Блюз чёрной собаки

ТАКИЕ ВОТ СТИХИ МОИ…

«Я маленькая девочка, закованная в цепи,Невольница любви, рабыня в кандалах.Свобода — это выдумка. Что может быть нелепей?Браслеты на руках, браслеты на ногах.Они всегда звенят, и их стальные звеньяИграются на мне, как капельки дождя:Скользят промежду ног и грациозной теньюТеряются во тьме, под юбку уходя.Закрыты все замки, закованы заклёпки,Ошейник с поводком на шею мне надет.Прикована к стене, стоит клеймо на попке,И за решёткой я уже пятнадцать лет…»Такие вот стихи мои… Зачем пишу, не знаю.Где вымысел, где нет — граница не видна.Но, может, прочитает их девушка другаяИ вдруг поймёт — она такая не одна.«Да что ж это такое! — возмутится моралистка. —Что за «решётки» и зачем кого-то бить?Взбесившаяся сука, не иначе, мазохистка;Её же надо принудительно лечить!»Мне нечего ответить — вы всегда и всюду правы,И мой ошейник ВАМ мешает, а не мне.Но если нет у вас в крови такой хмельной отравы,Не думайте, что все на вашей стороне.Вам не понять, а коли так — заткните ваши ушки:Я буду вам мешать во сне и наяву.И раз уж вы готовы засадить меня в психушку,Оставьте лучше там, где я сейчас живу!Вы так легко забыли всё, чему учили в школе,Но я напомню, как, в годах сороковых,По воле вашей мы уже шагали в крематорий,Чтоб всем в итоге стать такими же, как вы!Мы шли за жёлтую звезду под дулом автоматов,За чёрные маслины своих цыганских глаз,За треугольник розовый, а вы стояли рядом,И лишь ночной портье один кого-то спас…Я не хочу прощения и не прошу награды —Ведь я же не для вас стихи свои пишу.Моя любовь жестокая, но мне другой не надо,И что вам до того, чьи цепи я ношу?Вы спросите: «Зачем тогда подобные страданья?Ведь на дворе сейчас аж двадцать первый век!»Но я не знаю, отчего подобное желанье!Я не могу иначе — такой я человек.И мне противно всё ваше житейское болото,Я не желаю быть «подругой и женой»!Мне нужно постоянно знать и чувствовать — всего-то —Что каждый день и час Его любовь со мной…

САДИСТКЕ (ОБЕ СТОРОНЫ)

Я ношу свои оковы.Несогласная со мной,Ты отстаиваешь сноваПраво властвовать самой.Обе стороны медали(Знает каждый человек)Выбиты в одном металле —Эта истина навек.Будь готова к повороту:Сила Ночи, Сила Дня,Если по большому счёту, —Одинаково фигня!:))От рожденья и доселеНе устану объяснять:Подчиняться в этом деле —То же, что и подчинять.И не так уж интересно,Кто раба, кто Господин, —У цепи, как всем известно,Два конца, а не один!Даже если у кого-тоВдруг произошёл пробой —«Плюс» на «минус» отчего-тоПоменялся сам собой,Это не играет роли,Так и так один исход:Цепи замкнуты, неволя…Ток по-прежнему идёт!

ФЛАМЕНКО СУККУБА

Когда-то давно я была парижанкой —Порывистой, вольной, свободной цыганкой.И даже сегодня расскажут клошары,Как я танцевала на площади старой,Порхала под музыку, словно голубка,Мела мостовую воланами юбки;Струились изгибы девичьего станаПод звон мандолины и бой барабана,Гитара, чаранго из Нового Света,И в каждой ладони стучат кастаньеты!Царапины на загорелых коленках,Безумная пляска — фламенко, фламенко!Так я танцевала! И дьявол в сутанеРешил, что цыганка женой ему станет,Но поздно стучаться в закрытую дверцу —Совсем не ему предназначено сердце!Но даже не тем я грешна оказалась,А тем, что над страстью его посмеялась…И суд инквизиторский внял его бредням.В итоге меня осудили как ведьмуИ к вечной тюрьме меня приговорили,Потом бичевали, пытали и били.Палач был мастак и сработал умело:Клеймо аккуратно впечатано в тело(Ему хорошо заплатили за это),Запястья одели в железо браслетов,Железо объяло девичьи лодыжки,И горлу ошейник не даст передышки…Почти не держали меня мои ноги,Когда я в оковах брела по дороге.Я шла и молила Всевышнего: Боже,Даруй мне, пожалуйста, смерть, если можешь!Яд, пуля, железо, огонь, удушенье —Любые страданья, любые лишенья,Но только не чёрная яма застенка,Где мне никогда не услышать фламенко!..И вдруг я увидела, как за кустамиМерцает запальное белое пламя.И я улыбнулась, расправила плечи,Надеясь, что пуля от жизни излечит,Но после мушкетного выстрела, грома,Ударила музыка — звонко, знакомо!И я не сумею сказать и сегодня,С Небес она шла или из Преисподней!Сгорела атака разбойничьей бандыВ огне и веселии злой сарабанды.И пляске своей отдавалась я снова,И радостно вторили звоном оковы,И стража, теряя перчатки и каски,Пустилась со мной в эту дикую пляску!Поток закружил их, пошёл на попятныйИ двинулся в город — обратно, обратно! —Его подхватила дежурная рота —И рухнули враз городские ворота!И там, как орлица в руках птицелова,Плясала девица в железных оковах,И кровью из ран — ещё тёплой, недавней,Кропила сухие дорожные камни!От лязга и звона заложило уши,На рынке ворочались битые туши,А следом — глаголи и все шибеницыШагали за мной с мертвецами в петлицах!И стражники, те, кто успели проснуться,Не смели и пальцем ко мне прикоснуться,А кто рисковал подойти ко мне ближе,Тот сгинул навеки во чреве Парижа,И там до сих пор — с темноты до рассвета —В доспехах заржавленных пляшут скелеты…А я танцевала, и в храме собораУслышала отзвуки дикого хора —И там бесновались и люди, и духи,Вопили девицы, визжали старухи,Рычали собаки, мяукали кошки,И вороны сотнями бились в окошки!И там же, на плитах соборного залаСвященника злая толпа растерзала.В тот миг, как вода породняется с солью,Смешались во мне наслаждение с болью!Гляжу с высоты на дома, как на ульи,Смеюсь — и со мною смеются горгульи(Которые вам не споют, хоть убейте)И вторят моей окровавленной флейтеИз кости надутого злого святоши —О, как я была с ним безжалостна тоже!Потом воспоют менестрели и скальдыБезумную пляску нагой Эсмеральды!Немало столетий с тех пор убежало,Но сделку со Смертью я не расторгала.И каждую ночь кандалы мои звономТревожат кого-нибудь утром бессонным.Ты помнишь меня? Я — та ведьма из сказки,Которую ты ревновал к моей пляске!Тебе было нужно — ни много ни мало, —Чтоб я никогда больше не танцевала.Отведай теперь мои хладные губы —Запомнишь навек поцелуи суккуба!Но если к мужчине я только являюсь,То в женщине я раз в году… воплощаюсь!Я выберу ту, что страдает невинно,Чьё сердце разорвано на половины,И в майскую ночь к тростниковой невестеПридёт моя пляска, придёт моя песня!Тебя обреку я на ласки и муки.Браслеты почувствуют ноги и руки,Ты будешь смеяться со мной до рассвета,И будут железом звенеть кастаньеты,И сердце пронзит ощущение счастьяВ оковах мучительной, гибельной страсти!И если ты даже сумеешь очнуться,То снова захочешь в оковы вернуться,И ты никогда не получишь ответа,Откуда возникло влечение это!Покоя не будет, и только на ложеТы сможешь забыться — в железе и коже:Цепями стяни своё слабое тело —Страдай! Наслаждайся! А я полетела…