Страница 16 из 19
Энион решил узнать, куда ведут ее желтые, с вкраплением красных прожилок плиты, надеялся отыскать другие следы Предшественников, чтобы понять, почему они исчезли, куда подевались их города и строения.
Сделать это было непросто. Дорога часто прерывалась. Местами ее занесло земляными холмами, затянуло лесом. Она терялась среди каменных обвалов, шла по дну рек и озер.
Следопыты Эниона долго искали путь – плутали по Солончакам, в северных отрогах Хамаруданского хребта. Затем обнаружили Ардонское ущелье, через которое вышли напрямик к полям Северных Земель, к месту, где сейчас построен Онгуран.
Они гибли от диких животных, таинственных жителей чащоб, о существовании которых прежде никто не знал. Раскапывали увалы и холмы, больше похожие на старинные курганы. Теряли и находили дорогу.
Наконец переправились через быстрый Даэнгай, пробились через Вересковую долину и вышли к северным горам.
Там, в скале одного из отрогов, Энион увидел обрушенный фасад древнего города. Города Предшественников.
Подступы к нему были слишком крутые, вытесанные в камнях лестницы и серпантины давно растрескались и разрушились. К тому же ступени оказались гигантскими, будто рассчитанные на людей, чей рост втрое превышал рост обычного человека. Следопыты вынуждены были отступить. Энион тогда был на закате своей жизни. Он так и не узнал тайну Предшественников – умер на обратном пути в Вер-Гориндор.
Лишь отцу Эрхегорда Великого – Лиадору, сыну Эниона – удалось добраться до горных руин. Прошло еще десять лет, прежде чем он построил и укрепил новую дорогу в обход сыпучих стен, расщелин, выходов карной породы. Лиадор был так увлечен строительством дороги и освоением ближайших земель, что почти не бывал в престольном городе. В Вер-Гориндоре тогда, по сути, правила его жена, мать Эрхегорда – Эргеона. И делала это, быть может, не хуже своего мужа. В наследство сыну она оставила сильное государство: десяток защищенных городов, тренированную армию, способную отражать нападки южан, и несколько отрядов зачистки, обученных противостоять местной природе. Все это со временем позволило Эрхегорду надеть первый венец нашей ойгурии[14].
Пока шло строительство горной дороги, Лиадор успел основать несколько селений в Вересковой долине, перекрыл островной проход через Даэнгай крепостью Устендол – теперь это один из главных городов Северных Земель. Утвердил в тех местах свою власть и даже сделал первые вылазки в Сухтуумскую долину и к Скальным бросам.
Когда был окончен последний виток дороги, когда от укрепленной над обрывом площадки можно было без опасений перейти на нижнюю террасу города Предшественников, Лиадор отчего-то сказал: «Здесь начинается наша слава и наша погибель».
Впрочем, я уверен, эти слова – легенда, придуманная нерлитами или кем-то еще. – Сольвин усмехнулся и резко вогнал кинжал в ножны.
– Быть может, позвать стражников? – спросил я.
Хозяин подворья, увлеченный своим рассказом, на время позабыл о недавнем волнении, но теперь вновь растревожился. Не выпускал из рук ножен, часто вздыхал, бережно пощипывал переплетенные проволокой усы, тер гладко выбритый подбородок.
– Зачем? – не понял он.
– Ваш гость. Если он так опасен, можно позвать стражников.
Сольвин сглотнул. Рассеянно посмотрел на меня и неожиданно рассмеялся. На глазах у него показались слезы. Несколько мгновений спустя я уже не понимал, смеется он или, пораженный безумием, плачет.
– Не сочтите мой смех грубостью, нет, – все еще подрагивая и судорожно улыбаясь, покачал головой Сольвин. – Просто я устал. Из-за тумана это происходит слишком часто.
– Быть может, расскажете, что происходит? Кого мы ждем? Кто этот ваш гость? Мне будет проще…
– Поверьте, вам его можно не опасаться.
Я только развел руками, приглашая Сольвина продолжить рассказ.
– Да, конечно… У вас есть оружие?
Я нетерпеливо хлопнул свой меч по оголовью.
– Точно-точно…
– Лиадор построил дорогу, – напомнил я.
Хозяин подворья кивнул. Встал с кресла. Прошелся по комнате. На ходу обтер влажные ладони тряпкой. Остановившись возле каменного стола, продолжил:
– Впервые за долгие века свет факела выхватил из мрака покинутые жилища. Выдолбленные в пещерах, дома Предшественников были огромными, под стать ширине их дорог – в парадные проемы могли без проблем въехать сразу три всадника. Следопыты не нашли ни единого черепка. Ни надписей, ни узоров, ни копоти от настенных светильников. Ничего. Пустые, гладко отесанные стены помещений, будто в них никогда не было ни мебели, ни жильцов.
В память об отце Лиадор распорядился перестроить город Предшественников под нужды переселенцев; его объявили частью общих владений и назвали Пекель-Зордом, что на ворватоильском наречии означало «Огненная пещера» или, точнее, «Пещера огненного зверя» – в ее глубине, среди прорубленных расщелин, скрывалась лавовая река.
Много лет спустя переселенцы разобрали от завалов верхнюю террасу города и обнаружили начинавшуюся там горную тропу, она уводила в сторону Вьюжной скалы, на которой сейчас возвышается Святилище ойгуров. Тропа была узкой, вела по краю скал, к тому же местами осыпалась – все указывало на то, что ее проложили не Предшественники, а кто-то иной, менее искусный и не такой сильный.
Эрхегорд Великий был первым человеком, который отважился вступить на эту тропу. Получив власть от почивших родителей, он лишь полгода оставался в престольном Вер-Гориндоре. Затем передал управление своему брату, Бауренгорду, а сам с ближайшими друзьями и подвижниками отправился в горное путешествие по загадочной тропе.
Долгий, опасный путь.
Тропа была давно заброшена. Завалена глыбами льда. Обрывалась глубокими провалами. Путники должны были вжиматься в отвесную стену скал, а усилившийся ветер тянул их вниз – на острые гребни предгорий. Нападали дикие орлеуты. Ударяли клювом по щитам и доспехам. Хватали когтями и уносили в свои гнездовья, под величественный Мактуй – одну из двух самых высоких вершин в Кумаранских горах.
Отряд Эрхегорда вбивал в камень крючья, привязывал к ним веревки и так, на плетеном навесе, спал тревожными ночами. На рассвете они пробуждались и видели, что еще несколько путников пропало. Узлы на веревках были ослаблены, затворы разомкнуты, будто пропавшие сами отвязали себя и, не сказав ни слова, бросив вещи, налегке уходили дальше по тропе. Их следы вскоре терялись – не то заметенные вьюгой, не то оборванные прыжком в снежную бездну.
Из двадцати семи человек лишь семеро добрались до Хаитской пади, которая вывела их на широкую древнюю дорогу. Здесь лежали уже знакомые им желтые плиты с вкраплением красных прожилок. Дорога Предшественников. Должно быть, в прежние времена она вела к Пекель-Зорду в обход опасных круч, но горные обвалы разрушили ее; сохранилась лишь тропа, пробитая другими неизвестными мастерами – быть может, кочевниками, случайно оказавшимися здесь и отчего-то рискнувшими жизнью только для того, чтобы уйти вглубь ледяных скал.
Дорога из Хаитской пади отличалась от той, что когда-то привела Эниона и его следопытов в Северные Земли. Здесь каждая плита была украшена узорами – не то символами, не то письменами.
Вскоре Эрхегорд вывел своих людей к пещере, которую впоследствии назвал Таильской, по имени своего друга Таилина из рода Фолнета, в память о том, как Таилин набросился на орлеута, спас других путников, а сам погиб. Пещера была замурована небрежно, в спешке, неотесанными глыбами и щебнем. Кто и зачем ее закрыл? Возможно, это сделали люди, проложившие тропу. Возможно, они и прокладывали тропу только для того, чтобы замуровать пещеру…
Потребовалось пять дней, чтобы пробить вход через искусственную стену.
И там, в Таильской пещере, Эрхегорд нашел Кумаранские гробницы – усыпальницы Предшественников, где каждая могила была предназначена для человека или существа, вдвое превышавшего по размеру самого большого из прежде известных людей.
14
Ойгýрия – государство, в котором верховная власть традиционно принадлежит единоличному наследному правителю (ойгуру) и лишь частично ограничена законосовещательным Верховным советом (Избранная речь). «Ойгур» в переводе с древнемесатоланского означает «отец».