Отвертка

Внутри павильона был оборудован танцпол. Зазор между телами танцоров был столь мал, что в него не просунешь и лезвия ножа. Пока что вечеринка выглядела довольно традиционно.

Наклонившись к уху Дебби, я прокричал:

— Будете танцевать?

— Не знаю. Может быть, позже… Давай чего-нибудь выпьем…

Я привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть, где здесь бар. Протиснуться к нему было не легче, чем по дну, преодолевая течение, подняться от устья Невы к ее истокам.

Напитки здесь разливали в одноразовые стаканчики. Допив, стаканчики нужно было бросать прямо под ноги. Мы заплатили за четыре по двести джина. Столы были липкими, но мы были согласны даже на липкий, потому что свободных столов здесь не было вообще.

— Никогда не любил больших рейвов.

— Разве это большой рейв? Вот, помню, в Корке…

Прихлебывая джин, Дебби рассказала, как обстоят дела с большими рейвами в ее родном городе.

— Сколько, интересно, там в зале народу?

— И где крокодилы? В программке были обещаны крокодилы. Если не будет крокодилов, я через суд потребую сатисфакции.

Брайан сказал, что когда-то он был в Бомбее, в Индии, и его возили на крокодиловую ферму. Рассказ показался мне не интересным.

— Тебе показывали на ферме, как крокодилы живьем пожирают девственниц?

— Нет. Зато меня кормили мясом крокодила. Оно очень полезное.

— Какого пола был крокодил, которого ты съел?

— Не знаю. Какая разница? Может быть, женского.

— Если женского, то был ли он девственен? Крокодилы, которые идут на мясо для белых туристов, обязательно должны быть девственниками.

Брайан заглянул мне в стакан и спросил, что именно я сейчас пил? Мы помолчали. Мартин недовольным взглядом обвел бар, наскоро переделанный из террариума.

— Все-таки во времена, когда я ходил на танцы, все было немного иначе.

— Хуже или лучше?

— Просто иначе. Музыка не была такой громкой. Тексты песен не были такими примитивными. И танцы никогда не устраивались в зоопарке…

Дебби усмехнулась:

— Сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— Ты говоришь, как мой отец. Вот мы!.. в шестьдесят восьмом!.. Sex, Drugs, Rock-n-Roll!

— А что? Неплохой девиз. Только drugs я бы заменил на алкоголь.

— Очень интересно, что ты сказал именно так. Когда я только-только начинала заниматься секс-социологией, я много ходила по рейвам, смотрела на тинейджеров, слушала их разговоры…

— Следила за тем, как именно они будут затаскивать тебя в постель?

— Некоторых я затаскивала сама. Но если бы встретила тебя, то не стала бы тратить силы… Так вот, один парень тогда сказал мне, что девиз его поколения звучит приблизительно так: «Без рок-н-ролла, без секса, без алкоголя».

— Как это?

— Нынешние молодые люди не любят все то, что любишь ты, Мартин.

— Может быть, я действительно отстал от жизни… С алкоголем и рок-н-роллом — ладно. Дело вкуса. Можно заменить на рейв и наркотики. Но чем им помешал секс?

— Что крепче марихуаны ты пробовал?

— Ничего.

— От тяжелых наркотиков человек становится… как это будет по-русски?.. самодостаточен. Вся эта рейв-культура — это же, по сути дела, новое шаманство, первобытный ритуал… Человеку больше не нужно общаться с себе подобными. Парни через ноздри вдыхают «пыль тысячелетий», и им больше не нужны девушки…

— В твоем голосе я слышу подлинную печаль.

Дебби повернулась ко мне:

— У вас в стране парни тоже предпочитают девушкам драгз?

— Наверное… Не знаю.

— Мне казалось, о петербургской night life ты знаешь все.

— Дело в том, что я терпеть не могу наркотики.

— А ты их пробовал?

— Нет.

— Почему?

— А смысл? Я приблизительно представляю эффект, а представлять его еще отчетливее мне страшно. Хватит с меня проблем с алкоголем.

Дебби вытащила из пачки сигарету, прикурила и с шумом выдохнула дым.

— На самом деле все не так. Ты думаешь — вот эффект от алкоголя, а вот эффект от наркотиков. Два эффекта, и твое дело только выбрать тот, который тебе больше нравится.

— Да. Так и представляю.

— На самом деле препараты совсем не похожи друг на друга. Скажи, есть разница между опьянением пивом и опьянением водкой?

— Есть.

— А между эффектом от пива и эффектом от вина?

— Есть, но меньше, чем между пивом и водкой.

— А теперь попробуй представить, насколько могут отличаться между собой наркотики, если даже один и тот же алкалоид в разных напитках вызывает такой разный эффект.

Я промолчал.

— Есть старинная восточная притча о том, как трое караванщиков не успели войти в город до того, как закрылись ворота, и разбили лагерь за крепостной стеной. Когда пришло время ужинать, один достал бутылку вина, второй — трубку гашиша, а третий — кальян с опиумом. Все трое хорошенько ускорились. Через час тот, что пил алкоголь, пошел барабанить в ворота и орать: «Открывайте, суки, дверь сломаю!» Глядя на него, тот, что курил гашиш, сказал: «Погоди, друг, зачем спешить? Сейчас докурим и просочимся в замочную скважину». А третий, с опиумом, сказал: «Зачем вам все это надо? По-моему, здесь, снаружи, совсем неплохо…»

— Я все равно не хочу ничего этого пробовать. Говорят, от наркотиков бывает зависимость.

— Черта с два! Зависимость бывает только от опиатов: от морфия, героина… А курить марихуану менее вредно, чем табак. Человек может не выходить из нирваны шестьдесят лет подряд, а потом запасы марихуаны у него кончатся и он спокойно будет жить дальше.

Мы помолчали. Потом Мартин сказал:

— Знаешь, Дебби, если ты не прекратишь свою наркотическую пропаганду, я просто возьму и не куплю тебе джина. Хотя собирался. Кури свою марихуану и не испытывай ломок.

Дебби улыбнулась.

— Never mind! На самом деле я, конечно, не думаю, что наркотики лучше, чем алкоголь. Я ведь тоже ирландка. Родной «Бифитер» не променяю ни на что.

— Здорово! За это и выпьем!

— Я даже угощу вас сама. Могу я угостить троих симпатичных парней порцией «Бифитера» или не могу?

Парни сказали, что может. Дебби попыталась не вставая вытащить кошелек из куртки, которая висела на спинке ее стула. Вытаскивать было неудобно, она выронила кошелек, я наклонился, чтобы поднять его…

От того, что я увидел, я замер с открытым ртом и уже не пытался распрямиться или хотя бы выпустить кошелек из рук. Я смотрел внутрь бумажника Дебби, а там, в целлулоидном кармашке, лежала фотография, с которой, обнимающиеся и смеющиеся, на меня смотрели Дебби и Шон. Молодые и коротко стриженные. А в правом нижнем углу полароидного снимка виднелась оранжевая дата съемки — почти двухгодичной давности.

Я поднял глаза и встретился взглядом с Дебби. В глубине ее зрачков плескалось целое море холодного, липкого ужаса.

15

Через полчаса на сцену выбралась танцевать совершенно голая девица с двумя крокодилами в обнимку, потом в будку с пультом влез модный DJ из Гамбурга, а когда начался фейерверк, Брайан, перекрикивая музыку, спросил:

— Не находите, что здесь скучновато? Может, пойдем куда-нибудь еще?

— Пошли.

— А куда?

— Сегодня пятница. Куда хочешь, туда и пойдем. В ближайшие два дня в этом городе открыто все.

— Предложи чего-нибудь.

— В окрестностях куча отличных клубов. Есть «Достоевски-клаб».

— А что там?

— Там люди играют в шахматы, курят кальян, читают старинные книги из английской библиотеки… А блондинки в старинных очечках играют им на клавесине. И так всю ночь.

— Не-е. Пойдем куда-нибудь повеселее.

Я залпом допил джин из своего стакана.

— О'кей. Пусть будет повеселее. Поехали в «Хара-Мамбуру».

— Там хорошо, в «Хара-Мамбуру»?

— Увидишь. Поехали.

Мы выбрались из-за стола и стали протискиваться к выходу. Я чувствовал, Дебби хочет что-то мне сказать… но смотреть на нее я избегал, а она при парнях заговаривать со мной не стала.