Страница 4 из 8
— Извини…
Нырнула под шубку и прижалась к мужчине всем телом, обхватив за шею и закинув его лицо шарфом. Снова согревала собой. Частое дыхание ударялось ей в шею. Оксана чувствовала себя странно, ведь на этот раз он был в сознании. Минуты через три откинула шарф в сторону и увидела темные глаза рядом. Капитан молчал. Дрожь потихоньку отпустила и девушка собралась вновь сесть за руль. Начала отстраняться, но его руки неожиданно сомкнулись на ее талии, хотя и не крепко. Хриплый голос попросил:
— Полежи еще немного. Пожалуйста…
Агеева покраснела, но не решилась отстраниться. Себе она могла признаться, что ей приятно чувствовать рядом крепкое мускулистое тело. Прошло минуты четыре. Его руки разжались сами и она поняла, что надо ехать. С трудом подавив вздох сожаления, вынырнула из–под шубки. Тщательно подоткнула со всех сторон края, стараясь не встречаться с ним глазами и тронулась в путь. Он всю дорогу смотрел на ее затылок и профиль, сдерживая стоны от боли в конечностях. Она пару раз оглядывалась, натыкаясь на взгляд темных глаз.
Вскоре Агеева стучала в дверь темного КПП, накинув на себя запасной свитер. Мотор джипа мерно гудел за спиной, освещая фарами ворота с десантной эмблемой. Укутанный в мягкий и пушистый мех женской шубки внутри лежал офицер–десантник. Не сразу, но дверь все же открыл заспанный сержант без бушлата и шапки с всклокоченными короткими волосами, зевающий и не довольный. Оксана быстро спросила:
— Капитан Дашкевич служит у вас?
Парень посмотрел на ее легкое одеяние. Взглянул на мощную иномарку. Поежился от мороза и пригласил, открыв дверь:
— Проходите! Я сейчас дежурного по штабу разбужу…
Минут через двадцать переговоров по телефону, на КПП прибыли сразу два таких же заспанных офицера и врач. У майора на груди был жетон, на рукаве красная повязка. Это и был дежурный по штабу. Агеева быстро повторила все, что знала и видела. Показала свои документы. Вчетвером направились к джипу. Кое–как забились в машину. Оксанка вынуждена была забраться на заднее сиденье и сесть на колени к подполковнику. Второй офицер втиснулся следом. Врач расположился на водительском месте. Печка в джипе продолжала «жарить» на полную катушку.
Дашкевич не спал. Хрипло поздоровался с сослуживцами. Военврач с минуту смотрел на опухшее лицо. Затем принялся за осмотр, передав шубку Агеевой. Время от времени спрашивал Оксану о ее действиях. Учуяв запах алкоголя, спросил:
— Капитан был пьян, когда вы его нашли?
Алексей хотел объяснить, но Оксана опередила:
— Нет. Абсолютно трезв. Это я в него залила пару колпачков коньяка, чтоб согрелся побыстрее. Посмотрите в бардачке, сами увидите две фляжки. Одна с коньяком, вторая, почти пустая, с водкой. Хоть нюхайте, хоть пробуйте, я не возражаю…
Офицеры переглянулись. Доктор минут через десять констатировал:
— Ну, капитан, считайте, что в рубашке родились! Эта девушка вам не только жизнь, но и руки с ногами спасла. Даже к кончикам пальцев чувствительность скоро вернется. Переломов я не нашел. Голова пробита, но серьезного тоже ничего нет. Возможно, что позже проявится сотрясение, но пока симптомов я не нахожу. Решайте сами: в госпиталь едете или в санчасти отлежитесь? Опухоль примерно пару недель держаться будет, но кожа слезет…
Оксанка от последних слов просто ошалела. Резко и возмущенно спросила, перебивая всех:
— Как же так?! Он избит, обморозился, весь опух, а вы санчасть предлагаете! Да ему пару месяцев с воспалением легких лежать придется! Я же его без бушлата на снегу нашла! Сколько он пролежал, не ясно. Вы что, шутки шутите? Он же человек!
Дашкевич повернул голову. С трудом улыбнулся разбитыми губами, глядя на нее:
— Я десантник и ничего со мной не будет. Не привыкать. Вам спасибо, что мимо не проехали. — Посмотрел на подполковника за спиной Оксаны и попросил: — Товарищ подполковник, я сам до санчасти смогу дойти.
Агеева решительно возразила, опередив ответы подполковника и врача:
— Если ваше начальство не против и на территорию разрешат проехать, я бы предпочла увезти вас на машине до санчасти. На ваши опухшие ноги сейчас не то что сапоги, а даже носки не натянешь. Да и в китель руки не протолкнуть.
Врач и подполковник переглянулись. Доктор кивнул:
— Было бы не плохо, если у вас время есть…
Подполковник добавил:
— Кроме всего прочего, вас, девушка, я бы очень хотел попросить описать на бумаге подробно, что вы видели и дальнейшие действия. Так же ваше местожительство и подробный адрес. К сожалению, порядки таковы. Нам же расследование проводить…
Оксана кивнула:
— Согласна. Только учтите, капитан не виноват! И я это доказывать буду.
Оба офицера тотчас ушли на КПП. Дежурный майор остался в салоне, а Агеева перебралась на водительское место. Осторожно придерживая Дашкевича под грудью и не дав ему приподняться, подняла спинку пассажирского сиденья и усадила мужчину, старательно укутав своей одеждой. Канистры, через майора, вновь забила в багажник. Босые ноги капитана замотала собственным свитером. Поставила мужские ноги на сброшенную на резиновый коврик дорожную подушку–батон. Дежурный наблюдал.
Через пару минут Агеева въезжала в распахнутые ворота с нарисованной десантной эмблемой. Сержант придерживал одну из створок, внимательно разглядывая въезжавшую машину. Врач высовывался из–за спины девушки и указывал путь между палаток. Подполковник и майор помалкивали за спиной, наблюдая, как уверенно девушка ведет мощную иномарку.
Дашкевич сидел на пассажирском месте, укутанный в мех и тяжело дышал. Остановились возле большой палатки с красным крестом на брезентовой двери. Агеева решительно одела на обнаженный торс капитана собственную широкую шубку и застегнула. Обе ноги обмотала свитером из ангорки, соединив вместе. Не обращая внимания на протесты, замотала голову и шею длинным широким шарфом из той же ангорки. Строго поглядела в глаза:
— Чего бунтуете? Вас нести надо, иначе обмороженная кожа полопается. Я с вами пройду внутрь и потом заберу вещи. Не хочу, чтобы у вас озноб вновь начался. — Повернулась к наблюдавшему врачу: — Можно?
Тот кивнул, но ни слова не произнес. Подполковник и майор выбрались из машины. Обошли ее вокруг и открыв дверцу, подхватили капитана на руки в сидячем положении. Девушка обежала машину, забрав форму и сапоги с носками. Присоединилась к офицерам, поддерживая Дашкевича под спину. Военврач шел впереди, указывая, куда нести. Внесли внутрь жарко натопленной палатки и уложили на крайнюю к печке койку. В санчасти никого больше не было. Оксана свернула и положила форму на кушетку. Не спеша сняла свою одежду с Дашкевича. Врач наблюдал. Тут же скомандовал:
— Алексей, снимай брюки!
Оксанка возразила:
— Вы что! У него же руки разнесло! Как он вам расстегнет пуговицу с ремнем и стащит одежду? Разрешите мне раздеть капитана?
Военврач кивнул и ушел за ширму. Агеева, заметно поколебавшись, расстегнула ремень на брюках. Смутившийся Алексей попытался отстранить ее руки распухшей ладонью. Пальцы соприкоснулись и тут же отдернулись у обоих, словно ожегшись. Оксана собрала волю в кулак. Старательно пряча глаза, твердо произнесла:
— Алексей Михайлович, вы только не старайтесь приподняться на пятках. Я справлюсь. Не смотрите, что худенькая, я сильная…
Просунула руку под поясницу. Слегка приподняв, другой рукой сдвинула брюки вниз. Спокойно и осторожно, стараясь не повредить лоснившейся кожи, стащила с него одежду и нижнее белье. Посмотрев на натянувшуюся кожу ног, решительно взяла свой шарф и замотала ступни в пушистую шерсть:
— Я в машине не замерзну, а вам надо обязательно согреть ноги. Навряд ли здесь что–то подходящее найдется. — Тщательно укрыла одеялом, подоткнув края. Спросила через брезент: — Товарищ доктор, разрешите взять второе одеяло? Капитана вот–вот снова трясти начнет от озноба.
Услышав утвердительный ответ, свернула одеяло с соседней кровати и тоже накинула на Дашкевича. Алексей прохрипел: