Безликий

Секретарь понизил голос:

– А известно ли вам, господа, на чьих верфях производится большая часть наших дирижаблей?

– Дирижабли – это прошлый век! – отчеканил полковник генерального штаба. – Будущее – за аэропланами!

– Вот только пороховые движки работают в воздухе нестабильно, а паровые слишком тяжелы!

– Скажу по секрету – дано высочайшее повеление приступить к разработке принципиально новых движителей!

– Ох уж эти ваши армейские прожекты!

Разгоревшийся спор я выслушивать не стал и унес поднос с пустыми бокалами на кухню. А когда вернулся на второй этаж и огляделся, то, к своему немалому удивлению, не обнаружил среди гостей Софи.

Я быстро подошел к дежурившему на лестнице Антонио и поинтересовался, не видел ли тот кузину.

Красавчик на миг задумался, потом кивнул.

– Ушла пару минут назад, – сообщил он.

– Одна?

– Нет, с гостем.

Мне это совсем не понравилось, и я поспешил спуститься на первый этаж. Публика начинала понемногу расходиться, поэтому в фойе было многолюдно, и ни Жиль, ни Гаспар хозяйку не заметили.

– Лука до сих пор торчит у гримерки? – уточнил я.

– Там, – подтвердил Гаспар. – А что случилось?

– Ерунда, – отмахнулся я, не желая делиться беспочвенными подозрениями, и отправился проверить кабинет Софи, но только свернул в коридор и сразу наткнулся на невесть что позабывшую там парочку: импозантного господина средних лет и невероятной красоты девушку в длинном закрытом платье. Черные волосы и смуглая кожа выдавали в ней уроженку Греции, но могла она оказаться и персиянкой.

На миг я опешил от неожиданности. Незнакомка оказалась не просто красива, ее счел бы идеалом даже самый взыскательный дамский угодник. В ней не было ни малейшего изъяна, и это немного пугало. Никто не идеален от рождения. Идеальным можно лишь стать. Я знал это наверняка.

А вот спутник прелестницы идеальным не был, и это ему даже шло. Невысокий и плотный, но подтянутый господин с лихо закрученными вверх напомаженными усиками заметно прихрамывал и опирался при ходьбе на трость с затейливой серебряной рукоятью. Зачесанные назад волосы открывали высокий лоб и глубокие залысины на висках; умное и волевое лицо было мне определенно незнакомо.

– Могу вам чем-то помочь? – спросил я после секундной заминки.

– О нет! – рассмеялся господин и пояснил с едва заметным германским акцентом: – Мы просто хотели засвидетельствовать свое восхищение госпоже Орловой, но, видимо, свернули не туда.

– Вас проводить к ней?

– Не стоит. Будет повод посетить представление еще раз.

Странная парочка ушла в фойе, после них остался едва уловимый запах дорогого табака и волнительный аромат духов. Невольно я даже задержал дыхание, и мне привиделся бескрайний простор и горячий ветер, но уже через миг наваждение сгинуло, словно ничего и не было.

Я невесть с чего почувствовал себя обманутым, но тоже лишь на миг, а потом в голове неожиданно всплыло слово «импресарио». Незнакомец нисколько не походил на скучающего бездельника; так что же его привело в служебные помещения клуба на самом деле?

Если это действительно вознамерившийся переманить приму театральный агент…

Я взглянул на дверь кабинета Софи, беззвучно выругался и поспешил в фойе. К моему немалому удивлению, странная парочка на первом этаже задерживаться не стала и поднялась в банкетный зал. К еще большему удивлению – Антонио их беспрепятственно пропустил.

В этот момент у входной двери послышался какой-то шум, но, как оказалось, это Жиль выставил на улицу слишком настырного газетчика. Я вернулся в служебный коридор и в приглушенном свечении газового рожка увидел у кабинета Софи женский силуэт. Девушка поспешно отпрянула назад, тут же распахнулась дверь, и наружу шагнул молодой человек, высокий, грузный и одутловатый. Вслед за ним появилась Софи.

– Ольга? – удивилась она. – Что ты здесь делаешь?

– Я хотела с вами поговорить, госпожа Робер, – пояснила прима. – Но если сейчас неудобно, это может подождать до завтра.

– Давай так и сделаем, – кивнула Софи, увидела меня и нахмурилась. – Все в порядке, Жан-Пьер?

– В полном, кузина, – подтвердил я.

– Тогда запри дверь, – попросила хозяйка клуба и отправилась со своим спутником в фойе. Лицо молодого человека показалось знакомым, он точно появлялся в клубе до этого дня раз или два, но имени его я не знал. Как уже говорил, Пьетро предпочитал держаться особняком. Художника мало интересовали люди, ему хватало картин и воспоминаний. Точнее, воспоминаний ему как раз и не хватало…

Я достал из кармана брюк связку ключей и вдруг заметил, что прима разглядывает меня с нескрываемым интересом.

– Так ты кузен госпожи Робер? – полюбопытствовала Ольга. – Я тебя здесь раньше не встречала.

– Жан-Пьер Симон к вашим услугам, мадемуазель.

– Я Ольга.

– Не знать, кто вы, – преступление.

– О, ты мне льстишь!

Прима рассмеялась, и я улыбнулся ей в ответ. Ольга была хороша. Не идеальна, как спутница «импресарио», а именно хороша своим природным живым обаянием, грацией и красотой. Стянутые платком волосы рассыпались на уровне плеч симпатичными светлыми кудряшками, обрамленные длинными ресницами глаза горели двумя синими звездами, а чуть вздернутый носик и ямочки на щеках добавляли округлому лицу дополнительное очарование. Пахло от танцовщицы ароматом цветущей сирени.

Ольга потеребила ленту черного бархата на шее и нерешительно произнесла:

– Скажи, Жан-Пьер, а на госпожу Робер вчера и в самом деле напали?

Я на миг задумался над ответом, потом просто кивнул.

– И Пьетро застрелил бандитов?

– Застрелил, – подтвердил я, радуясь, что никто так и не пронюхал об участии в нападении сыщиков Ньютон-Маркта.

– А могу я хоть одним глазком взглянуть на кабинет? Мне жутко любопытно!

«Любопытство кошку сгубило», – стоило бы ответить мне, но я еще не успел запереть замок, поэтому приоткрыл дверь, и Ольга быстро прошмыгнула внутрь.

– Здесь все и случилось? – прошептала она, оглядываясь в полумраке помещения. Свет в кабинете не горел, лишь проникали в окно отблески уличных фонарей.

– Идемте, мадемуазель! – позвал я приму, но та не сдвинулась с места.

– Это так волнующе! – проговорила Ольга и попросила: – Расскажите, расскажите немедленно, что здесь произошло!

Уже жалея о том, что позволил взбалмошной танцовщице войти в кабинет Софи, я шагнул к ней и протянул руку.

– Пойдем, Ольга!

Прима отступила к столу и оперлась на него руками, удивительным образом скопировав позу, в которой сыщики удерживали Софи.

– Как думаете, Жан-Пьер, как все было?

– Понятия не имею.

– О, этот пленительный флер тайны! – прошептала Ольга.

Я взял танцовщицу за руку, но та не сдвинулась с места, даже когда моя ладонь легла ей на талию.

– Мадемуазель, нам надо идти…

– Мне сложно дышать. Жан-Пьер, прошу…

Кто другой бросился бы за водой, но Жан-Пьер был не таков. Я попросту ослабил шнуровку платья, Ольга сдавленно ахнула и неизвестно, как далеко бы мы зашли, но тут раздался стук в дверь.

– Госпожа Робер! – послышалось из коридора.

Ольга отпрянула от меня и прошептала:

– Викто́р! – Она сделала ударение в имени на второй слог. – Это Виктор!

– Госпожа Робер! – уже громче повторил хореограф. – Нам надо поговорить!

Прима обхватила себя руками, дабы удержать сползавшее с плеч платье, и взмолилась:

– Виктор не должен застать нас вместе! Прошу, сделай что-нибудь!

Проклятье! Меньше всего мне хотелось в первый же день своего пребывания в «Сирене» оказаться втянутым в богемный скандал!

Дверная ручка повернулась, но прежде чем хореограф переступил через порог, я загородил ему дорогу и шагнул навстречу, буквально выдавливая незваного гостя в коридор. Сделать это удалось без всякого труда – сказалось превосходство в телосложении.

– Позвольте войти! – потребовал Виктор Долин. – Разговор не терпит отлагательств!