнили приказ. Бартус из последних сил поднял голову.

– Жаль, что Ульрих тогда не послушал меня. Нужно было атаковать вас ночью, в первый же день, – он сплюнул кровь и вытер рот разорванным рукавом. – Лучше умереть, чем преклоняться перед шакалами!