Городу нужен хранящий

— Эх, — наконец выдохнул пророк, получив чай. Он добавил в чашку содержимое бутылочки, понюхал то, что получилось и расплылся в довольной улыбке. — Хорошо, — одобрил. — Хороший чай из прекрасных ручек прекрасной девушки. И дом хороший. Надежный. Каит был умнее, чем о нем думали. Даже умнее, чем должен был стать. Наверное, так на него повлияла твоя мама.

Ильтар улыбнулся Хияту и перевел взгляд на Дорану, тоже севшую за стол.

— Знаешь, девочка, ничто так не может испортить мужчину, как неподходящая женщина. И наоборот тоже, подходящая женщина делает мужчину лучше.

Дорана кивнула. Ее прабабка говорила то же самое. А дед посмеивался и рассказывал очередную байку о чьей-то бестолковой жене.

— Ладно, — сказал Ильтар. — Раз уж я решился. Мальчик, эти слова предназначались не для тебя, но тебе они нужнее, чем человеку, которому я их уже сказал.

— Какие слова?

— Знание. Крохотное знание. Эта нехорошая девчонка так ничего и не поняла, хотя я пытался сказать больше, чем следовало. Не умеет она правильно слушать. И никогда не умела. От этого и все ее беды. Впрочем, сейчас не о ней. — Ильтар замолчал, подул в чашку и отпил маленький глоток. — Сейчас о ритуале, который провел один излишне умный и храбрый юноша. Ты знаешь, как хранители обретают разум?

— Знаю, — кивнул Хият. — Мне призрак мага рассказал.

— Хорошо, значит есть шансы, что ты поймешь. И что я не напрасно нарушу волю моего божества. Так вот, существует один ритуал, нехороший ритуал, если вдуматься. Но благодаря ему, человек создает артефакт. Не просто артефакт, а вещь способную отличать хорошее от плохого. То, что создатель вещи считал хорошим, от того, что он считал плохим. Ни больше, ни меньше. Понимаешь, многое тут зависит от самого человека. Если он считал, что есть одного младенца в год приемлемо, а ежемесячно уже неправильно, то и вещь так будет думать. Она будет это знать.

Доране от этих слов стало откровенно жутко, а Хият осторожно кивнул и потусторонне улыбнулся.

— Умница, — похвалил непонятно кого Ильтар. — Ты понятливее той девчонки. Впрочем, сейчас не о ней, сейчас о ритуале. Так вот, проводится этот ритуал очень долго. С полгода где-то. А все из-за того, что он по капле пьет из человека жизнь и память, перенося ее в вещь. Точнее, жизнь просто пьет, а память скорее копирует. Из-за этого и все проблемы. Человек, как вы понимаете, постепенно умирает. А память копируется как попало, и вещи нужно очень много времени чтобы ее упорядочить. Так что сразу эту вещь лучше не трогать. Нужно подождать. Лет десять, а лучше все двадцать, чтобы наверняка ничего не нарушить и не спутать. А люди, они нетерпеливы. Из-за этого все и портят.

Ильтар замолчал, грустно вздохнул и отпил чая.

— Я тут причем? — спросил Хият. Насторожено спросил, глядя на пророка немигающим взглядом.

— Я думал, ты спросишь, где эта вещь, — улыбнулся Ильтар.

— Я знаю, где эта вещь. Вы ведь имеете в виду город? Кто-то научил мой город отличать плохое от хорошего, правильно?

— Правильно, — подтвердил Ильтар и долил в чашку содержимого бутылки. — А причем ты… Знаешь, как умер твой отец?

— Знаю. Его убило существо из междумирья.

— Не знаешь, — сказал Ильтар. — Расспроси своего опекуна, как и почему это существо появилось, и почему ему позволили появиться. Узнай, как Таладата уговорил лучший друг, и почему пострадавших было так мало. Да и пострадали эти несчастные из-за того, что не послушались хранящего города. Если бы послушались…

— Умер только бы он один, — выдохнула Дорана, вспомнив, как дед рассказывал, что без хранящего с тем существом все равно бы ничего не смогли сделать. А он сам справился бы и без чьей-либо помощи. Ему ведь только и потребовалось подойти достаточно близко и нанести один единственный удар.

— Вот. Умная девочка. Соображает быстрее, чем ты, — сказал Хияту Ильтар. — Подумай вот о чем. Ритуал проводится полгода. Спустя полгода тот, кто этот ритуал проводит — умрет. Обязательно умрет, что бы ни случилось. А Каит должен бы умереть прежде, чем луна войдет в полную силу. И ему как-то нужно было скрыть эту смерть, скрыть то, что она неестественна. Понимаешь?

Хият кивнул.

— И он это сделал. Чтобы спасти своего ребенка и свой город. Он был очень хорошим хранящим. Тебе придется быть не хуже. Вот только умирать тебе нельзя. Запомни это.

Хият опять кивнул.

Ильтар вздохнул, покачал головой и еще раз долил в чашку содержимое бутылки. Помешал получившийся чай, понюхал его, а потом отпил из бутылки и закашлялся.

— Ильтар, в домах, которые живые, в них тоже кто-то умирал? — спросил Хият.

— Ой, не беспокойся, мальчик. Там умирали старики, которые знали, что им и так жить недолго осталось. Это был их выбор. Не самый плохой. Впрочем, в домах никогда полные ритуалы не проводили, поэтому с памятью и самосознанием у них гораздо хуже, чем у твоего города в целом. И полноценных хранителей в этих домах нет. Вообще, полноценного хранителя искусственно создать невозможно. Получается что-то на него похожее, но не он. А все из-за того, что когда проводили ритуалы, дома были совсем новые, не успели напитаться чувствами и привязаться к тем, кто в них живет. А город успел. И ему могло хватить этого толчка. Сильный толчок был, такой гору может с места сдвинуть.

— И хранитель обрел память и личность, — сказал Хият.

— Да, — подтвердил Ильтар. — Забавно, правда? Каит сделал даже больше, чем хотел. Но при этом, похоже, растворился в чужой личности. А может и не растворился. Я не знаю, мне этого знать не положено.

Он закрыл бутылку, спрятал ее в сумку и подмигнул Доране.

— Подержи его пока, — сказал добродушно. — Утешь по своему, по-женски. Успокой. Ему сейчас нельзя бежать сломя голову. Куда бы он ни хотел бежать, ему нельзя.

Хият громко хмыкнул.

— Я не собираюсь никуда бежать, пока не подумаю, — заявил вполне себе уверено.

— И правильно, — одобрил Ильтар. — Я бы от такой девушки тоже не убегал. И где моя молодость? Быть молодым так хорошо. Впрочем, не буду вам мешать. Мне еще нужно успеть уйти из города прежде, чем меня найдет муж Камики. Нехороший мужчина, сначала обидел жену, а теперь хочет обидеть меня.

Пророк допил чай, поблагодарил Хията за гостепреимство, а Дорану за напиток и ушел, попросив не провожать. А парень и девушка остались в доме, за столом с остывшим чаем в чашках. Хият о чем-то думал, глядя сквозь стену. Дорана за ним наблюдала. А потом поняла, что он вполне может додуматься. До чего угодно додуматься. Вплоть до того, чтобы пойти и поругаться со своим неведомым учителем, с которым ругаться, похоже, не стоит.

Хияту нужно успокоиться, потому что это застывшее спокойствие фальшиво, это волна готовая обрушиться на берег, сметая все на своем пути. И лучше все эти застывшие на пике чувства и эмоции направить в какое-то другое место. Заставить их выплеснуться, пока Хият не сделал какую-нибудь грандиозную глупость.

Девушка встала, подощла к нему близко-близко и заглянула в лицо.

— Хият, — позвала и взъерошила ему волосы.

Парень моргнул и удивленно на нее посмотрел.

— Хият, обними меня.

Он хмыкнул, отодвинул от стола сутул, на котором сидел, проскрипев ножками по полу. А потом усадил девушку себе на колени и поцеловал в шею.

— Так? — уточнил, засунув руки под кофточку.

— Можно и так, — не стала спорить Дорана.

Поерзала, устраиваясь удобнее, погладила его бровь, провела пальцем по носу и поцеловала, обхватив лицо ладонями. Главное его сейчас не отпустить, дать воде успокоиться. И все будет хорошо. Доране так казалось.

Утром Хият выползал из постели долго и очень аккуратно, чтобы не разбудить девушку.

Ему нужно было поговорить. Со змеей. Он понятия не имел о том, что скажет, желание ругаться, орать и требовать куда-то пропало. Наверное, как темная и злая сила из сказок, испугалось рассвета и спряталось в укрытие. Теперь оттуда наблюдает, ждет темноты и надо поговорить со змеей раньше, чем оно дождется. Потому что Хият понял: если ему поддаться, ничего хорошего из разговора не выйдет. Просто представил, как бы сам отреагировал на такие претензии.