Я убийца

– Его зовут Авера. Не бойся, проходи, он тебя не тронет, – спокойно произносит шахматист, по всей видимости, главный из них.

Он говорит это так, будто в углу находится не странный полузверь-получеловек, а его верный пес, сидящий на цепи возле будки. После этих слов тварь расплывается в безобразной улыбке и снова ныряет в свою миску. Замечаю, что из таза торчат человеческие конечности. Уже жалею, что вообще приперся сюда, послушав эту сучку с ангельским личиком, которая тем временем с ехидной улыбочкой смотрит на меня и потягивает вино.

– Иногда первое впечатление обманчиво, – человек в кожаном плаще поворачивается ко мне и указывает на стул рядом с собой. – Прошу, Максим, присаживайся. Я ждал тебя.

– Да неужели?

– Рад тебя приветствовать, – незнакомец встает с места и протягивает мне руку. – Меня зовут Анатас.

– Максим, – усмехаясь, жму его ладонь.

– Тебя смешит мое имя?

– Чудное, я раньше не слыхал таких. Извини, не хотел обидеть.

– Ничего, я давно привык к такой реакции. Люди всегда странно воспринимают то, что не укладывается в их привычные представления, будь то необычные имена, нестандартное поведение или еще что-либо в таком духе. Присаживайся, – Анатас занимает место напротив меня. – Итак, с Аверой я тебя уже познакомил. Он сейчас занят трапезой. Но это и к лучшему, поскольку характер у него стал просто отвратительный.

– Вы кормите его человечиной?

– А почему бы и нет? Ты же кормил собак тем же самым? Что в этом плохого? Тем более, разве то были люди? Словом, не обращай внимания!

– Легко сказать, – я все же еще раз мельком оборачиваюсь в сторону этого странного и пугающего существа. Не каждый раз видишь такое.

– С Татьяной ты тоже знаком. Она, так сказать, свет моей души. Как дочь мне. Ты ведь еще не забыл отцовских чувств? Вижу, что не забыл. Особенно, судя по тому, как ты ухаживаешь за местом захоронения. Привязанность и верность даже после смерти всегда вызывали у меня уважение. А вон того скромного человека, который стоит за моей спиной, ты пока еще не знаешь – это Абигор, мой посланник.

– Да у вас тут знатная компания подобралась, как я погляжу, – кашлянув в кулак, тихо произношу я.

Для себя я уже нашел подходящее объяснение: наверное, я просто сплю в машине. Опять мое больное воображение не на шутку разыгралось. Но мне не привыкать. Я безумен, и я это знаю. Вот только почему этот Анатас, будь он не ладен, смотрит на меня и улыбается, будто слышит все, о чем я сейчас думаю. Страшно быть сумасшедшим и понимать это. Гораздо проще быть просто дураком и ни о чем не беспокоиться. Хотя, кто знает?

– Ты играешь в шахматы?

– Фигуры двигать умею.

– Вот и прекрасно. Прошу.

Я с опаской смотрю на доску, где друг напротив друга стоят две армии – светлых и темных, потом перевожу взгляд на этого странного человека. Мне достались белые, и это означает что первый ход за мной. Двигаю вперед пешку.

– Она сказала, что ты можешь дать ответы.

– Это зависит от вопросов, на которые ты хочешь их получить. Я, конечно, многое знаю, – Анатас отрывает взгляд от игры, – но я же не Господь Бог.

Я вижу, как едва заметно дернулись кончики его губ, образовав подобие улыбки.

– Тогда кто ты?

– Ты все равно не поверишь, – он парирует, подставляя под удар одну из своих фигур.

– Раз я здесь, значит, я готов слушать. Иначе я бы не пришел, – забираю пожертвованную фигуру с доски.

– Ну что же, – Анатас делает ход. – Начну издалека, чтобы тебе стало совсем все понятно. Ты знаешь, что ваш мир – всего лишь верхушка огромного айсберга? Все, что вы знаете о вселенной, – это лишь малые крохи, песчинка в огромной пустыне. Ты веришь в богов?

– В богов? Владимир вроде Русь окрестил еще в десятом веке. С тех пор у нас христианство с единым Богом, единой церковью.

– Это тебе Петр сказал? – усмехается он, видя, как я насторожился. – Да, я знаю про него. И про твоего зверя.

– Откуда? – замираю я на мгновение и смотрю на собеседника.

– Ну, одного из них создал я. Второго создал Он. И мне, и Ему нужен был ты, Максим. В качестве последнего трофея. Знаю, что звучит это не очень приятно, но такова правда жизни.

– Да что за бред?

– Понимаешь, вы все фигуры, – он указывает на доску рукой. – Мы можем вами управлять, жертвовать и даже возводить вас в большие ранги. Но в каждой партии есть одна самая главная фигура. Потерять ее означает проиграть все. Так что мне осталось пленить короля, чтобы партия осталась за мной.

– Кто вы такие?

– Игроки. Я и мой брат. Он играет за белых, я – за черных. Предыдущим ходом я объявил ему шах. Теперь я намерен поставить мат, но мне нужен перевес. Такой маленький для Вселенной, но такой огромный для вашего мира. В общем, мне требуется еще один человек для завершения моего плана. Всего лишь один. Ты должен был стать возмездием в этом мире, верша расправу над грешниками. Но мой братец не захотел так просто отдать то, что мне нужно. Он воздействовал на тебя через своего любимого Петра. Еще бы, ведь ты последняя капля. Он будет биться за тебя изо всех сил.

Где же ты, мой зверь, когда ты так мне нужен? Его нет, и я, как ни стараюсь, не могу разозлиться – просто слушаю, наблюдаю за тем, что происходит.

– Петр отговаривал тебя совершать некие поступки…

– Не всегда, – перебиваю его, еле проглатывая слюну.

Анатас на секунду переводит взгляд на Татьяну, и та наливает мне стопку.

– Выпей. Это помогает. Я понимаю, что сейчас творится в твоей голове. Но ведь ты знаешь, как лечить такую мигрень. Выпей, выпей. Не бойся, не отравлено.

Я протягиваю руку.

– Мне бояться уже нечего, – махом опрокидываю в себя жидкость и зажмуриваюсь, занюхиваю рукавом. – Твою мать! Что это?

– Спирт, – усмехается девушка.

– Да. Водка тут тебе не поможет. Нужно что-то покрепче. Ну, так вот, что касается Петра. Поверь мне: он изо всех сил старался тебе помочь. Но у меня есть ферзь, и он оказался сильнее. К тому же он помогал тебе мстить. По-моему, все справедливо. Тебе так не кажется? Сам подумай, кем бы ты был без него? Думаешь, это ты сам так хорошо научился убивать людей?

– Прекрасно. Значит, все так просто? Ты и вот эта свора, прости за выражение, уродов вместе с неким братом решили поэкспериментировать над моей жизнью? Здорово! Допустим. Татьяна у тебя ферзь, ты король, Абигор – тоже какая-то тяжелая фигура. А кто тогда я в вашей партии? – передвигаю ладью вперед и объявляю шах.

– Неплохой ход, но предсказуемый, – Анатас снимает ладью с доски и ставит на ее место ферзя. – Ты пешка, Максим, которую мне нужно было провести через все поле, чтобы сделать из тебя очень опасную фигуру. Ты последний, кто мне нужен, чтобы начать то, что я планировал с самого начала мироздания. Теперь тебе шах и мат. Партия окончена.

– Кто же ты такой на самом деле?

– Я Дьявол, Максим, и предлагаю тебе сделку.

Смотрю на Анатаса и невольно улыбаюсь, то ли от того бреда, который он говорит, то ли от его невозмутимости и полной убежденности в истинности своих слов.

– Позволишь? – указываю пальцем на спиртное.

– Конечно. Все, что тут видишь, можешь брать без спроса. Ты мой гость.

– Гостем быть лучше, чем пешкой, – наливаю себе в стакан. Татьяна подает лед, но я отказываюсь. – Сойдет и так. Дьявол, говоришь? Сатана, значит?

– Именно, – спокойно отвечает Анатас.

– Ну-ну, – я залпом выпиваю новую порцию и встаю из-за стола. – Рад был познакомиться. Счастливо оставаться, Сатана, – усмехаюсь я и, качая головой, иду к выходу, еще несколько раз повторяя это слово.

– Папа!

Этот голос я узнаю из миллиардов.

– Папа, ты куда?

По всему телу пробегает озноб. Чувствую, как стынет в жилах кровь. Медленно оборачиваюсь. Смотрю и не верю своим глазам: рядом с Анатасом стоит мой сын, а тот, кто только что назвал себя Дьяволом, гладит его по голове. В горле ком, слезы сами текут из глаз.

– Ну, беги к папке, беги, – с улыбкой произносит Анатас, и мальчишка несется вперед.