Страница 20 из 30
Я вынуждена была признать его правоту.
– Марджори, – сказал он, – родная моя, ты особенно дорога мне и всем нам, потому что мы так редко тебя видим. Поэтому каждый твой приезд домой – новый медовый месяц для нас всех. Но из-за того, что ты так редко бываешь дома, ты не совсем понимаешь, почему мы все так стараемся не раздражать Аниту.
– Ну… Да, я действительно не понимаю. Не понимаю, почему это происходит только с вашей стороны, ведь обе стороны должны идти навстречу друг другу.
– Имея дело с законом и с живыми людьми, мне очень часто приходилось натыкаться на разницу между тем, что «должно быть», и тем, что «есть». Я жил с Анитой дольше, чем вы все, и я научился справляться с ее, мм, небольшими слабостями. Может быть, ты этого до конца не сознаешь, но именно она – тот цемент, который держит нас всех вместе.
– Почему, Брайан?
– Да ведь ее роль в семье очевидна. Как управляющая всеми семейными делами и финансами она просто незаменима. Возможно, кто-нибудь из остальных тоже мог бы этим заниматься, но ты же знаешь, что никто не хочет брать это на себя, и у меня есть все основания считать, что никто не обладает ее способностью и компетентностью. А помимо денежных вопросов, она еще и умелый, сильный руководитель – идет ли речь о предотвращении ссоры между детьми или о тысячах других мелочей, неизбежных в такой большой семье, Анита всегда в состоянии взять на себя ответственность и все уладить. У с-семьи – такой как наша, обязательно должен быть умелый и сильный лидер.
(«Умелый и сильный тиран…» – пробормотала я сквозь зубы.)
– И потому, девочка моя, подожди ты немного и дай старику Брайану время, чтобы все уладить. Ты ведь веришь, что я люблю Эллен не меньше, чем ты?
– Конечно, родной. – Я погладила его руку. («Вот только не откладывай это навсегда!»)
– Значит, когда мы вернемся домой, ты разыщешь Викки и скажешь ей, что ты пошутила и что ты не хотела ее огорчать? Пожалуйста, я прошу тебя.
(Черт! Я была так поглощена проблемой Эллен, что совсем забыла, с чего начался разговор.)
– Погоди минутку, Брайан! Я подожду и не стану раздражать Аниту, раз ты говоришь, что это необходимо. Но я не собираюсь потакать расовым предрассудкам Викки.
– Тебе и не нужно этого делать. В нашей семье не все смотрят на эти вещи одинаково. Я согласен с тобой, и, как ты можешь заметить, Лиз тоже на твоей стороне, Викки же колеблется… Она хочет найти любое оправдание, хочет уцепиться за любой предлог, чтобы Эллен могла вернуться домой. И теперь, после того как я поговорил с ней, она готова признать, что тонга ничем не отличаются от маори и что главное – каков человек сам по себе. Но ее очень расстроило твое странное заявление насчет… тебя самой.
– Но, Брайан, ты ведь сам говорил мне как-то, что почти получил степень биолога, перед тем как окончательно решил стать юристом.
– Ну… да, хотя «почти» – пожалуй, слишком сильно сказано.
– Тогда ты должен знать, что искусственный человек биологически неотличим от обычного человека. А отсутствие души снаружи не проявляется.
– Мм? Дорогая, я ведь обычный прихожанин, а в вопросах души пусть разбираются богословы. Однако на самом деле искусственное существо легко обнаружить.
– Я не сказала «искусственное существо». Под это определение подходит даже говорящая собака, такая как Лорд Нельсон. Но искусственный человек строго ограничен человеческой формой и внешним видом. Так как же ты его отличишь? Викки говорила чушь, когда утверждала, что может различить. Возьми, скажем, меня. Брайан, ты ведь знаешь меня со всех сторон… И я очень рада этому обстоятельству. Так кто я? Искусственный человек или обычный?
Брайан ухмыльнулся и облизал губы.
– Мардж, милая, я засвидетельствую в любом суде, что ты человек с точностью до девяти знаков после запятой… За исключением тех мест, которые ангелоподобны. Назвать их?
– Я знаю твои вкусы, родной, в этом нет необходимости. Спасибо, но… Пожалуйста, будь серьезным. Предположим, ну, чисто умозрительно, что я – искусственная. ИЧ. Каким образом мужчина, побывавший со мной в постели, как ты прошлой ночью и во множестве других ночей, обнаружит, что я – ИЧ?
– Марджи, прекрати. Это уже не смешно.
(Иногда обычные люди выводят меня из себя.) Ровным голосом я сказала:
– Я – искусственная.
– Марджори!
– Не веришь мне на слово? Тебе нужны доказательства?
– Прекрати эти дурацкие шутки! Немедленно! Или, когда мы вернемся домой, я тебя просто выпорю! Марджори, я никогда пальцем тебя не тронул… И ни одну из своих жен, но, ей-богу, ты заслуживаешь трепки!
– Да? Видишь этот последний кусочек пирога на твоей тарелке? Я сейчас возьму его. Накрой ладонями тарелку и попробуй помешать мне.
– Не валяй дурака.
– Попробуй, накрой. Ты не сумеешь сделать это так быстро, чтобы остановить меня.
Мы взглянули друг другу прямо в глаза, и вдруг он начал сдвигать ладони. Чисто автоматически я вошла в овердрайв, взяла вилку, подцепила кусок пирога, пронесла его между сдвигающимися ладонями Брайана и вышла из овердрайва прямо перед тем, как положила кусочек пирога себе в рот.
(Пластиковые ложки в приюте нужны были не для моего унижения, а для моей безопасности. Когда я впервые взяла в руку вилку, я проколола себе губу насквозь, потому что не умела еще замедлять свои движения до уровня обычного человека.)
Выражение лица Брайана было невозможно передать словами.
– Достаточно? – спросила я. – Наверное, нет. Что ж, дорогой, давай тогда поздороваемся за руку. Пожмем друг другу руки и посмотрим, кто кого. – Я протянула ему правую руку.
Он поколебался, потом вытянул свою. Я позволила ему ухватиться как следует, а потом медленно и осторожно начала сжимать ладонь.
– Не сделай себе больно, милый, – предупредила я его. – Дай мне знать, когда остановиться.
Брайан не неженка и умеет переносить боль. Я уже готова была разжать руку, чтобы не сломать ему кости, когда неожиданно он выдавил:
– Хватит!
Я тут же разжала свою руку и принялась массировать ему кисть обеими руками.
– Мне не хотелось делать тебе больно, милый, но я должна была доказать, что говорю правду. Обычно я стараюсь не демонстрировать свою исключительную силу или рефлексы. Но они нужны мне для моей работы. Несколько раз сила и быстрота реакции спасали мне жизнь. Я никогда не применяю их… Только когда меня вынуждают. Так что, тебе нужны еще какие-нибудь доказательства? У меня стимулированы не только скорость реакции и сила, но силу и скорость легче всего показать.
– Нам пора домой, – ответил он.
По дороге домой мы не обменялись и десятком слов. Я обожаю кататься верхом, но в этот день я с гораздо большим удовольствием прокатилась бы на чем-нибудь лязгающем и громыхающем, но только – быстрее!..
Следующие несколько дней Брайан явно избегал меня – мы встречались с ним только за обеденным столом. Потом как-то утром ко мне подошла Анита.
– Марджори, дорогая, – сказала она, – я собираюсь съездить в город по разным мелким делам и хочу, чтобы ты помогла мне. Ты мне не поможешь?
Разумеется, в ответ она услышала «да». Мы зашли в несколько магазинчиков на Глостер-стрит и Дарем, никакой помощи от меня не требовалось, и я решила, что ей просто нужна была компания. Это обрадовало меня – в обществе Аниты бывать очень приятно (до тех пор, пока ей не перечишь).
Закончив ходить по магазинам, мы прошлись по Кэмбридж-террас, вдоль берега Эйвона, по Хэгли-парку и вошли в ботанический сад. Там она нашла местечко на солнце, откуда мы могли наблюдать за птицами, и извлекла из сумочки свое вязание. Какое-то время мы просто сидели или болтали ни о чем.
Примерно через полчаса ее телефон загудел. Она вынула его из сумочки для вязания и вставила динамик в ухо.
– Да? – Секунду она слушала, потом кивнула и сказала: – Спасибо. Пока, – и убрала телефон, не удостоив меня сообщением, кто ей звонил. Что ж, ее право.