Империя

– Всегда рад помочь. Кстати, если по какой-либо причине ты не сможешь отправиться в путь, я всегда готов позаботиться о твоих спутниках, – похлопав по плечу Ларгия, сказал он и пошел прочь.

Ларгий стоял с помутневшим взглядом, все еще держа перед собой протянутую руку. На него с изумлением смотрели Келестин и Андриан.

– Да что с тобой?! Почему ты не послал этого змея в Тартар с его предложениями?!

– Андриан прав, Ларгий. Ему нельзя доверять!

– А? – встрепенулся Ларгий, будто очнулся ото сна, и посмотрел на изумленные лица своих спутников.

Перед самым отправлением, когда все уже было готово, а две когорты отборных воинов только и ждали приказа, чтобы отбыть на войну, Ларгий внезапно слег с жаром. Почти три месяца он планировал все сам, не подпуская к операции никого, и тут, перед решающим рывком, болезнь безжалостно свалила его с ног. До этого несколько дней он провел в архивах, копаясь в бумагах в поисках любых сведений об этом центурионе, чье имя, а особенно отчество, не давало ему покоя. Под вечер он отправил своих слуг к Андриану и Келестину, чтобы срочно вызвать их к себе, но те застали Ларгия уже охваченным жаром. Приглашенный ими лекарь напрасно давал больному разные отвары, пускал кровь и даже произносил заклинания. Пожилой сенатор только бормотал в бреду что-то невнятное, а иногда, вытаращив глаза, с ужасом натягивал на себя простыню, словно прячась от кого-то, и кричал:

– Авера! Авера! Грех! Грешен я! Мы все грешны! Он идет за нами! За всеми нами! – после чего указывал пальцем в темный угол и произносил: – Не ведаем, что творим, а он ведает! Все знает! Все!

– Что с ним? – тихо спросил у лекаря Келестин.

– Плох. Очень плох. До утра вряд ли доживет. Ничего не помогает, это какая-то неизвестная болезнь. Я бессилен.

– И что мы будем теперь делать? Тиберий нас вздернет на дворцовых воротах, если узнает, что мы не нашли никакой информации об этом Луции, будь он неладен!

Как только Андриан произнес имя юноши, Ларгий встрепенулся, схватился руками за простыню и, повернувшись к ним, воскликнул:

– Не-е-ет! Не-е-ет! Его семя! Он этого и хочет! Не-е-е-ет! Не-е-ет!!! – дергаясь и пытаясь вскочить на ноги, орал он.

Стоявшие рядом рабы еле успокоили старика и стали прикладывать холодные компрессы к его телу.

– Ступайте. Он все равно ничего уже не понимает, – тихо произнес лекарь, показывая всем своим видом, что знатные люди здесь уже ни к чему: они лишь попусту тратят свое время.

Выйдя на улицу, Андриан нервно заходил взад и вперед по мостовой, озадаченно потирая затылок.

– Что теперь делать? Вот же глупый старик: завалил такое дело! А ведь могли бы... Эх!

– Нужно идти к Марку, – пристально глядя на совсем еще юного Андриана, тихо произнес Келестин.

– Что?! К нему?! Да он нас на порог к себе не пустит! Ты бы пустил?! После того как мы против него выступили в сенате?!

– Нужно идти к Марку, – повторил Келестин. – У нас нет ровным счетом ничего на этого Луция, поскольку всю работу по поиску информации о нем взял на себя Ларгий. Все дела шли через него, и мы не сможем сейчас запросто восстановить его работу, найти людей, к которым он обращался, поднять документы, которые он читал. На все это требуется время, а его у нас нет. Если не хочешь, чтобы с твоей головой забавлялись псы Тиберия, нужно просить помощи у Марка. Он наша единственная надежда выйти из этой ситуации целыми и невредимыми. Сорвем отправку войска в Германию – нам не жить.

Келестин и Андриан направились к Марку, и уже по пути увидели его самого, будто он предусмотрительно выдвинулся им навстречу. Его носилки они узнали сразу. На удивление им, Марк сам выскочил из паланкина и, радушно разведя руками, воскликнул:

– Какая удача! А я вас по всему Риму разыскиваю.

Приятели изумленно переглянулись.

– Давайте залезайте, срочно едем к вам, по дороге все объясню. Да не стойте вы, как истуканы!

Когда все расселись внутри паланкина, Марк тут же перешел к делу.

– Еще вчера Ларгий пришел ко мне и принес вот эти бумаги, – вытащив из ларца документы, он протянул их Келестину. – Это все о Луции Корнелии. Его род древний, но не очень знаменитый, хотя его предки всегда были достойными гражданами Рима. Тут вся его подноготная: налоги, дарственные, военная карьера его отца, деда, да и его самого – ничего противозаконного. Он чист, как младенец.

– А зачем Ларгий приходил к тебе? Только чтобы передать это? По-моему, эти бумаги он мог спокойно доверить любому из нас, – не отрывая взгляда от документов, недоверчиво произнес Келестин.

– Эти – да. Но вот то, что он отыскал, случайно наткнувшись на переписку Германика с его женой Агриппиной… – Марк заговорщицки понизил голос и показал спутникам еще один сверток.

Андриан, не сдержав любопытства, выхватил грамоту, развернул ее и прочитал с выражением ужаса на лице, после чего передал документ другу и дрожащим голосом спросил:

– Неужели, правда?

Келестин, присмотревшись к бумаге, ответил:

– Подпись и печать его, в этом нет сомнений. Но как такое возможно? Чего же мы ждем? Нужно срочно рассказать об этом Тиберию!

– Я был уверен, что они служат во благо народа и императора. Как же я ошибался! Как видите, Германик и Клементий объединились, и по завершении кампании хотят повернуть свои легионы против Цезаря. Этого нельзя допустить. Наш козырь в том, что они не догадываются о вскрывшейся переписке, – сказал Марк.

– Нужно немедленно оповестить императора! И дело с концом! – выпалил Андриан.

– И дело с концом, – вздохнув, повторил Марк и с грустью в глазах посмотрел на молодого сенатора. – Германик – племянник Тиберия. Клементий – сын преданного и великого человека – того, между прочим, за которого я поручился. Если об этом узнает Цезарь, моя голова слетит с плеч вместе с их головами.

– А нам-то что до этого? Твои проблемы, решай их сам!

– Келестин, если вы не поможете мне, я не помогу вам. Как говорится, рука руку моет. Я знаю, что все переговоры по вашему делу вел Ларгий, знаю, что он смертельно болен. Также я знаю, что вам не на чем перебраться в Германию и не на чем перевезти туда войска. Вы запороли поручение, которое вам дал Тиберий, понадеявшись на Ларгия. Так что я бы на вашем месте не говорил, что проблемы есть только у меня.

– И чего ты хочешь? – понимая правоту Марка, тихо спросил Келестин.

– У меня есть корабли. Я обеспечу вас всем необходимым для того, чтобы приказ Цезаря был исполнен. Вы, естественно, поднимаетесь в его глазах. Я даже сам лично буду льстить вам, говоря императору, какие вы молодцы и что только такие люди нам и нужны. А вы поможете мне избавиться от Германика, Агриппины и Клементия, которые предали не только меня и Цезаря, но и всех вас, ведя свои грязные игры у меня за спиной в то время, когда я им так доверял и помогал. Мне нужно, чтобы этот Луций был на нашей стороне. Если, как вы говорите, многие солдаты верят ему, то, получив контроль над Черным легионом, он станет весомым аргументом в борьбе с этими изменниками. А пока вам нужно передать ему вот это письмо, – протягивая свиток, заискивающе проговорил Марк. Но заметив, как смутились и даже испугались его собеседники, он тут же продолжил: – Да вы прочитайте, здесь нет ничего секретного. Тем более, пока мы в одной упряжке, нам нечего друг от друга скрывать. Читайте, читайте.

Андриан быстро развернул бумагу и, подвинувшись к Келестину, стал внимательно вчитываться в текст. В нем действительно не было ничего необычного. Марк от имени императора Тиберия заверял Луция Корнелия в том, что дарует ему земли в Германии после победы над варварами, дает ему под командование две когорты отборных воинов и надеется на его доблесть и честность. Верит в то, что он будет надежной опорой и преданным соратником Цезаря. Потом шло обычное перечисление заслуг его отца, деда, его собственных заслуг, которыми восторгаются все, в том числе и император. Далее следовали слова о том, что слух о его храбрости поднимает боевой дух римских воинов, и далее все в том же роде. Внизу стояли подписи Тиберия и Марка, и оставалось место для подписей еще двоих должностных лиц.