Внуки наших внуков

Одна Елена Николаевна не принимала участия в наших оживленных хлопотах. Потрясенная трагической гибелью Виктора, она снова слегла на несколько дней.

Оставалось два дня до отлета на Землю. Анифер и Шаумян все еще не вернулись из района лежбища диплодоков. Ламель связался с ними по радио и решительно потребовал их возвращения.

Мы увидали их еще издали. Они летели рядом с одинаковой скоростью, а между их орнитоптерами, привязанный самодельными веревками, покачивался какой-то большой предмет. Когда они опустились, мы увидели, что они превзошли всех в своем размахе: в привезенном ими свертке оказалось большое пестрое яйцо диплодока.

— Захотелось натуральной яичницы? — насмешливо спросил их Ламель.

— Делай с нами что хочешь, но мы возьмем его с собой на Землю, — решительно заявили друзья.

— А куда же вы намереваетесь его поместить? Можете посмотреть — наша ракета набита до отказа.

— А у физиков? У них наверняка полно свободного места.

Не обращая ни малейшего внимания на наш протест, они хладнокровно развязали веревки и стали прикидывать, как уложить яйцо в нашей ракете. Мы поняли, что сопротивление бесполезно — такой решительный вид был у обоих друзей, — и сдались.

Было решено оставить на Венере все, что не являлось жизненно необходимым в пути. Экипаж обеих ракет был согласен перенести любые неудобства и тесноту, чтобы доставить на Землю живых обитателей Венеры. Последние два дня перед отлетом творилось что-то невообразимое. Из ракет выносили ящики с приборами, телевизионные установки, часть медикаментов, орнитоптеры, лишние рулоны кинопленки и неизрасходованные химикалии, запасы бумаги, одежды, киноаппараты — словом, «все лишнее».

— Давайте снесем все это в пещеру, где раньше помещался наш командный пункт, — предложил Чжу Фанши. — Следующей экспедиции пригодится.

И вот на Землю послано сообщение о вылете. Впереди трудный путь. Мы забеспокоились: во время резкого толчка при взлете могли погибнуть наши животные.

Были приняты все меры предосторожности. Животных подвесили в клетках на резиновых растяжках; на таких же растяжках повесили и сами клетки; в ящике под яйцом диплодока было сделано целое сооружение из мягких тряпок и резины; банки с рыбами залили свежей водой до краев, наложили туда свежих водорослей и, тщательно закупорив их, тоже подвесили на резинках; грузовые отсеки ракет наполнили углекислым газом.

Настали последние минуты перед взлетом. Все заняли свои места. Контрольная зеленая лампа на центральном пульте управления сигнализировала о том, что обе ракеты готовы к взлету.

Дарычан в последний раз прошел вдоль кабины, осмотрел все придирчивым взглядом, вернулся к себе и нажал кнопку.

Ракетоплан рванулся вверх, на мгновение замер в воздухе и, прорезав толстый слой облаков, вырвался в космическое пространство.

…Никто не вмешивался в управление ракетой. Она летела под контролем точных и надежных приборов, уверенно ведущих ее к Земле по самой короткой траектории. Спустя пятнадцать минут на пульте управления раздался долгожданный звонок, возвестивший о том, что началось обычное путешествие в космосе и что мы можем покинуть свои места.

Мы бросились к животным. Один Чжу Фанши стоически выполнял возложенные на него обязанности кинорепортера и, прильнув к иллюминатору, снимал уходящую вниз жаркую планету.

С этого момента мы стали невесомыми, но никто не кувыркался внутри кабины и не парил в воздухе словно птица. К подошвам наших ботинок были привинчены небольшие металлические пластины. Они притягивались к электромагнитам, расположенным под полом. Благодаря этому нехитрому приспособлению мы могли нормально передвигаться по кабине.

Животные не пострадали. Только треснула одна стеклянная банка с рыбками, которая во время взлета ударилась о стенку ракеты, но рыбы были живы. Кроме того, в первые минуты после взлета мы испугались за одного из ящеров. Клетка с ним сорвалась с резиновых растяжек, а сам он как-то странно подергивал головой и хрипел. Подоспевшая Елена Николаевна впрыснула ему в клюв из пульверизатора струю воды, и ящер довольно быстро пришел в себя.

Яйцо диплодока было цело. Оно в полной сохранности лежало в ящике. Видимо, его прочная известковая скорлупа могла выдержать и не такую нагрузку.

По радиотелефону мы связались с ракетой Анри Ламеля. Они стартовали благополучно и теперь летели позади нас на расстоянии каких-нибудь двух тысяч километров. У них в ракете, так же как и у нас, было тесновато. Каждый прихватил с собой что мог. Впервые с Венеры везли такой интересный груз.

— Надо предупредить Землю, что мы везем зоопарк, — сказал Гапек. — Необходимо, чтобы до нашего прилета для животных было подготовлено специальное большое помещение где-нибудь на берегу теплого моря.

— С атмосферой, насыщенной углекислым газом, — добавил Анри Ламель.

— Где вы предлагаете устроить такое помещение? — спросил Гапек.

— Я знаю где, — вмешалась Елена Николаевна. — В районе Кораллового моря в Австралии. Я знаю эти места, там живет моя дочь. Там много коралловых атоллов. В центре каждого — лагуна, как бы большой готовый аквариум вполне достаточной глубины. Коралловый барьер надежно отделяет лагуну от моря. Достаточно построить над лагуной купол, впустить под него углекислый газ, и уголок Венеры готов.

— Прекрасно! — поддержал ее Анри Ламель.

Когда Анри Ламель сообщил обо всем этом на Землю, то ему сделали серьезный выговор за нарушение дисциплины в космосе. Однако нашему зоопарку обрадовались и обещали в рекордно короткий срок соорудить над одним из коралловых атоллов хорошую прозрачную крышу и приготовить остальное оборудование. Нам разрешили садиться прямо на Землю, без посадки на Луне…

Работы на обратном пути было много. Мы систематизировали данные по эксперименту, приводили в порядок записи, пополняли их по памяти тем, чего не успели записать прямо на Венере, ухаживали за животными, которые с аппетитом поглощали вместо привычной пищи наши космические пилюли.

А ракеты мчались и мчались навстречу Земле, оставляя за собой миллионы километров космического пространства.

Изредка с пульта управления доносился гудок. Это означало, что радиолокаторы ракеты обнаружили метеорит. Специальные вычислительные машины быстро определяли точку пересечения его пути с траекторией ракеты, и в случае угрозы ракетоплан слегка менял направление полета.

Однажды мы услышали резкий гудок, и в ту же секунду ракетоплан дернулся в сторону. Совсем близко от нас, в каких-нибудь сорока километрах, промчалась серая угловатая масса километров двадцати в поперечнике. Это был небольшой астероид — мельчайшая планетка, каких много носится в пределах солнечной системы.

Но самую большую опасность для нас представляли не гигантские астероиды, которые хорошо обнаруживались радиолокаторами, а метеоры-малютки величиной с грецкий орех. Обнаружить их радиолокатором было очень трудно, и тут на помощь радиолокации приходила инфракрасная техника. На ракетоплане было установлено несколько инфракрасных систем, которые издали обнаруживали нагретые лучами солнца мельчайшие частицы космической пыли.

Но даже применение таких совершенных и надежных систем не исключало опасности столкновения с метеоритами. Однажды, когда мы доедали наш космический обед — растворенные в стакане кипятка таблетки, вдруг раздался тревожный прерывающийся рев сирены, предупреждавшей о непредотвратимой опасности. Все вздрогнули.

Рев сирены продолжался. Ракетоплан вдруг резко рвануло в сторону, мы кувырком полетели к противоположной стене. Послышался легкий удар и за ним сильный свист. Суори вдруг схватилась за ногу и упала на пол. На ее скафандре показалась кровь. Елена Николаевна бросилась к ней и осмотрела ногу. Рана была неопасной — мелкий метеорит пробил ногу насквозь, не задев кости. Пока Елена Николаевна перевязывала Суори рану, мы с Эриликом отыскивали в стенках кабины пробоину. Все пространство между двойными стенками ракетоплана было заполнено сжатым воздухом, в котором, точно футбольные мячи, плавали эластичные невесомые пластмассовые шары. Струя воздуха, выходящая наружу в отверстие, пробитое метеоритом, увлекала за собой ближайший из этих шаров, и он, точно пробка, затыкал собой пробоину. Все это устройство надежно сработало и теперь. Через несколько секунд свист выходившего воздуха прекратился — пластмассовые шары закупорили отверстия в стенках.